Перед бурей (СИ) - Артем Лунин

— На мече будет смотреться, — Вики вытянула перед собой руку, прищурилась, махнула, примериваясь. — Дай-ка…

Чуть закоптив над огнём светлый срез, взяла у Влада нож и принялась резать.

— Вот так…

— Это если двумя тонами делать… — оценил Влад.

Они ещё немного поговорили о разных узорах, травлении, кожаных оплётках на рукояти и отделках ножен. Сошлись на том, что всё это, конечно, красиво, но мастерство кузнеца не в красивостях, а в качестве стали. Тем не менее Влад убрал деревяшки в кошель на поясе.

— Алек тоже так думает, — сказал. — Я нарочно никак не отделывал его меч, только клеймо подставил. Да и ножны — лишь чуть-чуть украсил. Знаю, что он не любит это дело. Имперцы приучили, их мечи великолепны, но вовсе без украшений…

И прикусил язык, но сказанное не вернёшь.

— Я замечала это, — сказала Вики. Влад мысленно проклял себя, нашёл о чём вспоминать!..

— И, наверное, это не лишено смысла, — её голос звучал ровно. Слишком ровно и спокойно, чтобы можно было бы поверить, что она не вспомнила о погибшем в первом бою с имперцами любимом. — Меч — сначала оружие, потом произведение искусства… Хотя на женские клинки, или на такие, какие ты подарил Гарию, гравировка или травление вполне бы пошли.

Влад невольно представил себе украшенный клинок. Не слишком много, а то получится аляповато. У рукояти, и на ножнах такой же узор… на пряжках ремней и, может быть, можно продавить и на ремнях — спросить Бэзила, как это делается…

— Да. Тебе бы пошёл такой меч, — сказал он.

— Но ты мне такого подарка не сделал, — Вики старательно улыбнулась, показывая, что это не больше чем шутка. — Не считаешь меня своим другом?

— Нет, — Влад замотал головой, спохватился. — То есть… да. Я вообще-то…

Он взял себя в руки.

— Я не уверен, что смогу отковать достойный тебя клинок, — сказал. Вики смотрела удивлённо, с опаской.

— К тому же… — слова встали поперёк глотки, но он сделал над собой усилие и вытолкнул их, — …я вовсе не хочу дарить тебе такие подарки…

— Какие — такие? — спросила девушка.

— Смертоносные. Твоя месть свершилась. Хватит стали…

Сейчас она точно уйдёт.

Но Вики почему-то сидела, и как будто даже не очень злилась. Влад, торопясь, полез в кошель, под руки попадались резаные деревяшки, что ж их так много, какой-то другой хлам, даже инструменты… Наконец нашёлся замшевый футляр. Влад протянул девушке.

— Браслет? — удивилась она, принимая. — Красивый…

Свитые из серебра тонкие проволочки были хитро сплетены между собой. Листы, цветы и шишечки мягко мерцали.

— Можно?

— Конечно, — вдруг осипшим голосом сказал Влад, и Вики примерила кольцо. Казалось, вокруг тонкого запястья обмотана плеть хмеля. Бабочка с эмалевыми крыльями готова была взлететь.

— Здорово, — полюбовавшись, Вики со вздохом разомкнула защёлку и протянула Владу.

— Нет. Тебе. Подарок.

— Уверен? — девушка подняла бровь. — Такая красивая и, наверное, дорогая вещь…

— Что мне в её цене? — хрипло прошептал Влад. — Носи. И будь счастлива.

Вики ещё повертела рукой перед собой.

— Спасибо, Влад.

— Тебе спасибо. Что приняла.

Вики нахмурилась.

— А что, он что-то значит?

— Нет. Просто подарок красивой девушке.

— Какой же ты врунишка, Влад, — вздохнула красивая девушка.

— То есть? — ему словно упал на сердце его же пудовый молот.

— "Просто…" "подарок…" — передразнила она. — И та пуля просто подарком была? — дёрнула за ворот, выпростала кусочек металла на цепочке. — "Просто"… Как же!.. А то я не знаю, в каких случаях у вас дарят браслеты?

Вики грозно надвинулась, и могучий кузнец зажмурился, ожидая, что сейчас его двинут по голове подарком.

— …Или что означает хмель? Все вы, мальчишки, одинаковы.

Узкие ладони легли ему на плечи.

— Одинаковы… — прикосновение губ обожгло, как дыхание горна. Влад едва не свалился с брёвнышка, но момента не упустил и обнял войю за плечи, чтобы не удрала, вдруг передумав.

— Откуда ты знаешь?.. — спросил, отдышавшись после поцелуя. — …Что значит браслет?

— Даника рассказывала, — Вики пожала плечами в кольце его рук.

— И ты?..

— Да.

— Но почему?.. — растерянно спросил он.

— Ты что же, недоволен? — вскинула девушка брови.

— Я… да я!.. всегда мечтал… и так хотел… — не найдя слов, он просто стиснул её в объятиях, так, что она задохнулась. Неверное сидение провернулось под ними, и они оказались на траве.

— Ох! — Вики врезалась в грудь кузнецу — словно на жёсткую доску упала. — Оно и видно, что хотел!.. Отпусти, — завозилась на нём, пытаясь встать.

— Не отпущу. Ты сбежишь.

— Не сбегу я, честное слово. Куда я теперь от тебя денусь…

Кузнец поднялся, придерживая девушку, и рискнул, решительно разомкнул руки. Она дразняще переступила с ноги на ногу, как будто собираясь бежать, глянула с улыбкой. Влад задохнулся от нежности — он и не знал, что она умеет улыбаться так, озорно, беззаботно…

— Прости, — прошептала.

— За что?

— За всё.

Улыбайся ему, улыбайся, думала она. Пусть хочется плакать. Дерека ты никогда не забудешь, но он первый бы не понял тебя. Не живи прошлым. Твоя месть свершилась, довольно стали. Речь теперь о другом. Дерек-сын… Наше будущее… а я всё жила прошлым.

— Сегодня твой праздник, — прошептала девушка. — Пойдём…

— Спасибо, — сказал Рошер.

Они сидели в закутке под лестницей, которая закручивалась внутри башни. Крохотную каморку, используемую для хранения оружия, было не так легко заметить, но здесь явно кто-то побывал. Дверь висела на одной петле, внутри царил хаос. Наконечники стрел, завёрнутые в промасленные холстины, древки для коротких дротиков или длинных штурмовых топориков были в беспорядке разбросаны по полу, бочки-бадейки-ящики переломаны.

То ли нападающие при всей своей спешке были очень наблюдательны, то ли у них был-таки помощник из местных…

Сдвинув беспорядок в сторону, девочки набрали деревяшек, застелили плащом и аккуратно устроили на это ложе раненого. Теми же заготовками для оружия и обломками кое-как подпёрли дверь.

Сампо очнулся.

— Спасибо, — сказал первым делом. — И прости.

— Не за что, — ответила Искра. Она сидела у его изголовья и водила рукой над повязкой.

— Есть за что, — он прервался, покосился на своё плечо. — Ты так долго держала мою боль…

Искра улыбнулась, криво и неумело.

— Ты едва ли смог бы победить, если бы в полной мере чувствовал свою рану.

Снова она оправдывается, подумала Дикарка. Стесняется своих добрых дел.