Перстень с печаткой - Андраш Беркеши
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Говорите яснее! — нетерпеливо перебил его Шавош. Он почувствовал, что намеки Шалго небеспредметны.
— Я говорю совершенно ясно, вы уже знаете, кто из людей в вашей венской миссии находится у меня на службе?
— Не болтайте ерунды.
— Не верите? — И Шалго продолжал с легким оттенком гордости: — А если я скажу, например, что вы принесли в жертву Пете и послали его к несуществующему агенту, вручив ему не шифровку, а бессмысленный набор цифр?
Как Шавош ни старался сохранить спокойствие, он побледнел.
— Откуда вам это известно?
— Уж не думаете ли вы, что я задаром открою вам этот секрет? — удивился Шалго. — Я готов сотрудничать с вами, но запомните — как равный с равным. Как компаньон! И если вы умный человек, вы с моей помощью сможете горы своротить. В моем портфеле хранится много интересных материалов. В том числе найдется в нем и кое-какая занятная информация на самого Игнаца Шавоша. Но только не вздумайте ставить мне ловушки или подсылать наемного убийцу, потому что я имею обыкновение работать с пятикратной подстраховкой.
Шавош был поражен, слушая темпераментное словоизвержение толстяка. Перед ним сидел совершенно иной, доселе незнакомый ему Шалго, и Шавош подсознательно чувствовал, что каждое его слово сказано всерьез. А Шалго продолжал:
— Я предлагаю вам один бизнес — величайшее дело вашей жизни, рядом с которым возня вокруг Кальмана Борши покажется вам просто жалкой суетой.
Шавош облизнул нижнюю губу и глубоко вздохнул.
— А именно?
— Выдайте мне Генриха фон Шликкена. В обмен я предлагаю вам список английской агентуры, работающей на французов.
Неожиданный оборот ошарашил Шавоша.
— Шликкена? Но как вы это себе представляете?
— Вы скажете мне, где и под каким именем он живет. Остальное — мое дело.
— И что вы собираетесь с ним сделать?
— Ничего особенного. Я просто убью его. Это единственная цель моей жизни. — В глазах Шалго засверкали грозные огоньки. — После того как я убью его, вы можете преспокойно покончить со мной. — Шалго неожиданно встал, взволнованный, прошел к окну и выглянул на улицу. — Знаете, полковник, — глуховатым голосом проговорил он, — у вас нет никаких гарантий, что Шликкен работает только на вас. К тому же это «засвеченный» разведчик. А у меня еще не тронутая сеть в Венгрии, и не какие-нибудь там ничтожные людишки, агенты первый сорт.
— Я дам вам ответ через неделю.
— Нет, немедленно! — возразил Шалго и отошел от окна. В голосе его звучала настоящая мольба, когда он продолжал: — Полковник, за Шликкена я готов отдать все!..
Шавош встал, схватил Шалго за руку и, заглянув ему в глаза, воскликнул:
— За Кальмана Борши я могу отдать вам Шликкена! Дубна стоит многого!
Шалго выдержал пронзительный взгляд полковника. Тихо и очень серьезно он возразил:
— За Шликкена я отдам вам полковника Эрне Кару.
Шавош почувствовал странное головокружение.
И даже позднее, вечером, беседуя с одним из шефов «Интеллидженс сервис», Шавош все еще не мог освободиться от овладевшего им волнения. Он просто не мог прийти в себя.
Шеф, худощавый старик лет шестидесяти, сидел за столом и играл обыкновенной деревянной линейкой. О, шеф отлично понимал, какую ценность представляло предложение Шалго! Если бы они получили в свои руки одного из руководителей венгерской контрразведки, это стоило бы и десятка фон Шликкенов!
— Вы считаете реальной такую возможность? — спросил он Шавоша, поглаживая свои густые усы.
— О да, сэр, безусловно! Разрешите мне напомнить вам некоторые пункты донесения.
— Знаю, читал донесение, полковник. Но я хотел бы задать несколько вопросов самому господину Шалго.
— Сейчас позову его.
Шавош поднялся, прошел через огромный, как танцевальный зал, кабинет и позвал Шалго. Шалго приближался к большому письменному столу неторопливыми шагами. Церемония знакомства была короткой, но торжественной, хотя Шалго держался совершенно спокойно: на него не произвело ни малейшего впечатления, что он находится на приеме у одного из руководителей всемогущей «Интеллидженс сервис».
Шеф показал на кресло.
Дождавшись, когда Шалго усядется, он предложил гостю сигару.
— Ваше предложение, господин Шалго, очень интересно, — проговорил он, снова беря в руки линейку. — Не сочтите за недоверие, но прежде я задам вам несколько вопросов.
Шалго посмотрел на часы.
— Охотно отвечу на них, сэр, но должен предупредить вас, что через два часа отправляется мой самолет. А я при любых обстоятельствах должен возвратиться в Вену сегодня.
— Я буду краток, господин Шалго. Когда вы завербовали Эрне Кару?
— В сорок втором году, — ответил Шалго несколько приглушенным голосом. — Он был арестован в связи с так называемым делом Харасти. Его могли бы и повесить, но я дал ему возможность бежать. С тех пор я поддерживаю с ним связь.
Шеф удовлетворенно кивнул.
— Позднее вы вместе с ним сражались против фашистов?
— Да, сэр. Но что в этом удивительного?
— Вы ошибаетесь, господин Шалго, я не удивляюсь. Напротив, я считаю это вполне естественным. Кара не числился в картотеке старого отдела контрразведки?
— Нет, сэр. Ценных агентов я никогда не ставил на учет, потому что все мои начальники были дилетантами и тупицами. — Снова посмотрев на часы, Шалго продолжал, еще сильнее приглушив голос: — Я хотел бы, сэр, упомянуть и о том, что Кара пять лет отсидел в тюрьме. Родители его все эти годы терпели нужду, и Кара никогда не простит этого. Больше я ничего вам не скажу. Я свое предложение сделал, решайте…
Шеф, как видно, придерживался своего, заранее продуманного плана беседы, потому что он сказал:
— Еще один вопрос, господин Шалго. — Он провел рукой вдоль линейки. — Почему вы до сих пор не передали Кару французам?
Шалго скривил рот, иронически усмехнувшись.
— Что ж, вполне логичный вопрос, сэр! Но те, кто знаком со мной ближе, знают, что я не гонюсь ни за богатством, ни за наградами или снисходительными похвалами.
Шеф вежливо кашлянул.
— Завтра до полуночи вы получите ответ.
На этом аудиенция была окончена.
После ухода Шалго шеф задумался. Шавош с нетерпением ожидал его ответа.
— Вот уж не подумал бы, что в этом сонном толстяке столько самолюбия, — сказал шеф и, помедлив, добавил: — И гордости!
— Когда Шликкен наконец решит свою задачу? — спросил он.
— Дня через три-четыре.
Шеф кивнул и холодно сказал:
— И все же что-то не нравится мне в этом деле, полковник.
Шавош всем телом подался вперед.
— А именно, сэр?
— Не нравится, что добывание документации вы связали с делом Борши. Очень не нравится.
Шавошу показалось, будто его ударили чем-то тяжелым по голове.
— Сэр! — сказал он вслух слегка раздраженно. — Я специалист. План этот я разработал со всей тщательностью. И уверяю вас: Кальман Борши не ускользнет от нас.
— Да, конечно. И все же я был бы куда более спокоен, если бы вы лично руководили этим делом.
— Вы хотите, чтобы я поехал в Будапешт?
— Да, я был бы рад. Вы знаете, полковник, этот Шалго действительно гениальный малый, и он заставил меня кое над чем задуматься…
— Понимаю вас, сэр. Насчет поездки я сейчас распоряжусь. А как быть с предложением Шалго?
— Я предоставляю вам полную свободу действий, полковник. Но смотрите, промах исключается!
Шавош самоуверенно улыбнулся.
— Вы преуменьшаете мои возможности, сэр. Мы следим за каждым шагом Шалго, в частности, подключились к звукозаписывающей системе французов, установленной в его квартире.
— Хорошо, полковник. Желаю успеха.
Они не подумали только об одном, а именно, что и Оскару Шалго все это было хорошо известно.
Распоряжения полковника Кары начинали казаться Шандору Домбаи все более странными; ему было непонятно, почему все еще не арестован Даницкий, мало того, этому шпиону позволяют встречаться с Пете; почему до сих пор не схватили французских агентов, которых перечислил на допросе арестованный курьер. В то же время Домбаи заметил, что Кара стал раздражителен и словно был чем-то озабочен. Странно, что по его указаниям за Кальманом ведется слежка, причем на него тратится куда больше сил и времени, чем на Даницкого. В общем, Домбаи задело за живое, что Кара не доверяет ему, и он не мог скрыть этой своей обиды. Как-то вечером он пришел к полковнику и заявил ему напрямик:
— Я, товарищ полковник, хочу подать в отставку.
Кару удивил и официальный тон Домбаи и обращение на «вы»: ведь с глазу на глаз они, как и подобает старым друзьям, были по-прежнему на «ты». Кара устало провел ладонью по лбу, не улыбнулся, как всегда, и не сказал майору «садись», а, приняв предложенный Домбаи тон, спросил:
— Почему же вы решили подать в отставку?
Домбаи, в свою очередь, тоже был удивлен этим холодным, официальным тоном, так как в душе ожидал, что Кара подойдет к нему, похлопает его по плечу, скажет: «Не дури, старик» — и объяснит смысл своих последних распоряжений. Однако ничего подобного не произошло. Обескураженный Домбаи плотно стиснул зубы и после недолгого раздумья выпалил: