Звездный скиталец - Николай Гацунаев

- Понятно, ваше сиятельство! Как не понять! - нестройно загалдели официанты.

- То-то же! - самодовольно ухмыльнулся барон. - Ну, этикету не мне вас учить.

- Так точно, ваше сиятельство! - поспешно заверили слуги.

- Тогда начинайте. Да, и еще вот что: узнаю, ктото до конца бала рюмку выпил, - башку снесу. Закончится бал, приборы со столов уберете, тогда хоть до утра пьянствуйте - все ваше!

- Благодарствуем, ваше сиятельство! - рявкнули слуги по-армейски.

- "Сиятельство!" - ухмыльнулся Дюммель. - Пошли вон, канальи! За дело, за дело!

Прислуга бросилась исполнять свои обязанности, а барон, окинув взглядом столы, направился в глубину парка, где стучали молотки и хрипло перекликались рабочие.

- Герр Дюммель! - окликнула Эльсинора. Барон вскинулся, как испуганная лошадь, и завертел головой. - Я здесь, repp Дюммель.

Он наконец отыскал ее и торопливо засеменил к беседке, переваливаясь с боку на бок.

- Да, мадам. Я к вашим услугам, мадам. Простите, что не сразу увидел вас, мадам.

- Вы не знаете, где Симмонс?

- Никак нет, мадам. Последний раз шеф имел со мной беседу в понедельник.

- А сегодня воскресенье. Вам это не кажется странным?

- Воскресенье как воскресенье, мадам. Ничего экстраординарного.

- Я не о том, барон. Сегодня бал, а Эрнста нет.

- Не извольте беспокоиться, мадам. - Дюммель даже каблуками щелкнул от усердия. - Шеф всегда пунктуален, мадам. Появится как раз вовремя.

- Дай-то бог, - вздохнула Эльсинора. - У вас все готово к балу?

- Все, мадам. Столы начинают накрывать. Иллюминация и фейерверк готовы. Полковый оркестр прибудет к вечеру. - Дюммель замялся. - Правда, шеф не говорил об оркестре, но я сам распорядился. Ведь мсье Симмонс мог и забыть, мадам. Все разве упомнишь?

- Вы поступили мудро, герр Дюммель, - заверила Эльсинора. - А список приглашенных? Вы мне его не показывали.

- Сию минуту, мадам! - Дюммель поспешно достал из бокового кармана стопку листов бумаги, протянул Эльсиноре. - Здесь все пятьсот персон.

- Так, так... - Она положила список на колени. - Полковник Облысевич с супругой... Кто это, барон?

- Новый начальник штаба, мадам. Вчера изволили вступить в должность. Дока, говорят, эрудит, большой знаток и ценитель музыки, литературы, живописи...

- Майор Фогель, штабс-капитан Хорошихин, капитан Колмогоров, управляющий Русско-туземным банком Крафт с супругой и дочерью.

- Дочка на выданье, - пояснил Дюммель. - Красавица писаная.

- Так уж и красавица! Управляющий Аграрно-промышленным банком Иванов с супругой, доверенный представитель товарищества "Кавказ и Меркурий" Тер-Григорян. Это тот, с усиками?

- Он самый.

- Вычеркните. Слащав и глаза наглые.

- Никак невозможно, - заволновался Дюммель. - Приглашения уже разосланы.

- Так заберите обратно. И вот что еще: пригласите на бал Строганова.

- Кого-о? - оторопел немец.

- Михаила Степановича Строганова. Теперь, надеюсь, понятно?

- Слушаюсь, мадам. Как прикажете. Только...

- Что "только"?

- Что шеф скажет?

- А это уж предоставьте мне, герр Дюммель!

- Будет исполнено, мадам, - поспешно заверил Дюммель и испуганно заморгал: он мог поклясться чем угодно, что секунду назад видел тигрицу. Полосатая хищница сидела на задних лапах, держа в передних лавах злосчастный список и злобно оскалив клыкастую пасть. Видение было мгновенным, но таким отчетливым и страшным, что у Дюммеля подогнулись колени и похолодело в груди.

- Ну что вы на меня уставились, барон? - спросила Эльсинора голосом Симмонса. Дюммель зажмурился и встряхнул головой. Осторожно открыл один глаз, затем второй. Наваждение прошло. Эльсинора - обычная, в белом шелковом платье сидела перед ним, протягивая список и улыбаясь, как ни в чем не бывало.

- Вам. дурно, герр Дюммель? Держите список. Мой вам совет: не злоупотребляйте спиртным. Особенно на сон грядущий.

- Да, мадам, - убито откликнулся Дюммель. - Я Так и сделаю. Разрешите идти, мадам?

- Идите!

Барон вздрогнул - это был опять голос Симмонса.

- Идите, голубчик! - елейным голоском промурлыкала Эльсинора. - У вас столько дел, а вы строите глазки даме. Скажите, барон, это правда, что вы ужасно влюбчивы?

Дюммель, вконец сбитый с толку, кивнул на всякий случай, сделал зачем-то книксен и, покачиваясь из стороны в сторону, поплелся прочь.

Базарчик опустел. Убрались восвояси со своим мелочным товаром чайковчи *. Разъехались дехкане, оставив под присмотром сторожа горы терпко пахнущих дынь, арбузов и тыкв. Сартараш ** запер на висячий винтовой замок свою парикмахерскую. Ветер взвил пыль посредине площади, закрутил в смерч, прошелся по базару, вздымая к небу клочья соломы, джугаровые листья, какие-то тряпки. А когда пыль рассеялась, через базарную площадь проехал на своем щегольском фаэтончике предмет стольких слухов и разговоров - таинственно разбогатевший извозчик Джума.

Сторож проводил задумчивым взглядом притороченный сзади к фаэтону новенький расписной сундук, поскреб пятерней изъеденную паршой плешь и покачал головой.

* Мелкий торговец.

** Парикмахер.

- Отец! - Джума лихо осадил иноходца и выпрыгнул из фаэтона. - Принимайте подарки, где вы там?

Из осевшей глинобитной кибитушки вышел, щурясь отяркого солнечного света, Худакь-буа в холщовых афганских штанах, полотняной рубахе навыпуск и лакированных каушах на босу ногу. На обритой до сизого мерцания голове поблескивала вышитая бухарская тюбетейка.

- Это ты, сынок? - голос прозвучал надтреснуто и как-то испуганно.

- Чего это ты? - удивился Джума. - Иди помоги сундук снять.

Старик нехотя подошел к фаэтону, взялся за ручки сундука, и они вдвоем, покряхтывая от тяжести, понесли его к дому. Возле самых дверей Худакь-буа отпустил ручку и выпрямился, хватаясь за сердце.

- Фуф! Не могу больше. Что там у тебя, чугун, что ли?

- Нет. - Джума поднатужился и перевалил сундук через порог. - Книги.

- Кни-ги? - покачнулся старик. - Какие книги?

- Разные, - беспечно ответил сын, роясь в карманах. - Куда я ключ подевал?

- Ты что же - читать научился?

- Научился, ата, научился. - Джума нашел наконец ключ, отпер сундук. - А мать где?

- Позади дома, тандыр * топит.

- Нашла время.

Джума откинул крышку, достал стеганый зимний халат, роскошный лисий малахай. Протянул отцу,

- Это тебе, ата.

Ни слова не говоря, старик принял подарки, продолжая как-то странно смотреть на сына. У того удивленно вскинулись брови.

- Что ты на меня смотришь?

- Так...

- Не хитри, ата. Говори все.

- И скажу, - решился Худакь-буа. - Только ты мне сначала ответь, откуда у тебя столько денег? На прошлой неделе гостинцы привез, теперь опять, фаэтон, лошадь...