Школа Лысой горы. Мой прекрасный директор (СИ) - Елисеева Валентина

– Не отправит – я теперь хозяйский, понял? Не видишь что ль – по дому хлопочу, водицу ношу.

– Да от твоего собрата одни убытки и порча имущества, а не помощь по хозяйству, спокон веков это всем ведомо!

– Это от тебя порча! Брысь со стола, нечисть поганая!

– Ой-ей, ты, можно подумать, «чисть»! И не ври, что хозяйский!

– Не вру! Хозяйка сказала, что я теперь ее!

– Да она ни увидеть, ни услышать тебя не могла, эта новая хозяйка дома!

– Чё это не могла-то? Сам у нее спроси!

Василиса простонала про себя: «Господи, шесть утра!!! Интересно – затычки в ушах помогают при болезненных шизофренических расстройствах слуха? Так, вчера с глюком удалось договориться, надо и сегодня как-то дипломатическое решение найти, типа: вы тихонько сидите в сторонке, а я не применяю против вас санкций в виде психотропных лекарств, усиленной терапии и экспериментальных пилюль Игнатова знакомца. Хотите жить в моем сознании – не мешайте мне спать и работать!»

Решительно настроенная Василиса слетела с кровати, вызвав резким движением недовольное шипение Галюси, и опрометью кинулась к кухне.

Ночной глюк гонял по дому обожающего сосиски черного кота, чьи вопли и разбудили Василису. В утреннем солнечном свете глюк был полупрозрачным, но все той же кляксообразной формы, и искрил статическим электричеством. Когда глюку удавалось догнать кота, раздавался треск разрядов и в воздухе усиливался жуткий запах паленой кошачьей шерсти. Кот не сдавался, увертывался, нарезая круги по кухне и сваливаясь с тумбочек и шкафчиков на пол, а после вновь взмывая вверх. Он нырял то под стул, то за печь, то забирался под половик, но в приоткрытую входную дверь не выскакивал. На последнем своем вираже он споткнулся о ноги Василисы и заорал человеческим голосом:

– Чё стоишь столбом?! Гони отсюдова наглого вторженца, хозяйка ты или кто?!

Так-с, понятно, что и кот галлюциногенный, раз она речь его понимает, сообразила Василиса. И рассвирепела: ее собственные глюки жизни учить будут?! Как она с двадцатью детьми в классе управится, если две своих галлюцинации приструнить не может?

– Угомонились, оба! Глюк, из-за чего сыр-бор разведен?

– Вот – кот приблудился и не верит, что я ВАШ Глюк!

– Мой, подтверждаю. Баюн, ты что скажешь?

– Так ты правда его видишь и слышишь? – подивился кот. Потом махнул пушистой лапой в сторону довольной кляксы и продолжил: – На кой он тебе?! Лучше домового заведи, коли наша!

– Я сама разберусь, кого заводить, – ответила Василиса, но не слишком убежденно: разве она может выбирать свои видения? Увидев ведра с водой, добавила: – Глюк полезный, а от тебя один прок – уничтожать сосиски до истечения срока их годности.

– Вот-вот, совершенно бесполезный кот, – ехидно подтвердил очень довольный глюк.

– Я бесполезный?! Я бесполезный?!! Да я… да я полезнее всех! Я сейчас такую вещь принесу, что вы за всю жизнь сосисками не расплатитесь!

Кот черной молнией вылетел за дверь, но вскоре вернулся, волоча зажатую в зубах скатерть. Вспрыгнув на стол (бедная мебель хрустнула от перегруза) и выплюнув свою ношу, котище горделиво сказал:

– Пользуйтесь, Василиса Алексеевна, и помните мою щедрость.

– Что это? – спросила Василиса, разворачивая подношение.

Кот и глюк в два голоса, перебивая друг друга, стали объяснять, что сие есть скатерть-самобранка, которая приготовит почти все, что пожелаешь.

– Почти? А какие варианты есть?

– Варианты: есть или не есть, – с негодованием прошуршала… скатерть!

– Ай! – отпрыгнула от стола Василиса, а кот шмякнул лапой по расстеленной на столе скатерти и профырчал:

– Не наглей! Давай свой стандартный завтрак номер один.

В течение следующей четверти часа Василиса узнала, что вариантов завтрака обычная, без индивидуальных настроек скатерть-самобранка предлагает двадцать пять штук, ужинов столько же, а вот обедов больше – сто пятьдесят, так как недавно по многочисленным просьбам пользователей в меню включили блюда национальных кухонь разных стран мира.

– Если у тебя такая чудо-скатерть была, то зачем ко мне за сосисками бегал? – удивилась Василиса нелогичности собственных бредовых измышлений.

– Скатерть-самобранка нормальную колбасу и сосиски не делает – она только полезную и экологически чистую пищу выдает, плюс сладости в ограниченном количестве, и то – после последней модернизации, благодаря совместным усилиям всех взрослых-сладкоежек, – объяснил кот. – На требование предъявить сосиски скатерть такую исключительно полезную чепуху выдает – чистое вареное мясо в натуральной оболочке, тьфу, мурр-мяу-ауу, – пародия на настоящий магазинный продукт! Рад, что теперь еще один, кроме меня, любитель нормальной нездоровой пищи в деревне появился!

Кот, кстати говоря, завтраком пренебрег и всё оглядывался на холодильник и облизывался, пока Василиса не сообразила вытащить и нарезать пушистому гостю полпалки докторской колбасы.

Завтракая очень вкусной пшенной кашей, лакомясь на десерт свежим персиком, Василиса умиротворенно размышляла:

«Смиритесь со своей шизофренией и наслаждайтесь ею, получайте удовольствие от жизни в нереальном мире! И ваше блеклое существование заиграет новыми красками! Что мы имеем за пределами галлюцинаций? Дом без удобств в глухой деревне и полное одиночество. А благодаря шизофрении? Друзей-котов, глюков-помощников, самонаполняющиеся водой ведра, забавных двухголовых монстриков, согревающих вас холодными ночами, и скатерти-самобранки. Исключительно выгодно быть сумасшедшей! И не отговаривайте, и лекарств не предлагайте!»

Доев угощение, кот чинно поблагодарил, утер салфеткою усы и собрался уходить, а напоследок небрежно так заметил:

– Скатерть в шкаф прибери, чтоб не увидел кто. А если увидят – скажи, что на чердаке нашла, меня не приплетай! И еще одно – не говори никому, что я с тобой по-человечески разговаривал! Ясно, что ты наша, но директорский указ – это тебе не стакан парного молока, м-дау-уу.

– Тогда и ты не говори, что я с тобой разговаривала, – нашлась Василиса. – И про глюки мои не рассказывай, ладно?

Нет, а что – страховка избыточной не бывает. У нее такая странная форма болезни, что лучше договориться со всеми. Кот выглядел крайне недовольным таким условием, но глянул на холодильник и смирился:

– Ладно-уу.

Как только пушистый хвост скрылся за дверью, возбужденно пульсирующий глюк подлетел к Василисиному уху и по-шпионски зашептал:

– Про детеныша Горынычей коту не рассказывай – сдаст!

Легка на помине в кухню вползла Галюся. Хватаясь цепкими коготками за одежду Василисы и края скатерти-самобранки, она взобралась на стол, на котором тут же сами собой возникли две большие кружки молока. В эти кружки дружно нырнули мордочки Галюси. Длинное «хлю-ууп» – и перепачканные мордашки опять явились пред очи Василисы, позволив утереть себя салфеткой.

«Дома хорошо, но на работу надо. Восьмой час уже – пора потихоньку собираться», – вздохнула Василиса, представляя, как она шагает по дороге к школе, рядом семенит Галюся, а над головой летит глюк.

Ну, учителя бывают разные, у каждого свои особенности. А уж в плане молодых специалистов сельским школам и вовсе особо выбирать не приходится.

Глава 23. Игры разума: расследование

Ровно в восемь часов по местному времени за окном внезапно потемнело. На небо надвинулась черная туча, грянул гром, зашумел сильный ветер, пригнулись к земле кроны деревьев. Засверкали яркие зарницы, полыхнула молния.

– Ого, какая гроза! – ахнула Василиса, подхватывая на руки испуганно запищавшую Галюсю.

– Да ну, какая еще гроза. Ученики в школу прибыли, первого сентября всегда такая петрушка, – снисходительно объяснил глюк. – Ты ж учительница, как же не знаешь, что сегодня учебный год начался?!

– Эм-ммм, – растерялась Василиса. – И что – они каждое утро так прибывать будут?

– Зачем каждое-то? Теперь до конца мая в Лысой Горе всем скопом жить будут. А ты совсем молоденькая, хозяюшка, да?