Тайна поповского сына - Федор Зарин-Несвицкий

Мороз крепчал. Наступала ледяная ночь.

XXVII

МИЛОСТЬ БИРОНА

Хотя Артемий Никитич несколько и поправился, все же здоровье к нему не возвращалось. Он спал и видел, чтобы поскорее вернуться домой, привести в порядок свои дела и отдохнуть. Петербург положительно пугал его.

Было решено, что на Пасху Павлуша приедет в Артемьевку и там обвенчается с Настей. Кочкаревы настаивали, чтобы и Сеня с Варенькой поехали венчаться к ним и захватили с собою Василия Кирилловича. Он бы там пожил и отдохнул от всех невзгод.

Василий Кириллович, уже познакомившийся с Кочкаревыми, с радостью согласился на их предложение, так же как и Варенька с Сеней.

Сеню могли задержать дела, но все же тогда хоть ненадолго, хоть только обвенчаться, но они приедут.

Эйлер очень часто бывал у Сени и с величайшим вниманием следил за его работами. Но все же он не скрывал своих опасений. Герцог часто призывал его к себе, подробно расспрашивал, как идут работы, и каждый раз прибавлял, чтобы тайна была строго соблюдена. По его приказанию, Сеня передал Эйлеру все чертежи и расчеты, касающиеся устройства птицы и крыльев, за исключением того, что давно посоветовал ему не открывать Тредиаковский.

Однажды Эйлер в страшном испуге приехал к Сене. Оказалось, что его вызывал сам герцог, которому донесли, что Сеня уже каждое утро совершает полеты на машине. Герцог был сильно гневен, что ему не доложили об этом раньше. Эйлер едва успел его успокоить тем, что аппарат еще не окончательно готов и что никто не думал скрывать от его светлости.

— Я говорил, — заметил Эйлер, — теперь ты раб его. Он не выпустит тебя… Ты в тюрьме теперь.

Сеня грустно вздохнул, а у присутствовавшей при этом разговоре Вареньки сердце сжалось тяжелым предчувствием.

Эйлер решил на другой же день идти к герцогу с подробным описанием снаряда и просить указать время и место, где можно было бы на глазах его светлости сделать пробный полет.

Но герцог предупредил его.

В строжайшей тайне, сопровождаемый только своим любимым адъютантом фон Краузе, герцог верхом сам приехал к Сене.

Если бы Сеня не был так простодушен, он испугался: бы этого посещения. Он понял бы, что есть что-то угрожающее в этом страстном любопытстве герцога.

И действительно, дивная машина притягивала и пугала герцога. С каким-то суеверным ужасом думал он о летающих людях и нередко, забывшись, испуганно поднимал кверху голову.

И эту силу, эту чудную тайну оставить в руках другого! Нет, она должна быть только в его руках, и только тогда он будет спокоен.

Герцог приехал как раз в то время, когда Сеня, вывезя из сарая свой снаряд, собирался лететь.

Он обомлел, узнав герцога. Но герцог милостиво кивнул головою и сказал, что так тайна будет вернее, что тут меньше любопытных глаз.

Василий Кириллович, узнав в окно высокого посетителя, сразу понял, что герцог не желает лишних свидетелей, и благоразумно спрятался.

Варе он тоже посоветовал не выходить.

Герцог был поражен результатами, достигнутыми Сеней.

Машина Сени легко рассекала воздух, повинуясь каждому движению его руки.

Когда утомленный Сеня плавно спустился на землю, лицо герцога было мрачно. С недобрым выражением взглянул он на Сеню, так что тот даже смутился.

— Тебе опасно держать у себя описание этой чудной машины, — медленно начал герцог, — тут немало недобрых людей… Передай все Эйлеру, как раньше. Понял? У себя не оставляй ничего, ничего!

— Хорошо, ваша светлость, — ответил смущенный Сеня.

— Да, вот еще, — продолжал герцог, — скажи, если кто рассмотрит твою машину, сумеет ли сделать такую же?

Сеня отрицательно покачал головою.

— Нет, ваша светлость, — ответил он, — без расчета и чертежей нельзя построить такой машины. Тут есть секрет.

— А Эйлер знает его? — быстро спросил герцог.

— Знает, — слегка краснея, ответил Сеня.

— Хорошо, благодарю. На, возьми, — закончил герцог, снимая с пальца великолепное бриллиантовое кольцо.

— О, ваша светлость, это много, — пробормотал Сеня.

— Подари его своей невесте, — произнес, кивнув головою, герцог и, повернув лошадь, в сопровождении Краузе выехал на дорогу.

Сеня остался с открытым ртом, с кольцом в руке.

Он был поражен: как узнал герцог о том, что у него есть невеста?

Да, герцог много знал, а о тех лицах, которыми он интересовался, он знал самые интимные подробности.

Герцог медленно и задумчиво возвращался домой.

— Да, — сказал он наконец, — мой конь испуганно дрожал, когда летало это чудовище…

— Было страшно, ваша светлость, — отозвался Краузе.

— Страшно, как спастись от такого врага, — продолжал герцог. — Вот этот мальчик один, без помощи, построил машину. Но если взять мастеров, рабочих, то их можно сделать десятки, сотни, тысячи. Они затмят солнце… Да, это страшное орудие. Он бы сейчас мог догнать нас, подняться над нашими головами и…

Герцог вздрогнул и невольно поднял глаза. Поднял за ним голову и Краузе. Но морозное небо было ясно и чисто.

— Позови сегодня ко мне Эйлера непременно, — сказал герцог. — Какие, однако, здесь глухие места. Как легко здесь убить человека, особенно вечером… Да, да, глухо, пусто…

— Тут, ваша светлость, очень часто происходят разбои, — ответил Краузе.

— Да? Ты говоришь часто? — с особенным выражением спросил герцог, пристально глядя на Краузе.

Краузе тоже внимательно, с затаенным вопросом поглядел на герцога и медленно произнес:

— Очень часто, ваша светлость! Я бы не дал гроша за жизнь человека, который пошел бы здесь ночью с деньгами. Бедняка обыщут и пропустят, но денежного ограбят и убьют, чтобы не выдал.

— О-о, — качая головой, произнес герцог, все пристально смотря на Краузе. — Так с деньгами наверное убьют?

— Убьют, — уверенно ответил Краузе.

Несколько мгновений герцог молчал и потом, подняв голову, сказал:

— Так не забудь сегодня позвать Эйлера, а завтра… к вечеру… этого… изобретателя.

И герцог, отвернувшись от Краузе, пустил лошадь крупной рысью.

Вечером в тот же день герцог принял Эйлера. Эйлер уже знал, что герцог был у Сени. Сеня сейчас же принес ему все чертежи и расчеты.

Герцог снова расспрашивал Эйлера, хорошо ли он усвоил изобретение, все ли у него документы. Встревоженный и удивленный этими расспросами, Эйлер отвечал утвердительно.

— А мог ли бы ты сам устроить такую машину? — спросил его герцог.

Эйлер вспомнил, что Сеня не все открыл ему, но, не желая выдавать его, он ответил:

— Конечно, ваша светлость!

Этот ответ, по-видимому, удовлетворил герцога.

Он милостиво отпустил ученого.

"К чему все эти расспросы, — думал академик, — чего он хочет, чего добивается? Конечно, если надо будет, я построю машину. Сеня для своей же пользы не скроет секрета от своего учителя и друга".

Но все вокруг было так непонятно, чем-то зловещим веяло от ласковости Бирона.

На другой день утром он был у Сени.

Он поделился с ним своей тревогой, которую от всей души разделяла и Варя.

— Я не буду носить этого кольца, — говорила она, — мне все кажется, что эти бриллианты отсвечивают кровью. Я не спала сегодня всю ночь, я плакала. Только под утро я немного задремала, и мне снилось, что Сеня летел на своих крыльях все выше и выше, я плакала, просила его спуститься ко мне, взять меня с собою, но он только ласково улыбался и махал рукой. Так и исчез он…

Несмотря на все внешние, такие благоприятные, даже блестящие условия, настроение у всех было несколько подавленное.

Тревога Тредиаковских значительно усилилась, когда вечером явился посланный за Сеней от Бирона.

Встревожен был и сам Сеня.

— Сеня, милый, не езди, — с тоской просила его Варя, — скажись больным.

Она плакала, Сеня и сам колебался, но посланный сказал, что это категорическое требование герцога.

Варя долго-долго целовала его. Он тоже был странно взволнован.

После его отъезда Варя долго молилась. Потом она вышла и села у ворот. Самому Василию Кирилловичу было не по себе. Уж очень казалось ему необъяснимым поведение герцога.

Сеня долго ждал во дворце. Герцог был занят. Прошел час, другой. Сеня сильно волновался. Наконец его позвали к герцогу.

— Я позвал, чтобы объявить тебе милость императрицы, — начал он, не глядя на Сеню, — государыня всемилостивейше жалует тебе усадьбу под Москвой и сто душ.

— Ваша светлость! Что сделать мне, чтобы оправдать столь великую милость! — воскликнул Сеня.

— А это от меня тебе на свадьбу, — продолжал Бирон, подавая ему мешочек с золотом. — А теперь иди, обрадуй свою невесту!

Сеня с низким поклоном удалился.

Герцог опустил голову на руку и задумался. Через несколько минут он резко позвонил. Вошел Краузе.