Стихотворения и поэмы - Борис Пастернак

Стихи о войне

Страшная сказка

Все переменится вокруг.Отстроится столица.Детей разбуженных испугВовеки не простится.

Не сможет позабыться страх,Изборождавший лица.Сторицей должен будет врагЗа это поплатиться.Запомнится его обстрел.Сполна зачтется время,Когда он делал, что хотел,Как Ирод в Вифлееме.Настанет новый, лучший век.Исчезнут очевидцы.Мученья маленьких калекНе смогут позабыться.

Бобыль

Грустно в нашем саду.Он день ото дня краше.В нем и в этом годуЖить бы полною чашей.Но обитель своюРазлюбил обитатель.Он отправил семью,И в краю неприятель.И один, без жены,Он весь день у соседей,Точно с их стороныЖдет вестей о победе.А повадится в садИ на пункт ополченский,Так глядит на закатВ направленьи к Смоленску.Там в вечерней красеМимо Вязьмы и ГжатскаПротянулось шоссеПятитонкой солдатской.Он еще не старикИ укор молодежи,А его дробовикЛет на двадцать моложе.

Застава

Садясь, как куры на насест,Зарей заглядывают тениПод вечереющий подъезд,На кухню, в коридор и сени.

Приезжий видит у крыльцаВелосипед и две винтовкиИ поправляет деревцаВ пучке воздушной маскировки.

Он знает: этот мирный видВ обман вводящий пережиток.Его попутчиц ослепитОгонь восьми ночных зениток.

Деревья окружат блиндаж.Войдут две женщины, робея,И спросят, наш или не наш,Ловя ворчанье из траншеи.

Украдкой, ежась, как в мороз,Вернутся горожанки к домуИ позабудут бомбовозПри зареве с аэродрома.

Они увидят, как патруль,Меж тем как пламя кровель светит,Крестом трассирующих пульНочную нечисть в небе метит.

И вдруг взорвется небосвод,И, догорая над поселком,Чадящей плашкой упадетНалетчик, сшибленный осколком.

Смелость

Безыменные героиОсажденных городов,Я вас в сердце сердца скрою,Ваша доблесть выше слов.

В круглосуточном обстреле,Слыша смерти перекат,Вы векам в глаза смотрелиС пригородных баррикад.

Вы ложились на дорогеИ у взрытой колеиСпрашивали о подмогеИ не слышно ль, где свои.

А потом, жуя краюху,По истерзанным полямШли вы, не теряя духа,К обгорелым флигелям.

Вы брались рукой умелойНе для лести и хвалы,А с холодным знаньем делаЗа ружейные стволы.И не только жажда мщенья,Но спокойный глаз стрелка,Как картонные мишени,Пробивал врагу бока.Между тем слепое что-то,Опьяняя и кружа,Увлекало вас к пролетуИз глухого блиндажа.Там в неистовстве наитьяПела буря с двух сторон.Ветер вам свистел в прикрытье:Ты от пуль заворожен.И тогда, чужие миру,Не причислены к живым,Вы являлись к командируС предложеньем боевым.Вам казалось все пустое!Лучше, выиграв, уйти,Чем бесславно сгнить в застоеИли скиснуть взаперти.Так рождался победитель:Вас над пропастью головПодвиг уносил в обительГромовержцев и орлов.

Старый парк

Мальчик маленький в кроватке,Бури озверелый рев.Каркающих стай девяткиРазлетаются с дерев.Раненому врач в халатеПромывал вчерашний шов.Вдруг больной узнал в палатеДруга детства, дом отцов.Вновь он в этом старом парке.Заморозки по утрам,И когда кладут припарки,Плачут стекла первых рам.

Голос нынешнего векаИ виденья той порыУживаются с опекойТерпеливой медсестры.

По палате ходят люди.Слышно хлопанье дверей.Глухо ухают орудьяЗаозерных батарей.

Солнце низкое садится.Вот оно в затон впилосьИ оттуда длинной спицейПротыкает даль насквозь.

И минуты две оттудаВ выбоины на двореЛьются волны изумруда,Как в волшебном фонаре.

Зверской боли крепнут схватки,Крепнет ветер, озверев,И летят грачей девятки,Черные девятки треф.

Вихрь качает липы, скрючив,Буря гнет их на корню,И больной под стоны сучьевЗабывает про ступню.

Парк преданьями состарен.Здесь стоял наполеон,И славянофил СамаринПослужил и погребен.

Здесь потомок декабриста,Правнук русских героинь,Бил ворон из монтекристоИ одолевал латынь.

Если только хватит силы,Он, как дед, энтузиаст,Прадеда-славянофилаПересмотрит и издаст.

Сам же он напишет пьесу,Вдохновленную войной,Под немолчный ропот леса,Лежа, думает больной.

Там он жизни небывалойНевообразимый ходЯзыком провинциалаВ строй и ясность приведет.

Зима приближается

Зима приближается. СызноваКакой-нибудь угол медвежийПод слезы ребенка капризногоИсчезнет в грязи непроезжей.Домишки в озерах очутятся.Над ними закурятся трубы.В холодных объятьях распутицыСойдутся к огню жизнелюбы.Обители севера строгого,Накрытые небом, как крышей!На вас, захолустные логова,Написано: "Сим победиши".Люблю вас, далекие пристаниВ провинции или деревне.Чем книга чернее и листанней,Тем прелесть ее задушевней.Обозы тяжелые двигая,Раскинувши нив алфавиты,Вы с детства любимою книгоюКак бы на середке открыты.И вдруг она пишется зановоБлижайшею первой метелью,Вся в росчерках полоза санногоИ белая, как рукоделье.Октябрь серебристо-ореховый.Блеск заморозков оловянный.Осенние сумерки Чехова,Чайковского и Левитана.Смерть сапера

Мы время по часам заметилиИ кверху поползли по склону.Вот и обрыв. Мы без свидетелейУ края вражьей обороны.Вот там она, и там, и тут онаВезде, везде, до самой кручи.Как паутиною опутанаВся проволкою колючей.Он наших мыслей не подслушивалИ не заглядывал нам в душу.Он из конюшни вниз обрушивалСвой бешеный огонь по зуше.

Прожекторы, как ножки циркуля,Лучом вонзались в коновязи.Прямые попаданья фыркалиФонтанами земли и грязи.

Но чем обстрел дымил багровее,Тем равнодушнее к осколкам,В спокойсти и хладнокровииРаботали мы тихомолком.

Со мною были люди смелые.Я знал, что в проволочной чащеПроходы нужные проделаюДля битвы завтра предстоящей.

Вдруг одного сапера ранило.Он отползал от вражьих линий,Привстал, и дух от боли заняло,И он упал в густой полыни.

Он приходил в себя урывками,Осматривался на пригоркеИ щупал место под нашивкамиНа почерневшей гимнастерке.

И думал: глупость, оцарапали,И он отвалит от Казани,К жене и детям вверх к сарапулю,И вновь и вновь терял сознанье.

Все в жизни может быть издержано,Изведаны все положенья,Следы любви самоотверженнойНе подлежат уничтоженью.

Хоть землю грыз от боли раненый,Но стонами не выдал братьев,Врожденной стойкости крестьянинаИ в обмороке не утратив.

Его живым успели вынести.Час продышал он через силу.Хотя за речкой почва глинистей,Там вырыли ему могилу.

Когда, убитые потерею,К нему сошлись мы на прощанье,Заговорила артиллерияВ две тысячи своих гортаней.

В часах задвигались колесики.Проснулись рычаги и шкивы.К проделанной покойным просекеШагнула армия прорыва.

Сраженье хлынуло в пробоинуИ выкатилось на равнину,Как входит море в край застроенный,С разбега проломив плотину.Пехота шла вперед маршрутами,Как их располагал умерший.Поздней немногими минутамиПротивник дрогнул у завершья.Он оставлял снарядов штабели,Котлы дымящегося супа,Все, что обозные награбили,Палатки, ящики и трупы.Потом дорогою завещаннойПрошло с победами все войско.Края расширившейся трещиныУ Криворожья и Пропойска.Мы оттого теперь у Гомеля,Что на поляне в полнолуньеСвоей души не экономилиВ пластунском деле накануне.Жить и сгорать у всех в обычае,Но жизнь тогда лишь обессмертишь,Когда ей к свету и величиюСвоею жертвой путь прочертишь.

Преследование