Младший научный сотрудник 5 - Сергей Тамбовский

class="p1">Выпили, чего ж не выпить… ром здесь был весьма специфический, с какими-то добавками, так что глотка после него горела не хуже, чем от рыбы с рисом.

После того, как весь ром вышел, дедушка Эухенио с сожалением проинспектировал бутылку, убедился, что там ничего больше нет, и откланялся.

— Я вам в беседке постелю, — сказала Мария, — у нас сейчас сезон, когда москитов нет… ну почти нет, так что ночь проведете нормально… ну почти нормально.

Ночь и правда прошла без проблем… почти что без проблем. Птицы какие-то орали из соседней сосновой рощи, а может и животные, уснуть не давали. И к утру холодрыга настала, почти что как у нас в Нижнереченске в марте где-нибудь. Но под одеялами, которые Мария нам выдала, было достаточно комфортно.

А утром мы наскоро позавтракали, чем филиппинские боги послали, Мария убежала по делам, сказала, что на рынок, а дедушка Антонио предложил нам половить рыбу в местной речке, раз у нас свободное время до полудня образовалось.

— Если наловите чего, на обед будут рыбные блюда, — сообщил дедушка нам с Цоем через Марию, а потом предложил на выбор разные удочки.

— Ты как, — спросил я у Цоя, — в рыбалке силен?

— Ловил один раз, — угрюмо ответил он мне, — но давно.

— Вот и я в школе пару раз ходил с друзьями, — признался я, — но с тех пор много лет утекло. Ну пойдем восстановим утраченные навыки…

Цой тяжело вздохнул, выбрал удочку типа спиннинг, мне досталась самая обычная, и мы зашагали в указанном дедушкой направлении через сосны и араукарии.

— Там ведь еще наживку какую-то надо, — вспомнил я, — червей или мух или кусочки хлеба…

— На месте разберемся, — ответил Цой.

Ручей (речкой его назвать язык не поворачивался) протекал примерно в километре от дома Марии с Антонио, быстрый и узенький, десяток метров в самой широкой части. Червей мы с грехом пополам добыли на берегу, я поплевал на крючок для верности и первым закинул снасти в ручей. Цой посмотрел на мои действия, повторил их, как сумел, и мы сели на камешки, в изобилии разбросанные тут вдоль всего берега.

— Как думаешь, что за рыба тут водится? — спросил меня он.

— Если б это у нас в Сибири было или на Камчатке, я бы сказал, что голец, хариус или таймень. А здесь не знаю… наверно, что-то похожее — форель или другой какой лосось. Щуки и караси вряд ли.

Цой с уважением посмотрел на меня, было видно, что таких слов он до сих пор не слышал. Но тут у меня, кажется, что-то клюнуло.

— О, — толкнул меня в бок он, — зацепилось что-то, давай вытягивай.

— Ты меня не торопи, — осадил я его, — сначала подсечь надо, потом поводить туда-сюда, если вдруг рыба большая, и только потом вытягивать.

Но тут клюнуло и у него — подсекать и водить он не стал, а не мудрствуя лукаво потянул свой спиннинг на себя… через полминуты довольно большенькая рыбка выползла на песочную отмель.

— У меня первый трофей есть, — гордо объявил он, зацепив рыбу за жабры, — а у тебя как?

— У меня никак, — мрачно ответил я, — сорвалась, гадина.

Вот так всегда, подумал я — новичкам везет, а старичкам не очень.

— Что за рыба-то? — спросил меня Цой, разглядывая трофей.

— Похоже на форель, — ответил я, и тут у меня клюнуло совершенно конкретно, удочка колесом согнулась.

— Ничего себе, — присвистнул Цой, — чего это тебе на крючок попалось?

— Не знаю, — буркнул я, — помог бы лучше…

Вдвоем мы поводили туда-сюда то, что на крючке болталось, а когда оно устало, так же вытащили улов на отмель.

— Вот это да, — с уважением посмотрел на меня Цой, — килограмм на пять, похоже.

— А тип тот же, — ответил я ему, — что и у тебя, форель… хотя это неточно.

— Слушай, — сказал вдруг Цой, — две штуки у нас есть, хватит, наверно, дедушке на обед. Давай обратно двигаться, а то…

— Что а то? — переспросил я.

— Предчувствие у меня нехорошее, вот что… с утра проснулось мое шестое чувство.

— Давай уже вываливай все подробности, — подстегнул его я, сваливая рыбу в мешок, которым нас снабдил Антонио.

— Короче так, дружище, — продолжил он с видимой неохотой, — один из нас не доживет до завтрашнего утра, вот что оно мне подсказывает. Если совсем точно, то может не дожить, небольшая вероятность благополучного исхода все же имеется.

— Тээээк, — протянул я, закидывая одновременно мешок за спину, — а кто именно из нас не доживет, неизвестно, да?

— Да, этого я не разглядел в будущем, как ни старался.

— А от чего этот один из нас помрет — насчет этого никаких подробностей тебе не открылось?

— Почему не открылось, — пожал плечами он, — это как раз мне первым делом прилетело… от укуса змеи… или насекомого какого-то ядовитого, точнее я не понял.

— Тэээк, — вторично почесал я затылок, — почти что как в нашей песне о Вещем Олеге…

— Не слышал про такого, расскажи, — попросил он.

— Олег это был такой русский князь, давно, в 9 или 10 веке. И ему как-то раз волхвы предсказали, что он умрет из-за своего коня…

— Волхвы это колдуны что ли?

— Почти… священнослужители на Руси до принятия христианства.

— И чего — Олег ваш от коня и помер?

— Он тут же приказал забить своего коня, а дальше ходил пешком, но это ему не помогло, — вспомнил я перипетии пушкинской баллады, — однажды он проходил мимо того места, где закопали коня и пнул его череп зачем-то… а в черепе пряталась ядовитая змея, она-то и укусила Олега насмерть…

— Интересная история, — задумался Цой, — ты сейчас намекаешь, что если мы примем какие-то меры против ядовитых змей, то это нам не поможет?

— Угадал, — вздохнул я, — даже не намекаю, а прямым текстом говорю…

Глава 29

Змеи и скорпионы

Змеюки подколодные

— А что ты тогда делать предлагаешь? — спросил Цой.

— У русских есть такая поговорка, — ответил