Младший научный сотрудник 5 - Сергей Тамбовский

милицейском концерте, раз, и еще у меня встреча во Внешторге одна, не забыть бы.

— Это не страшно, — успокоила она меня, — все ты сдашь и не забудешь.

— А у тебя что за мероприятие на завтра намечено? — вспомнил я про ее слова.

— Ты не поверишь, но просмотр в модельном агентстве Славы Зайцева, — ответила она.

— Иди ты, — повернулся я к ней, подперев щеку рукой, — будешь новой Региной Збарской?

— Если получится, — зевнула она, — там конкурс, говорят, сто человек на место.

На этой звенящей ноте мы и уснули крепким беспробудным сном до самого звонка будильника в семь утра — я специально его завел на всякий случай. Леночка собралась очень быстро, практически как солдат в казарме, видно в училище научилась. С вызовом машины не все гладко сложилось, пришлось по трем номерам звонить, но в итоге черную Волгу все же прислали.

Я проводил ее до машины, а сам вернулся домой и начал размышлять, как жить дальше… чтобы живым и здоровым остаться. Решил сказаться больным и никуда не вылезать отсюда до самой полуночи… Зина-Корзина, конечно, вполне могла и пулю прогнать, но тут ведь как, лучше перебдеть, чем недобдеть. Решено, у меня температура и я лежу-страдаю на диване, вот и все решение наболевшего.

Но как говорится в известной поговорке — гладко было на бумаге, да забыли про овраги. Оба моих телефона в последующие полчаса начали разрываться на части. Первым в очереди оказался Наумыч с предложением немедленно встретиться с его прикормленным фирмачом. С трудом восстановил в памяти подробности нашей беседы и перенес встречу на завтра — стоило мне это минут пятнадцать потраченного на уговоры времени.

Сразу вслед за Наумычем по вертушке меня набрал товарищ Цуканов, прочитавший целую лекцию о допустимом поведении в присутствии генсека. Я внимал молча и не перебивал. И завершил он свой спич сообщением, что Леонид Ильич ждет меня у себя в апартаментах ровно через час. Зачем — он сам объяснит. Ну это ладно, из подъезда хотя бы выходить не требуется, тяжело вздохнул я.

Следом, не успел я чай допить, вертушка звякнула еще один раз, это был (трам-парам-тарам) замминистра внутренних дел Чурбанов Юрий Михайлович. И хотел от меня Юрий Михайлович полную раскладку по предстоящему к дню милиции концерту. Прямо сегодня, прямо сейчас, и прыжками чтоб. С большим трудом я отговорился тем, что есть срочное поручение от сами понимаете кого, так что сегодня никак, а завтра в любое время в любом месте. Договорились на 12 часов на Петровке-38.

Тут мне подошел срок выдвигаться к Леониду Ильичу, так что на какое-то время я освободился от назойливых требований телефонных аппаратов. Дело у товарища генсека оказалось совсем уже пустяковым, геморрой у него разыгрался не на шутку… провел сеанс оздоровления, снял проблему, но на словах объяснил следующее:

— Надо бы операцию сделать, Леонид Ильич, у вас третья стадия этого дела, незаметно переходящая в четвертую и последнюю. Тут уже терапия будет бессильна, наступает очередь хирургии.

— Не нравится мне, когда меня режут, — честно признался Ильич и поведал случай из своей бурной биографии, — на Малой земле как-то раз осколок на излете в задницу попал, зашивали в медсанбате, так я потом месяц спал на животе.

— Это понятно, — ответил я, — одна из самых распространенных фобий у народа, это боязнь врачей и всего, что с ними связано. Ятрофобия называется. Надо просто себя заставить…

— Хорошо, — тяжко вздохнул генсек, — постараюсь. Да, — вспомнил он еще об одном деле, — что там у тебя с этой игрушкой… с Тетрисом?

— Идут процессы, — осторожно ответил я, не совсем понимая причины такого интереса, — до завершения пока далеко.

— Мне тут Юрий Владимирович недавно намекнул насчет твоих телодвижений по этому Тетрису…

Я сразу насторожился, с госбезопасностью у нас шутки плохи.

— Так вот, прямо тебе скажу — работай только с Внешторгом, тогда никаких неприятностей у тебя не возникнет… я ясно выразился?

— Яснее не бывает, — хмуро буркнул я и счел нужным повторить сказанное, — если я буду работать с Министерством внешнеэкономических связей, не отвлекаясь на посторонние воздействия, никаких неожиданностей у меня не случится.

— Молодец, Петя, — похвалил он меня, — с первого раза понял… а то мне в последнее время попадаются в основном такие, которым по три раза повторять надо.

И я вернулся в свою квартиру, солнцем палимый, размышляя о бренности бытия и всевидящем оке КГБ, зорко усмотревшем все мои телодвижения по Тетрису. Хотя стоп, сказал я сам себе, может совсем и не все, может это просто Наумыч работает штатным стукачом в наших органов, оттуда они и черпают информацию…

Может быть да, ответило мне внезапно проснувшееся второе я, а может и нет — вероятность и того, и этого, сам понимаешь, примерно одинакова.

Глава 27

15 октября-2

15 октября-2

— Раз уж ты проснулось, — сказал я этому второму я, — давай не молчи и посоветуй хоть что-нибудь полезное. А то критиковать мы все умеем, а как конструктив выдать, сразу язык проглатываем…

— Что тебе посоветовать, родной? — ехидно ответило оно.

— Что мне делать в ситуации с Тетрисом, — повторил я, — у меня аж три предложения по продвижению этого проекта. От Наумыча, раз, от индийского миллиардера, два, и от родного Внешторга, это три. Развилка, как в русской народной сказке, короче говоря — налево пойдешь, коня потеряешь, направо пойдешь, кошелек отберут, а если прямо двинешься, там ваще вилы торчат.

— Даже не знаю, что тут тебе и сказать, — издевательски растягивая гласные, отвечало второе я, — разве что… разве что не выбирать что-то одно, а как-то скомбинировать выбор из всех трех… или хотя бы двух. Это будет неожиданным для всех действующих лиц.

Я чуть не поперхнулся от такого ответа… ясно же, что издевается скотина, но как тонко оно это делает — слов нет.

— Хорошо, — сказал я ему, — я тебя услышал. Погоди, не исчезай еще минутку — второй вопрос касается пророчества Зины-Корзины…

— Задавят тебя сегодня или не задавят? — еще более ехидно осведомилось оно.

— Ты бы лучше не иронизировало над этим делом, — строго отчитал его я, — если меня с концами задавят, то ведь и тебя