У каждого своя война - Виктор Тюрин

После последних слов бандита в толпе солдат, стоявшей в нескольких ярдах, послышались угрозы и проклятия, посылаемые на голову главаря шайки. «Гм! Так у нас тут завелся сатанист. И кого же он ищет?».

– Где можно найти вашу шайку? – я пробежал взглядом по искаженным от дикого страха лицам пленников. – Тот, кто скажет – получит легкую смерть!

Стоящие на коленях разбойники, хоть и смотрели сейчас на меня, но грозные выкрики солдат настолько их испугали, что они просто не поняли сути предложения. Только бандит, который уже отвечал на вопросы, в какой-то мере сумел сохранить остатки самообладания, поэтому первым откликнулся на мои слова.

– Сэр! Я скажу!! Только поклянитесь, что даруете мне легкую смерть!!

Я прекрасно его понимал. Если солдат побежденной армии зачастую убивали, даже не задумываясь о милости к противнику, что тогда говорить о грязном убийце, пойманном на кровавом деле. Как только мои солдаты услышали его слова, толпа снова гневно загудела. По жестокости эти люди, стоявшие вокруг, мало чем отличались от захваченных бандитов, которых собирались изощренно и мучительно казнить. В то же время искренне считали, что предав смерти убийц детей и монахинь, они сделают богоугодное дело, которое спишет им прошлые грехи. «Бог вам судья, ребята!»

Вдруг неожиданно хрипло заорал еще один разбойник, причем его голос настолько дрожал, что в самом конце сорвался на визг.

– Господин, я знаю! Знаю, где их искать! Я приведу вас к ним, милостивый господин! Я знаю! Тут опомнились и закричали остальные разбойники:

– Я знаю! Я!

В этих дрожащих голосах было столько рабской преданности и животного страха, что я был не в силах сдержать свое презрение и отвращение:

– Так, этого – не трогать! Кто его коснется даже пальцем – ответит мне своей шкурой! Все это поняли?! Зато те трое ублюдков – ваши!

Несколько раздавшихся недовольных криков было тут же заглушено злобным ревом горевшей жаждой мести толпой. Когда солдаты уволокли истошно вопящих разбойников к развалинам, я неожиданно подумал:

– «На твоем месте, Господь, я бы закрыл на некоторое время глаза и уши. Думаю, что тебе вряд ли понравится то, что во имя Божье сейчас творят твои неразумные дети».

Тело оставшегося француза-разбойника, плотно прижавшееся к земле, сейчас била крупная дрожь. Меня самого нервировали непрерывные дикие вопли, полные животной боли и запредельной жути, так что я мог представить, каково сейчас приходилось бандиту.

– Эй, ты!

Бандит будто не слышал, все сильнее вжимаясь в землю. Подойдя, я ударил его ногой в бок.

– Голову подними, падаль! Ты что не понял?! В глаза смотри!

Когда он поднял лицо, я увидел широко раскрытые глаза, в которых не было мысли; там клубился ужас, сжигавший его изнутри. «Блин! Как бы он от страха с катушек не слетел!».

Неожиданно почувствовал резкую вонь. Латник, стоявший рядом, зловеще осклабился:

– Обделался от страха. Крыса вонючая.

Я сделал шаг назад. В этот самый миг бандит словно очнулся и медленно пополз ко мне:

– Это не я! Это они! Они! Милостивый господин, я все скажу. Все! Только не отдавайте меня им! Я…

Его перебил истошный крик, в котором уже не было ничего человеческого. В какое-то мгновение пытаемый захлебнулся своим криком, а затем продолжил выть на одной и той же ноте.

– Господин! Добрый, милостивый господин…

– Говори, тварь! Живо! Где шайка?!

Слова убийцы и насильника, как и мысли, были путаны и несвязны, но мне удалось вычленить главное в его рассказе. Бандит случайно слышал разговор главаря с одним из своих доверенных лиц про место, намеченное для следующего разбойного нападения. Это было богатое и хорошо укрепленное селение, стоявшее на пересечении двух торговых путей, в нескольких часах пути отсюда. Некоторое время я размышлял над полученными сведениями, пока очередной истошный вопль не вернул меня в реальность. Глянул на не перестававшего дрожать бандита и скомандовал охранявшим его латникам:

– Вздерните его!

Несмотря на недовольный вид, солдаты быстро и в точности выполнили мой приказ. Опыта и сноровки в этом деле им, похоже, было не занимать.

Истошные вопли отвлекали меня от мыслей, и я отправился в тень деревьев на берегу ручья, неподалеку от монастыря. Еще спустя время начали собираться солдаты, причем некоторые были забрызганы кровью не хуже мясников после забоя скотины. Пока они приводили себя в порядок, на дороге показались запоздавшие лучники. Оставив группу солдат со священником для достойного захоронения несчастных женщин и детей, наш отряд выступил дальше по дороге.

Разбойник не соврал. Похоже, действительно именно это богатое селение должно было стать очередной целью банды убийц. Деревня была обнесена высоким тыном. За ним несли охрану полтора десятка наемных стражников, нанятых деревенской общиной. К ограде примыкала река, с трех других сторон село окружали поля, которые не позволяли врагу подкрасться незаметно. Единственную возможность внезапно оказаться перед стеной, а значит начать штурм с минимальными потерями, давал дорога со стороны брода, которая шла по неглубокому оврагу.

Для переговоров с деревенским старостой был послан мессир Беллучо, чтобы хоть в чем-то оправдать свое пребывание в отряде. В мои дела этот дворянин благоразумно не лез, предпочитая наблюдать за всем молча и на расстоянии. Спустя некоторое время он вернулся с деревенским старостой, которому я сразу пояснил ситуацию. После чего староста пообещал, что через пару часов максимум я получу пару людей, знающих местность и побожился, что будет держать язык за зубами и никому из своих сельчан ничего не расскажет. Это предупреждение ему было сделано из-за возможного шпиона в селении, работающего на разбойников.

Присланные старостой два местных охотника знали каждую ложбинку и кустик в радиусе пятидесяти ближайших миль. Они помогли мне правильно расставить людей, после чего я оставил их в отряде, во избежание утечки информации.

Мой план был основан на засаде возле брода, самом удобном месте для нападения. Любой другой путь давал крестьянам возможность приготовиться к отражению атаки, а значит, для разбойников будет потерян самый крупный козырь – внезапность. К тому же главарь должен был понимать, что его бандиты привыкли резать глотки беззащитным людям, а не сражаться как воины, поэтому достаточно небольшого сопротивления, и те начнут разбегаться. Теперь оставалось только ждать и надеяться, что висельник-француз не выдумал сказку о нападении шайки на деревню только ради легкой смерти.

Шли вторые сутки нашего ожидания. Под покровом густых сумерек я, как и вчера, разбил отряд на три части. Часть спешенных латников и лучников укрылись вблизи селения, чтобы встретить бандитов, когда те начнут разбегаться. Основная масса латников, в количестве сорока человек, во главе с Черным Диком, была укрыта за забором, с другой стороны деревни. У них было две функции. Защитить деревню, если бандиты рискнут на нее напасть с противоположной стороны, а так же стать ударным отрядом в случае нападения со стороны брода. Большую часть лучников, я оставил на противоположном от деревни берегу реки. Я остался вместе с ними, со своими телохранителями. Исходил из того, что если нападение будет со стороны реки, то и побегут они обратно тем же путем.

Ночь подходила к концу. Время, казалось, настолько замедлилось, что еле ползло. Я посмотрел на начавшее сереть небо и в который раз подумал, что этот сукин сын, висельник-француз меня все-таки обманул. Только я пожелал ему самых страшных мук в аду, как неожиданно из тростника возле брода, недовольно крякая, взлетело несколько уток. Потом снова наступила тишина. «Они? Или… зверь птиц спугнул? Нет. Они. Разведчики…».

В предрассветном тумане, плывущем над рекой, стали видны три фигуры вооруженных всадников. Их кони шли медленно, шагом. Подъехав к броду, они остановились и стали всматриваться в другой берег, после чего медленно и осторожно, с постоянной оглядкой, пересекли по мелководью реку. Снова остановились, а затем некоторое время оглядывались по сторонам. Потом один остался, а двое других поехали дальше. Спустя десяток минут один из бандитов вернулся, тогда остававшийся у брода разбойник поднял короткое копье с привязанной к нему белой тряпкой вверх и помахал им в воздухе. Тут же из леса высыпали всадники. Я попытался подсчитать их.

«Пять… Десять. Двадцать… Еще прикинем десяток… Человек сорок – сорок пять».

Разбойники, выехав на берег, тут же начали выстраиваться в подобие колонны, а затем переправляться через реку. Стоявший за спиной Джеффри наклонился к моему уху и возбужденно прошептал:

– Наши овечки сами идут на бойню. Давненько мы хорошо не дрались, Томас.

В ответ я слегка кивнул головой. Хвост колонны переправился на тот берег. Все! Они в ловушке! Минута, две… десять… Сколько можно ждать? Господи, как долго! Как я ни ожидал начала схватки, она все равно оказалась для меня внезапной. Лязг мечей и топоров, свист стрел, мешались с проклятиями и стонами умирающих; вся эта лавина будоражащих кровь звуков близкого боя росла с каждой секундой.