Четвероевангелие - Юлия Серебрякова

Свт. Кирилл Александрийский понимает образ смерти Пастыря от волков не только в отношении еврейского народа, но применительно к истории спасения всех людей: «Человек отступил от любви к Богу, уклонился в грех, удален был за это из священного и божественно го двора, то есть из ограды райской, и, подвергшись такой беде, сделался добычею диавола, соблазнявшего к греху и смерти, произросшей из греха, этим свирепым и неукротимым волкам. Когда же явился Пастырь добрый над всеми Христос, Он положил за нас душу Свою, сражаясь с этою сворою свирепых зверей, претерпел крест за нас, чтобы смертию умертвить смерть, подвергся осуждению ради нас, дабы освободить всех от осуждения за прегрешение, верою упразднив владычествовавший грех и «пригвоздив бывшее против нас рукописание Своим крестом», как написано (Кол. 2: 14). Итак, отец греха, как «овец в аду» (Пс. 48: 15), положил пасти нас, предав смерти, согласно сказанному в псалмах. Но умер за нас истинно добрый Пастырь, дабы, изъяв из темных пропастей смерти, предо ставить нам возможность сопричисляться к небесным хорам и вместо хлевов в пропастях бездны и глубинах моря даровать нам вышние обители у Отца. Поэтому и говорит к нам в одном месте: «Не бойся, малое стадо! Ибо благоволил Отец дать вам Царство» (Лк. 12: 32)»[316].

Одно из последних обетований притчи о Пастыре – расширение состава народа Божия за счет язычников, о которых Бог также имеет попечение, это тоже Его овцы, хотя и «не от двора сего». Жизнь Пастыря будет принесена в жертву не только за Израиль: «Есть у Меня и другие овцы, которые не сего двора, и тех надлежит Мне привести: и они услышат голос Мой, и будет одно стадо и один Пастырь» (Ин. 10: 16). Тайна вхождения язычников в Церковь отсылает слушателей к писаниям пророков, которые предуказывали неоднократно, что Мессия сделает возможным Богопознание и для языческих народов[317]. Господь связывает эти обетования и Свое служение и говорит о Страстях как об исполнении мессианских пророчеств. Евангелист отмечает разделение среди иудеев: одни считают эти речи словами бесноватого, другие, имея в памяти историю слепорожденного, не смеют хулить Христа: «Это слова не бесноватого; может ли бес отверзать очи слепым?» (Ин. 10: 21; ср. в Ин. 9: 16: «Не может человек грешный творить такие чудеса»).

«Настал же тогда в Иерусалиме праздник обновления, и была зима. И ходил Иисус в храме, в притворе Соломоновом» (Ин. 10: 22–23). Беседа с иудеями на празднике Обновления храма отчасти продолжает тему притчи о Пастыре добром. Напомним, что праздник был установлен после восстания Маккавеев, когда Иерусалимский храм очистили от идолов, установленных там гонителем иудеев, сирийским царем Антиохом Епифаном IV. Это праздник национально-религиозной независимости Израиля. Именно в свете истории и характерных переживаний праздника необходимо смотреть на вопрос, который иудеи задают Христу: «Долго ли Тебе держать нас в недоумении? если Ты Христос, скажи нам прямо» (Ин. 10: 24). Смысл простой: если Ты готов стать вождем, вторым Маккавеем, мы готовы Тебя признать и пойти за Тобой; нам нужен Мессия-освободитель. Но что такое их недоумение? – несмотря на мессианские «задатки» в Иисусе, они не видят в Нем соответствия своему мессианскому идеалу – решимости порубить всех врагов, выгнать язычников, вернуть независимость иудеям, возвысить Израиль над всеми народами. За посягательство Христа на их представления о Царстве иудеи готовы Его убить.

Неслучайно толкователи называют вопрос иудеев праздным и злонамеренным, это вопрос-провокация. Господь в беседах с иудеями уже не раз свидетельствовал, что Он Мессия и Сын Божий, дающий обещанные людям в Ветхом Завете духовные блага. Иудеи, ранее отвергавшие Самосвидетельство Христа, выражают неожиданную готовность на этот раз удовлетвориться Его устным заявлением о Самом Себе. Господь разоблачает попытку иудеев представить Его самого виновным в том, что они до сих пор за Ним не пошли (якобы это Он не говорил прямо, Он держал их в недоумении). Иисус говорит, что Он Мессия, потому что Его дела это доказывают: «Я сказал вам, и не верите; дела, которые творю Я во имя Отца Моего, они свидетельствуют о Мне» (Ин. 10: 25), а их неверие доказывает только одно – они не Его овцы, потому что не хотят ими быть. Они стоят лицом к лицу с Богом и отказываются Ему верить и поэтому теряют то, что получат верующие: «Я даю им жизнь вечную, и не погибнут вовек; и никто не похитит их из руки Моей. Отец Мой, Который дал Мне их, больше всех; и никто не может похитить их из руки Отца Моего. Я и Отец – одно» (Ин. 10: 28–29). Иудеи поняли, что Иисус объявил Себя единосущным Богу, равным Ему по естеству и власти, поэтому схватились за камни, чтобы казнить Его за богохульство.

Отвлечемся ненадолго от неистовствующих иудеев и подумаем над последними словами Христа. История Церкви (и даже круг апостолов Христовых) знает историю отпадений и гибели верующих для вечности. Почему же Господь говорит, что нет силы, которая могла бы похитить человека из руки Божией? В другое время Иисус ученикам обещал сделать Церковь неприступной для сил ада, и мы веруем, что это так, потому что «верен Обещавший» (Евр. 10: 23). Ап. Павел перед лицом всей вселенной свидетельствовал, что «…ни высота, ни глубина, ни другая какая тварь не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем» (Рим. 8: 38–39). Это наводит на мысль, что единственной силой, отлучающей человека от Бога и как бы похищающей его из крепкой руки Божией, является свободное произволение людей, которое «удобно преклоняется к общению с противниками нашими, в особенности произволение неопытных, новых в подвиге, как еще обладаемых демонами. Бесы находятся вблизи и окружают новоначальных и самочинных, распростирая сети помыслов и пагубных мечтаний, устраивая пропасти падений»[318]. Только своевольный выбор греха может лишить человека охраняющей благодати Божией и привести к вечной погибели.

Такой неправильно ориентированный выбор мы наблюдаем в иудеях, поднявших камни на Христа. Господь приостанавливает их ярость, обращая ум к Писанию и вновь к свидетельству Своих дел. Сам Бог называет богами неправедных судей Израилевых («Я сказал: вы – боги, и сыны Всевышнего – все вы» – Пс. 81: 6). «Если те, которые получили это название по благодати, не подвергаются обвинению, когда называют себя богами, то как может по справедливости подлежать укоризне Тот, Кто имеет это по естеству?»[319] Иисус подтвердил Свое Богосыновство такими делами, которых никто более не творил. И если, несмотря на свои заявления (Ин. 10: 24), вы не верите Моему слову, говорит Он, верьте Моим делам, «чтобы узнать и поверить, что Отец во Мне и Я в Нем» (Ин. 10: 38).

Отвергая и свидетельство Писания, и свидетельство дел, иудеи, уже остывшие в намерении убить, желали хотя бы схватить Христа – видимо, чтобы представить перед Синедрионом, – но Господь уклонился от них и ушел за Иордан, на место, где ранее крестил Иоанн Предтеча. Неоднократность таких чудесных уходов показывает, что жертва Христа могла быть принесена только при условии добровольного предания Им Себя в руки иудеев.

3.8. Воскрешение Лазаря. Решение Синедриона

В то время когда Иисус пребывал за Иорданом, к Нему пришло известие, что тяжело заболел Его друг Лазарь из Вифании. Услышав это, Христос сказал: «Эта болезнь не к смерти, но к славе Божией, да прославится через нее Сын Божий» (Ин. 11: 4). Почти такими же словами Господь предварил исцеление слепорожденного: «Не согрешил ни он, ни родители его, но это для того, чтобы на нем явились дела Божии» (Ин. 9: 3). Смысл не в том, что слава Божия требует декораций и бедствие нарочно устраивается для явления этой славы; акцент на другом: горесть допускается Богом для пользы людей, и достижение людьми этой пользы есть в то же время явление славы Божией.

После известия о болезни Лазаря Спаситель еще два дня пробыл в Заиорданье, а затем объявил апостолам, что Он идет в Иудею. Апостолы, которых пугало возвращение в Иудею, напоминают Христу, что это опасно – для Него и, следовательно, для них: «Равви! давно ли Иудеи искали побить Тебя камнями, и Ты опять идешь туда?» (Ин. 10: 8). Иисус объясняет, что это путешествие будет безопасно для жизни и ни с Ним, ни с учениками не случится беды, так как ночь, то есть время Его страданий, ставших предметом претыкания (соблазном) для многих[320], еще не настала: «Не двенадцать ли часов во дне? кто ходит днем, тот не спотыкается, потому что видит свет мира сего; а кто ходит ночью, спотыкается, потому что нет света с ним. Сказав это, говорит им потом: Лазарь, друг наш, уснул; но Я иду разбудить его» (Ин. 10: 9–11). Ученики по-прежнему предпочитают воздержаться от нового путешествия, думая, что болезнь Лазаря легка («не к смерти») и близка к окончанию, так как Лазарь, по словам Самого Христа, заснул. Но Господь, когда говорил, что идет разбудить Лазаря, сном назвал смерть, а пробуждением – воскрешение. Когда апостолы поняли, что Лазарь мертв, то Фома воскликнул: «Пойдем и мы умрем с ним» (Ин. 11: 16). Слова выдают малодушие, все сильнее овладевавшее учениками, по мере того как страдания Христа становились все более вероятными. Будто забыв о чудесах Христа и видя только, что Он не исцелил больного Лазаря, Фома думает, что в Иудее, если они пойдут туда за Христом, их ожидает смерть, как и Его[321].