Курский излом - Валерий Замулин

С конца декабря 1941 г. и до конца января 1942 г. его группа, переданная в 20‑ю А, вела бои по уничтожению укрепленных противником рубежей на реках Лама и Руза. Здесь Михаил Ефимович впервые познакомился с командиром бригады морской пехоты полковником И. М. Чистяковым. Его соединение некоторое время действовало в составе его подвижной группы. Через полтора года на Курской дуге им снова придется сражаться вместе, но уже в качестве командармов.

После выхода 20‑й А в конце января 1942 г. на территорию Смоленской области 1‑я гв. тбр передается 5‑й А генерала Л. А. Говорова и выводится на комплектование в г. Гжатск, а комбриг был вновь вызван в Москву для получения нового, более высокого назначения — командиром танкового корпуса.

Для Павла Алексеевича начало войны сложилось трагично. В то время, когда комдив М. Е. Катуков дрался «пешим по танковому» в Полесье, начальнику штаба 3‑го мк пришлось испытать в полной мере горькую участь окруженца. С первого дня нападения гитлеровцев корпус генерал–майора A. B. Куркина попал в тяжелое положение. Пытаясь сдержать немцев, командование 11‑й А начало бросать в бой одну за другой три его дивизии, еще полностью не укомплектованные материальной частью, без подготовки. Для удержания плацдарма на Немане западнее г. Алитуса была выдвинута 5‑я тд, но ее части [189] не успели занять оборону. Во встречном бою с 3‑й танковой группой генерала Г. Гота она потерпела поражение и уже в ночь на 23 июня 1941 г., оставив Алитус, с четырьмя десятками уцелевших боевых машин начала отходить на Каунас и Вильнюс. Затем противник рассеял 84‑ю мотострелковую дивизию.

2‑ю тд планировалось использовать во фронтовом контрударе по прорвавшемуся неприятелю 23 июля в полосе 8‑й А на таурагенском направлении. Но этот контрудар провести не удалось. Дивизия попала в окружение в районе Россиены, в ее расположении находилось и управление 3‑го мк, который к тому моменту был практически полностью разгромлен. 26 июня прорвались автоматчики противника на танках и атаковали штаб дивизии и корпуса. В этот момент в его расположении находился лишь мотоциклетный полк. Бой был ожесточенный и неравный, погибли ряд офицеров, в том числе и командир 2‑й тд. Связь с 11‑й А была потеряна. В сложившейся ситуации командир корпуса принял решение уничтожить все танки, автотранспорт и прорываться из кольца.

«…Тяжелые испытания выпали на нашу долю, — вспоминал П. А. Ротмистров. — Около двух месяцев продвигались мы через леса Белоруссии и северной Брянщины на восток, обходя ночами города, деревни и села, занятые крупными гарнизонами врага, уничтожая тыловые подразделения гитлеровцев, колонны их автомашин с боеприпасами и различным снаряжением. Несмотря на все тяготы и лишения, наши люди не пали духом, не теряли облик советских воинов. Они вышли у линии фронта в военной форме, имея при себе личное оружие и документы, а коммунисты — партийные билеты.

После выхода из окружения из танкистов группы генерала A. B. Куркина были сформированы и направлены на заводы за получением новой техники танковые экипажи. Старшему командному составу, в том числе и мне, было приказано следовать в Москву»{136}.

Выйти из окружения удалось лишь 28 августа. После перехода через линию фронта весь личный состав подвергся жесткой проверке органами военной контрразведки. В то время это было обычным делом, но в то же время очень серьезным испытанием. П. А. Ротмистров относительно быстро прошел ее. Тот факт, что бойцы и командиры вышли компактно, сохранив документы и оружие, сыграло важную положительную роль. Вероятно, повлияла и давняя дружба Павла Алексеевича с заместителем наркома обороны и начальником ГАБТУ генералом Я. Н. Федоренко. Тогда же Яков Николаевич предложил [190] ему должность начальника штаба управления, но, по словам П. А. Ротмистрова, он отказался и попросился на командную должность. И уже 9 сентября 1941 г. вступил в командование формировавшейся в с. Костерево (120 км юго–западнее Москвы) 8‑й тбр. Это соединение для будущего командарма стало настоящей школой боевого опыта и командирского мастерства.

Обстановка поджимала, и комплектование проводилось в ускоренном темпе. Уже во второй половине месяца бригада была направлена на Северо — Западный фронт, в Новгородскую область на ст. Валдай. После разгрузки, практически с ходу, она приняла участие в боях совместно с войсками 11‑й А. В начале октября 1941 г. враг овладел г. Калинин{137}, тем самым перерезал Ленинградское шоссе, а 13 октября было получено распоряжение начальника Генерального штаба Б. М. Шапошникова о переброске бригады в район Торжка для атаки в направлении Калинина. Но, несмотря на принимавшиеся меры, город отбить не удалось.

Здесь, на родной тверской земле, в течение двух тяжелейших месяцев битвы за Москву П. А. Ротмистрову предстояло защищать от захватчиков не только страну, но и свою малую Родину. В этот период у Павла Алексеевича произошли две примечательные встречи. Первая — с человеком, под непосредственным руководством которого он будет сражаться в качестве командарма в Курской битве, Николаем Федоровичем Ватутиным. Впоследствии командующим Воронежским фронтом, а осенью 1941 г. — начальником штаба Северо — Западного фронта. Причем это было не мимолетное знакомство. В начале октября 8‑я тбр была включена в состав оперативной группы фронта, которую возглавил генерал–лейтенант Н. Ф. Ватутин. Поэтому уже в ходе боев за г. Калинин комбригу‑8 выпало сражаться под его началом. Вторую встречу можно назвать заочным знакомством двух противников. На северо–западном направлении действовала, в том числе и против 8‑й тбр, вместе с 9‑й полевой армией генерала Штрауса 3‑я тг генерала Гота. Того самого Германа Гота, будущего командующего 4‑й ТА, с гренадерами которой сойдутся в жестоком сражении под Прохоровкой гвардейцы танковой армии генерала П. А. Ротмистрова в июле 1943 г.

С ходу отбить Калинин не удалось. Ситуация продолжала ухудшаться, и 17 октября войска, действовавшие в этом районе, Ставка выделяет в самостоятельное оперативное направление — создается Калининский фронт под командованием генерала И. С. Конева. В его состав была передана и 8‑я [191] тбр. До начала декабря бригада вела бои совместно с войсками 30‑й А, обороняла подходы к каналу Москва — Волга на рубеже р. Лама южнее Иваньковского водохранилища. А во второй половине ноября была подчинена оперативной группе генерала Ф. Д. Захарова 16‑й А, которая обороняла г. Клин. Однако удержать город не удалось.

Измотав врага на подступах к столице, Ставка отдала приказ войскам трех фронтов 5 декабря 1941 г. начать общее контрнаступление. Согласно разработанному плану 30‑я А генерала Д. Д. Лелюшенко Западного фронта наносила главный удар в направлении Рогачева — Спас — Коркодина — Клина. 8‑й тбр предстояло действовать в составе центральной ударной группы. Войска армии, заметно пополненные, атаковали решительно, и уже через десять дней задача была выполнена. После освобождения Клина бригада вновь была передана в состав Калининского фронта и до окончания контрнаступления продолжала вести боевые действия в его составе.

За мужество и стойкость, проявленные в Московской битве, 8‑я тбр, вслед за танковыми соединениями М. Е. Катукова и И. Ф. Кириченко, 11 января 1942 г. преобразовывается в 3‑ю гвардейскую. Были отмечены заслуги и ее командира, но не столь щедро, как комбрига‑4. Полковник П. А. Ротмистров был награжден орденом Ленина, но остался в прежнем звании — полковник. Тем не менее успешное командование соединением под Москвой дало серьезный толчок для его служебного роста.

Осень — зима 1941 г. — это был самый напряженный период для всей нашей армии, но вдвойне тяжелым он оказался для танковых войск. Пока шли эвакуация на восток оборонных предприятий и налаживание выпуска танков на новом месте, они просто выживали, их численность сократилась до минимума. По штату танковая бригада имела всего 49 машин, причем в лучшем случае лишь половину KB и Т-34, остальные — легкие. На деле их было еще меньше, да и те все по несколько раз «перелатанные». Обычным делом было наличие в армии, оборонявшей фронт в 60–80 км, лишь двух танковых бригад, иногда ее усиливали отдельным танковым батальоном. Эти подразделения, как правило, использовались для локализации прорывов короткими ударами по наступающим клиньям врага, для захвата укрепленных населенных пунктов, а также прикрывали засадами незащищенные участки фронта, пока не подтянутся резервные стрелковые соединения.

Танкисты вели бои с численно превосходящим противником в сложных для людей и техники зимних условиях. Сражаться приходилось без поддержки артиллерии и авиации, имея лимит снарядов и горючего. В этих тяжелых условиях [192] происходил естественный «отбор и кристаллизация» командных кадров. Большинство из тех, кому удалось остаться в живых, в дальнейшем составили костяк командного состава танковых и механизированных войск Красной Армии. Накопленные знания и опыт в последующем позволили им занять достаточно высокие должности в танковых соединениях и объединениях: командиры рот и батальонов стали комбригами, а командиры полков и отдельных танковых бригад — комкорами и командармами.