Среда обитания - Сергей Высоцкий

Первый этаж здания и впрямь оказался столовой. Там было шумно, парно, как в бане. Несмотря на предупреждение снимать верхнюю одежду, люди сидели за столиками в тулупах и ватниках, в шапках. Плотников поставил Владислава Сергеевича в очередь на раздачу, сам нашел свободный столик, сложил на поднос и отнес в посудомойку грязную посуду. Игорь Васильевич выбивал в кассе чеки. Один Евсиков сидел за столиком без дела, меланхолически разглядывая новые, разрисованные чашками и ложками занавески на окнах. Через считанные минуты на столе стояли тарелки с пюре и котлетами, белесый кофе и бутерброды — на кусочке черного хлеба две кильки и кружок яйца.

— Ну, Вася! — восхитился Игорь Васильевич. — Ты у нас прирожденный организатор. Недаром тебя избирают на руководящие посты в месткоме.

Еда, правда, оказалась из рук вон плохая — пюре синее, котлеты безвкусные, но зато кофе, хоть и был сварен не то из желудей, не то из овса, обжигал губы.

— Эх, такая закуска пропадает, — с сожалением сказал Евсиков, отправляя в рот бутерброд с килькой.

— Ничего, Коля, — ободрил Плотников. — Ты еще возьмешь свое. На медвежьем сале знаешь какая вкусная свежатинка будет!

— Сальце, мясце... — начал Евсиков.

— ...Витамин цэ. Это мы, Коля, знаем, — улыбнулся Владислав Сергеевич. Улыбка у него была добрая, словно чуточку виноватая. Будто бы он подшучивал над Евсиковым и тут же извинялся за это. «Нет, пожалуй, я его никогда не встречал», — подумал Корнилов. Но тут Владислав Сергеевич снял шапку, и у Корнилова словно пелена с глаз спала. Он узнал этого человека, узнал продолговатую, огурцом, голову. Владислав Зайцев!

«Ну и дела. В хорошую компанию я попал! На медвежью охоту... Да как же это может быть? С тех пор когда этого субчика судили, прошло не так много времени. — Он прикинул, выходило не больше четырех лет. — А ведь его приговорили к десяти. Неужели убийцу выпустили досрочно? За хорошую работу?» Ошеломленный своим открытием, Корнилов никак не мог решить, что ему делать. Остаться здесь или на рейсовом автобусе возвращаться в Ленинград? А что сказать Плотникову? Как все объяснить? Ехать на охоту? С этим убийцей? С подонком, которого он четыре года тому назад целую неделю выслеживал по всей Ленинградской области? И Василий тоже хорош! Не знает, с кем имеет дело! А если... Но это «если» он не успел даже выразить в форме мысли. Осталось только смутное ощущение опасности — в этот момент Плотников озабоченно посмотрел на часы и быстро поднялся из-за стола:

— По коням, братцы, по коням!

— В поход, в поход, медведь не ждет! — пропел Евсиков. Они гурьбой тронулись на выход, увлекая за собой Корнилова, не давая ему сосредоточиться, принять решение. Еще несколько минут, и «газик» уже мчался по белой, укатанной дороге, среди припорошенного снегом елового леса. Ветер чуть раскачивал огромные ели, и сверху то и дело осыпались снежные комья, разбиваясь о ветви в пыль, создавая новые обвальчики. Ветер нес снежные облака прямо на дорогу, под колеса «газика».

Игорь Васильевич сидел словно в оцепенении, спиной ощущая взгляд Зайцева. Конечно, он его тоже узнал. Никаких сомнений не может быть! «Нет уж, нет! Увольте! Что это за охота. На охоту ходят с друзьями! Как я с ним сяду рядом у костра? Как буду есть из одного котелка? — твердил себе Игорь Васильевич. — Нет! В Бокситогорске сяду на поезд. Скажу — заболел, сердце жмет...» Но он понимал, скажи так, подумают, что испугался медведя. Ходить на берлогу — дело непростое, вот и сдрейфил. Старший инспектор угрозыска. Это ему не домушников брать. Первый Плотников так подумает. Не скажет, но подумает. А Евсиков растреплет на весь город.

Так и не решился Игорь Васильевич уехать. Но охота была испорчена. С какой-то тягостной апатией Корнилов выполнял — именно выполнял! — все, что положено на охоте, — продирался вслед за егерем к берлоге по глубокому, по пояс, снегу, стоял с ружьем на изготовку там, где велел егерь, без тревоги и без любопытства приглядываясь к небольшой дыре в снегу, над которой время от времени возникало легкое облачко морозного пара. Когда растревоженный шестом егеря мишка с ревом вылетел из берлоги, Корнилов выстрелил нехотя и спокойно, почувствовав, что попал в светло-бурое пятно на груди мишки. Ему даже почудилось, что он услышал глухой шлепок своей пули. И тут же он подумал о Зайцеве. Как, с какой мыслью взрослый мужчина стрелял из ружья в забравшегося в сад мальчишку?

...Когда дело было сделано, охотники столпились вокруг уткнувшегося мордой в снег зверя.

— Эх, фотоаппарат не взяли! — посетовал Евсиков...

Егерь достал большую финку и опустился перед тушей на колени.

— Дайте мне, — попросил Зайцев.

Егерь обернулся и посмотрел на Плотникова, словно спрашивая у него разрешения.

— Да не испорчу я шкуру, — усмехнулся Зайцев. — Если что не так буду делать, скажите. — Он стал на корточки рядом с егерем, взял у него из рук финку и застыл на несколько секунд над тушей, словно примериваясь и рассчитывая, с чего начать. Потом провел рукой по шкуре, разводя шерсть, и осторожно надрезал...

Игорь Васильевич смотрел, как ловко орудует Зайцев финкой, и чувствовал, как у него по спине бегают мурашки, словно это ему приложили к телу холодную сталь.

— Ловко, — с одобрением сказал егерь. — Приходилось свежевать?

— А чего тут особенного? — не отрываясь от дела, откликнулся Зайцев. — Барашков резал, кроликов. Когда хозяйство ведешь, чем только не приходится заниматься...

— Правда твоя, — согласился егерь. — Хозяин все должен уметь. — И, обернувшись к Плотникову, сказал: — Уважаю. Если человек к какому делу приспособлен, не зря живет.

— Да уж, да уж! — как-то не очень искренне пробормотал Плотников, словно чувствовал свою вину за то, что не приспособлен ни к какому житейскому делу.

«Знал бы ты, каких дел этот умелец наделал! — зло подумал Игорь Васильевич. — А ведь выглядит каким тихоней!»

Евсиков обламывал сухие сучья у елок, выдирал из снега сухостой. Складывал для костра. Неожиданно низко над лесом пронеслась тетеревиная стая. Сделав большой круг, птицы с шумом расселись на березы метрах в пятистах от охотников. С деревьев посыпались хлопья снега.

— Эх, была не была! — азартно воскликнул Плотников, схватил ружье и пошел прямо по целине в сторону тетеревов.

— Не догоню, так хоть согреюсь! — хохотнул ему вдогонку Евсиков, но Плотников только отмахнулся.

— Если вы пойдете в обход, — сказал Игорю Васильевичу егерь, — он может на вас их нагнать.

— Попробовать? — Корнилов с сомнением смотрел, как медленно продвигается Плотников, утопая в снегу по пояс.

— А вы по дороге, — махнул рукой егерь. — По санному следу. Только к медвежьей печенке не опоздайте...

Игорь Васильевич вынул из патронташа два патрона с тройкой, зарядил ружье и пошел не, торопясь по дороге. Он не прошел и ста метров, как услышал, что его кто-то нагоняет. Он обернулся и увидел спешащего Зайцева с ружьем...

«Интересно, — подумал Корнилов. — Уж не поквитаться ли он собрался со мной? Только так не бывает, на глазах у всех. Теперь уже не свалить на неудачный выстрел». Но неприятное чувство все же осталось. И спину холодило, как утром.

— Я тоже решил попробовать! — сказал Зайцев. — Не возражаете? А то, знаете, еще неизвестно, попал я в медведя или нет. А тут все-таки проверю себя. Не разучился ли стрелять...

Им не повезло. Они подошли к березам, на которых расселись тетерева, раньше, чем Плотников. Птицы с шумом снялись с деревьев и полетели на Василия. Гулким эхом прокатился по лесу выстрел...

— Попал, — сказал Зайцев и посмотрел на Игоря Васильевича, ожидая, наверное, что тот спросит, почему он так решил. Но Корнилов не спросил. Очистив от снега ствол поваленной сосны, он сел, разрядил ружье. Зайцев сел рядом. Несколько минут молчали.

— Вы меня узнали? — наконец спросил Игорь Васильевич.

Зайцев усмехнулся и посмотрел в сторону, на белое, словно отороченное елями поле, не то большую поляну, не то озеро, скрытое подо льдом и снегом.

Корнилову стало неловко. Смешно даже подумать, что можно забыть человека, который выследил тебя и арестовал.

— Мне как Евсиков сказал, что товарищ из милиции с нами поедет, так я сразу почему-то про вас подумал, — сказал Владислав Сергеевич. — Спрашиваю фамилию, оказывается, так оно и есть — Корнилов. Ну как чувствовал! — Он крутанул головой и непонятно усмехнулся.

— А когда же вас... — Игорь Васильевич замешкался, подбирая необидное слово. — Когда же вы на свободу вышли?

— Давно. Три года назад. А вы что? Ничего не знаете? — спросил как-то простодушно.

— Да нет... — сказал Корнилов. — На суде я хоть не был, но слышал, что вам серьезный срок дали. — Сейчас он вдруг вспомнил: кто-то говорил ему, что адвокат Зайцева собирается подать апелляцию.

Потом Корнилова, как всегда, захлестнули другие дела, он уже не думал о Зайцеве.