Старшина Империи. Часть вторая - Александр Четвертнов

— Я верила, боюсь, люблю! — пели её бархатные щёчки, нежась о моё обветренное лицо.

— Не бойся, я рядом! — приговаривала моя сила, стеной отгораживая нас от внешнего мира. — Больше не отпущу!

— Я знаю! — трепетно вторило её тело, растворяясь во мне. — Не отпускай!

Я не знаю, как долго мы так простояли в молчании, ведя безмолвную беседу, возможно, целую вечность, ровно столько, сколько отделяло нас от дома и друг от друга, ровно столько, чтобы снова рассказать о своих чувствах, заверить в них ещё раз.

— А что вы здесь стоите?! — снаружи, за входным пологом в лазарет раздался голос Ерастова. — Где ваш командир? Где Туров?

— Он внутри, Ваше высокоблагородие. — отвечал ему Бобёр, а я и не заметил, как парни ушли на улицу, спасибо им. — Не может выйти.

— В смысле внутри!? В смысле не может выйти!? — изумился Александр Ярославович. — Что с ним!? Он ранен!? Дайте пройти!

— Господин премьер-майор, — перенял эстафету ответов Гадел, — никак нельзя….

— Лучше не надо, ваше высокбродье. — а это Пруха.

— Что значит не надо! А ну расступились! — возмутился Ерастов, — да я вас на губе запру! А ну в стороны! — на улице ощутимо полыхнуло силой. — Абаимов, присмотри за ними! Никого не впускать.

— Ой пипец! — воскликнул Феймахер.

Ещё один всплеск силы, и полог распахнулся, впуская в палатку разгневанного премьер-майора. Лира, испуганно ойкнув, спряталась за мою спину, а я не произвольно возвёл максимальные щиты, укрывая её, и приготовившись к бою.

— Живой! — увидев меня, облегченно прокричал Александр Ярославович, и отпустил свою силу, успокаиваясь. — Живой, Туров! А что ж твои бойцы хвосты крутили, да глаза прятали? — улыбаясь, он сделал шаг ко мне, распахнув объятия, и тут же остановился, выставив открытые ладони вперёд. — Да всё, всё, успокойся, что ты, я ж не со зла, беспокоился! — сказал он откровенно, и только тут я понял, что он ощутил мой кокон, и тут же убрал все проявления индекса.

— Простите, Ваше высокоблагородие, — повинился я, закрывая спиной возлюбленную, — от неожиданности.

— Да ладно, бывает, и что ты сразу по чинам, не чужие же люди, — он улыбнулся, сделав ещё один шаг мне на встречу, и остановился, заметив выглянувшую из-за моего плеча Лиру. — Ааа, — протянул он, улыбнувшись — теперь понятно всё. — он кивнул в сторону входа. — Ну, Туров, везде поспел, послушниц соблазняешь? Значит, точно здоров.

— Александр Ярославович, позвольте представить Вам — я отступил в сторону — графиня Иллирика Данактовна Юдина. — представил я их друг другу, на что Лира ответила легким книксеном.

— Приятно познакомиться. — Ерастов ответил коротким поклоном, а затем посмотрел на меня, задумчиво подкрутив недавно отпущенные усы. — Та самая Лира?

— Да. — кивнул я, и взял любимую за руку. — Моя невеста.

— Нашёл таки! — расплылся в лихой улыбке премьер-майор. — Точно, весь в отца. Не буду мешать вам, Ростислав, как поговорите, зайди в канцелярию, тебе надо отчёт написать о ваших приключениях. Я там буду.

— Господин премьер-майор. — остановил я его на полушаге. — Насчёт ребят….

— Да не волнуйся, не накажу я их. — снова улыбнулся он. — Ох и верные они у тебя, думал, кинутся. — за пологом раздался какой-то шум. — Что там, Абаимов?!

— Казак пришёл с монахиней, требуют некую послушницу Юдину.

— Ну-ка, пропусти. — Ерастов сделал шаг в сторону от входа, — а я здесь постою.

В лазарете тут же появились новые действующие лица, атаманец в звании Хорунжего, облачённый в ЛПД, и монахиня со строгим лицом.

— Ваше высокоблагородие, позвольте представиться, Хорунжий казачьего полка Василий Тимофеевич Прялкин. — тут же представился казак. — Сопровождаю матушку Елену.

— Матушка. — склонили мы головы в приветствии, удостоившись лёгкого ответного.

— Сестра Иллирика, — монахиня Елена сразу же взяла быка за рога, поджав губы, и смерив меня тяжёлым взглядом, когда заметила, что мы с любимой держимся за руки. — Мы немедленно уезжаем в монастырь, надеюсь, Вы завершили все свои дела в этом лазарете. Пойдёмте. — и она протянула руку Лире.

— Нет. — я второй раз за день заслонил возлюбленную собой. — Она никуда не поедет.

— Молодой человек, это не Вам решать. — удивлённо произнесла монахиня, и тут же добавила в голос силу — отойдите в сторону, у девочки завтра постриг, не компрометируйте её.

— Нет. — я снова начал воздвигать щиты, спокойно глядя в глаза матушке Елене.

Хорунжий Василий напрягся, и сделал шаг в мою сторону, но тут же остановился, услышав цыкание Ерастова, на его лице проступили беспокойство, и непонимание сложившейся ситуации.

— Ростик, не надо. — на мои плечи легли невесомые ладошки Лиры. — Матушка Елена права, таковы правила, и мне самой необходимо назад.

— Но Лира! — я удивлённо посмотрел на любимую, — Я….

— Мне так много надо тебе сказать. — прошептала она, прижимаясь ко мне, и тут же отстраняясь. — Мне действительно нужно обратно в монастырь, Ростик. Очень надо! Я…, - на секунду запнулась она.

— Что тут у вас, что за особая ситуация, Прялкин? Транспорт уже заждался! — в лазарет вошёл Серафим, а за его плечом маячил встревоженный Абаимов, который тут же занял позицию подле Ерастова, что-то шепча по тактической связи доспеха. — О, Ростислав! Приветствую. — подполковник обвёл взглядом палатку. — Матушка, господин премьер-майор.

— Сестра Иллирика. — монахиня снова протянула свою руку. — Ведите себя, как приличествует послушнице. Нам надо идти, Вам надо идти. — выделила он последние слова.

— Лира, что происходит? — недоумевал я. — завтра постриг? Ты….

— Уже иду, матушка Елена. — Лира сжала мою руку. — Ростик, милый, да, завтра, поэтому забери меня до него, прошу. Мне очень надо обратно, правда, я ….

— Хотите покинуть монастырь, сделайте это официально, — матушка Игуменья должна подписать разрешение. — нетерпеливо перебила Лиру монахиня, и любимая отпустила меня, сделав шаг к Елене.

— Я сегодня же тебя заберу, я с тобой поеду. — я стал застёгивать форменную куртку, ища взглядом свою винтовку.

— Вам нельзя с нами, молодой человек. — монахиня схватила Лиру за руку, и потащила на выход.

— Ростик, я буду ждать, надо всё по правилам сделать, к игуменье идти. Это очень важно! Мы…. — её выдернули из палатки, и тут же вход скрылся за спиной хорунжего, который торопился за ними.

— Кто-нибудь, объясните мне, что здесь творится? — Серафим с удивлением взирал на происходящее.

* * *

— Дела. — протянул подполковник, после моего краткого рассказа (великая любовь, злобный папа, монастырь, долгожданная встреча, и никакого криминала). — Прости, Ростислав, я не знал.

— Это понятно, — кивнул я. — Какие обиды? Она сама сказала, что надо, ума не приложу, зачем ей обратно. Как мне её теперь забирать оттуда?

Всё те же, мы находились всё там же, за исключением Лиры, хорунжего и монахини Елены, которые, как я