Ревизор Империи - Олег Измеров

— Ваша служба, господин капитан — выявить на заводе шпионов и саботажников. Все ли необходимые меры содействия вам оказываются? Нет ли уклонения, скрытых препятствий?

— Претензий ни к кому нет, господин директор. Если что‑то возникнет, я сразу же обращусь к вам.

— Вот и отлично. Вы собирались что‑то спросить?

— Хотел доложить о случившемся.

— Мне уже доложили. Остается пожелать вам успехов в розыскной работе и выслушать предложения по технической части господ конструкторов… да, с вами я, вроде, еще сегодня не виделся? — неожиданно спросил он, повернувшись к Виктору.

— Здравствуйте, — поспешно ответил тот, — нет, я выполнял поручение господина Бахрушева.

— Выполнили?

— Разумеется, Борис Иванович, — ответил за него Бахрушев, — я после доложу.

— После, — повторил Буховцев, — а сейчас, господин… Еремин, так, кажется? Раз уж вас приняли на службу и взяли расследовать случай поломки, изложите свои соображения.

— У меня только предварительные мысли, — скромно ответил Виктор, — даже доктор до осмотра пациента диагноза не скажет.

— Это хорошо, что вперед лошади телегу не ставите… Изложите мысли.

— Из полученных сведений методом исключения можно предположить, что замена двигателя могла привести к возникновению резонансных колебаний в трансмиссии в зоне рабочих скоростей. Но это надо проверять. К сожалению, в наших условиях тензометрировать валы при движении невозможно…

— Вы сказали — "в наших условиях". Значит, есть условия, в которых можно?

— Да, но это нужна аппаратура, которую сейчас пока никто не выпускает.

— Что за аппаратура?

— Например, проволочные тензодатчики.

— Что это такое?

— Ну, это, как бы объяснить…

— Ну, будьте любезны объяснить. А то вдруг кого‑нибудь из вас заарестуют по подозрению в умышленном вредительском расчете; правда, вы человек новый и пока вне подозрений. Уж не берите грех на душу своей скромностью невинного погубить.

"Ладно, колись", сказал себе Виктор. "Делали же кустарно в Коломне для испытаний. Только местные заменители подобрать."

— Да, конечно, конечно… Вы правы… Это… ну, это такая тонкая проволочка из константана, наклеивается на китайскую шелковую бумагу клеем БФ… специальным клеем из фенолоформальдегидной смолы и поливинилацеталя.

— Это не из той самой смолы, которую использует товарищество "Карболит"?

— Ага… Ну и нужен мостик Уитстона и чувствительный гальванометр.

— Какой гальванометр?

— Лучше зеркальный. Если есть. А мост Уитстона — это набор точных сопротивлений, резисторов, как там…

— Вы знаете, как со всем этим обращаться, если все это выпишут? Сможете поставить опыт?

— Ну, конечно… Единственно, как самодельные тензорезисторы пойдут, тарировка, конечно, нужна, но это дело техники… вот чувствительность мала может оказаться.

— Что в этом случае необходимо?

— Усилитель тока.

— Машина?

— Электронный… Можно попробовать собрать на электронной лампе… катодной лампе, этом, аудионе, как его. И насчет погрешности… Но это можно поставить опыт на машине со старым двигателем, где не ломалось и сравнить результаты. Относительное изменение проследить.

— Это все?

— Нет. Надо совершенствовать методику расчета. В Петербурге есть профессор, Тимошенко… да, да, Тимошенко, есть смысл с ним связаться и может, они разработают методику расчета передач на крутильные колебания. И вообще, нужно солидную экспериментальную базу. Лабораторию, научные кадры собрать… вот был бы институт, а не просто гимназия, было бы проще.

— Высшее техническое училище? А вы, господа, что думаете?

— Масштабно, — осторожно согласился Бахрушев, — а кто его создаст?

— Скажите, господин Еремин, — продолжал Буховцев, — вот этот ваш метод исследования машин, он пригоден для другой продукции?

— Конечно. Трактора, паровозы, краны, металлоконструкции.

Буховцев в задумчивости положил руки в карманы брюк, выставив вперед округлый живот, обтянутый жилеткой.

— Ну, что ж. Ход вашей мысли мне ясен. Господа, продолжайте поиск причины. Иван Семеныч, вас попрошу на пару минут отойти со мной.

— Если что, валите все на меня, — шепнул Виктор Самонову, — человек новый, заводской специфики не знает…

— Да что вы, право, — досадливо отмахнулся тот. — Сударь, война не за горами, и наши солдаты будут умирать в машинах, ставших на поле боя по неясным нам причинам. Каждая такая поломка — это могилы, это вдовы и сироты! А вы думаете, нас тут беспокоит, как ответственность поделить. У нас у всех одна ответственность — перед богом и Родиной.

— Извините. Просто разных довелось встречать.

— Понимаю. Мерзости на Руси хоть вагонами отгружай. Кстати, вы серьезно, не помните правила старой орфографии? "Белый бедный бледный бес побежал голодный в лес", где "ять" ставили? Нет — нет, я просто из праздного любопытства…

Самонов повернулся, заложил руки за спину и продолжал смотреть, как сгружают танк.

Странно, как‑то, подумал Виктор. Или реальность слишком альтернативная, или, с точки зрения, подобного ему жителя, она видится не так, как авторам книг и фильмов. К примеру, те же рабочие. Бежица — поселок рабочий, а с пролетариатом Виктор за эти дни почти не общался. И вообще такое чувство, будто ходил по поселку гастарбайтеров из другой республики, где живут своими обычаями и говорят на своем языке, хоть и вроде как понятном. Неужто и впрямь здесь разные слои общества как разные нации?

Виктор почувствовал, как его дергают за рукав. Оглянувшись, он увидел Бахрушева, который жестом звал теперь уже его отойти.

"Так. Кажется, сейчас выяснится, что в России чудес не бывает. Будем искать другую работу."

— Вот что, до конца дня приведите все сказанное в систему и изложите на бумаге, — вполголоса сообщил ему Бахрушев, — место для лаборатории я присмотрел. О переводе бежицкого технического училища в высшее будут хлопотать через орловского губернатора.

— Почему через орловского? — ошарашенно переспросил Виктор.

— Ну не через курского же!

— Так, сразу?

— А как еще? Перед Обществом комиссары поставили задачу в течении ближайшей пятилетки поднять объем валовой продукции завода в разы, в основном за счет роста производительности труда основных рабочих. Это значит, что каждая ошибка будет множиться убытками в сто, в тысячу раз, потому что потребуется менять дорогую оснастку, необходимую для фордовского типа производства. Директор увидел в ваших речах миллионы прибыли…

"Кажется, я это уже где‑то говорил. Или слышал в другой реальности. Главное, не запутаться. Интересно, сколько попаданий вообще выдерживают хроноагенты?"

— Так вы же говорили — война может начаться в конце лета.

— Как только вы покажете, что лаборатория — это ключ к новому оружию, мы с вами получим все. Ассигнования, приборы, людей. Ничто так не двигало прогресс человечества, как война, потому что ее итоги решают судьбы тех, у кого власть и деньги.

"Кошмар. И это говорит здесь нормальный, интеллигентный человек…"

— Великолепно. Даже не ожидал, что все так быстро меняется.

— Похоже, вы просто не к тем и не так обращались. Не обижайтесь, но вы как‑то не от мира сего. Вам надо чаще бывать в обществе, а вы замыкаетесь, словно боитесь на людях показаться. Хотя вроде как человек не робкий. Стесняетесь выглядеть белой вороной?

— Пожалуй. Постараюсь исправиться.

— Ладно, в конце концов, это дело ваше… Клей запатентован?

— Нет. Лаборатория есть на заводе?

— Найдем. К Головину из гимназии обратимся. Условия те же.

— Идет.

— Тогда поговорим о главном. Вы догадались, подо что будут испрашивать вложения капитала для выполнения задачи?

— Под бронетехнику?

— Но не под эту. Под "Баяны" много не дадут. Если вы сможете поднять лабораторию…

Бахрушев как‑то тяжело задышал и продолжал уже полушепотом.

— То, что я вам сообщу — государственная тайна, разглашение которой карается смертью.

"Ну, вот еще не хватало для полного счастья."

— Простите, а мне обязательно это знать? Это не будет разглашением? Наверное, надо расписаться где‑то…