Возвращение в рай - Ширл Хенке

Аарон, чистивший своего коня, не прерывая работы, ответил:

— Я ждал, что ты спросишь об этом. Недаром ты был солдатом. Угроза существует, но не со стороны тайно. Уже больше года на наше ранчо совершают набеги какие-то бандиты. — Он пожал плечами. — С самого первого дня, заключив союз с тайно, мы нажили себе врагов в лице кастильских джентльменов. Даже дружба с Колонами не помогла, так как генуэзскую династию кастильцы ненавидят не меньше, чем нас.

— Генуэзцев и иудеев, — сказал Риго, усмехаясь.

— И заключающих браки с тайно в придачу. Я говорил с Мириам сегодня днем и предостерег, чтобы она не распространялась о своей религиозной принадлежности. Для официальных лиц — как бы мало их не было в глубине острова — мы перекрещенцы и распространяем христианство среди тайно. Я встревожен, но пока наше изолированное местопребывание спасает нас.

— Еще никто не знает, что среди вас появилась иудейка, не желающая менять веру, — сказал Риго, похлопывая Пелигро по крупу. — Если эти набеги начались только год назад, ваши религиозные предпочтения не могут быть их причиной. Что же именно происходит?

— Поджигают сады, убивают людей, работающих на отдаленных плантациях, караваны с кожей и другими товарами грабят вооруженные бандиты. — Лицо Аарона стало непроницаемо. — Во время одного такого нападения хотели похитить моего младшего сына Кристобальда. С тех пор мы начали вооружать наших людей и обучать их защите. Диего Колон прислал верных людей для охраны. Больше всего мы теряем на море — там мы бессильны.

— Твои корабли перевозят кожу и жир в Севилью. Бен-джамин говорил, что ваша торговля процветает. Наверное ты не писал о своих проблемах?

— Нет. Все равно, будучи в Марселе, он ничем не мог помочь. Я решил не волновать его. Мы терпели убытки от нападений французских пиратов. Самое ужасное то, что они кажется, знают, когда мы отправляем наиболее ценный груз — золото и янтарь. На эти корабли нападают постоянно, в то время как другие, с менее ценным грузом, остаются невредимыми.

Риго прищурился, обдумывая новость.

— Похоже, что либо на ранчо, либо в Санто-Доминго работает шпион, — Словно желая сменить тему, он спросил: — Что ты знаешь о плантаторе по имени Эстебан Эльзоро?

Аарон изучающе посмотрел на Риго, прежде чем ответить.

— Он наш сосед с Вега, обширной высокогорной долины в восточной части острова. Изредка мы приглашаем его на праздники или торжества по поводу нового урожая… при условии, что он оставляет дома своих надсмотрщиков и собак.

— Он не любит индейцев, — сказал Риго ровно.

— Ты встречал его?

Риго улыбнулся насмешливой грубоватой улыбкой.

— Могу сказать только, что теперь у него на одну собаку меньше.

— Объясни, что же случилось, — решительно потребовал Аарон.

Коротко рассказав о своем приключении, Риго пытался угадать, что думает по этому поводу Аарон. Не успел он закончить последней фразы, как отец разразился проклятьями.

— Эта собака могла убить тебя!

— Я имел дело с боевыми псами, хоть отразить нападение, стоя на земле, довольно трудно.

— Если Эльзоро действительно натравил на тебя пса, может быть, это он стоит за всеми нападениями на нас? — Аарон задумчиво почесал подбородок.

Риго пожал плечами.

— Может быть, он… а может быть, и нет.

Мириам была измучена тряским путешествием в носилках. Она растерла болевшую спину и быстро пошла через лагерь, разглядывая простые подстилки, которые люди Аарона расстилали прямо на земле. Неужели ей и Риго придется спать под открытым небом? Или, может быть, он хочет оставить ее одну и ночевать где-нибудь еще?

По мере того как они удалялись от Санто-Доминго, она вновь почувствовала себя одинокой и беззащитной. Аарон, конечно, был в восторге оттого, что скоро станет дедушкой. Но ведь была еще Магдалена, его жена-христианка. Бенджамин был ее первенцем, и Мириам оказалась виноватой в том, что он все еще далеко от дома. Если Магдалена решит наказать ее, а Риго уедет, что ей делать тогда?

Риго обратил внимание на Мириам, сидящую у костра в одиночестве, с миской из тыквы, полной пряного индейского варева, которое называли перечницей. Она казалась покинутой всеми! Направляясь к ней, Риго ощутил странную смесь желания и нежности.

— Думаю, это приготовлено не совсем по вашим диетическим канонам, но ты все же должна поесть, Мириам, — спокойно сказал он. — Это новый для нас мир, и лучше поскорее забыть о прошлом.

— Забыть о прошлом, — повторила она. — Я забыла обо всем с того самого дня, как впервые увидела тебя. Может быть, это судьба, Риго? — Несмотря на признание, ее лицо оставалось непроницаемым.

Густые ресницы скрывали ее серые глаза, когда она взяла грубую ложку и начала неторопливо есть.

Риго позвал двоих слуг, чтобы распаковать постель, и разложил тюфяк на подстилке из мха под огромным красным деревом.

Лежа рядом, этой ночью, Риго и Мириам не прикоснулись друг к другу. Оба лежали без сна, слушая птичий ночной концерт и крики зверей. Обоих душило кольцо памяти и боли.

Долина, в которую они спустились, пряталась в горах и была глубокой, широкой, цветущей, вызывающей благоговение. Стремительный речной поток нес жирный черный ил, питая густой лес вокруг. Огромные стада диких коров отъедались на зеленых лугах вместе со свиньями и козами.

— Кроме домашнего скота, мы выращиваем кур для мяса и яиц, но основное наше занятие — разведение лучших пород лошадей и продажа их путешественникам в Мексику, — гордо сказал Аарон, перехватив взгляд Риго.

При упоминании о Мексике сердце Мириам сжалось от страха, но Риго, кажется, больше интересовали лошади, а не золото далеких стран.

— Твой гнедой чудесен. От него есть кобылицы? Аарон взглянул на Пелигро:

— Скрестить с твоим вороным? Да, будут неплохие жеребята.

Когда они въехали в долину, Мириам и Риго удивленно разглядывали возделанные поля маиса, бобов, сладкого картофеля и маниоки, из которой пекли хлеб. Аарон показывал сорта, объясняя, как за ними ухаживать, чтобы получить два урожая в год.

— А там лимонные и апельсиновые сады, — сказал Риго, когда они повернули и поехали под кронами деревьев. — В Андалузии я видел такие же.

— Они хорошо прижились в Новом Свете. Так же как рис и сахарный тростник в юго-западной части острова, но они стоят адского труда. На плантациях работают чернокожие рабы. Это мерзкое дело, и я не хочу этим заниматься, — сказал Аарон с очевидным отвращением. — Мы поставляем продукты для путешествий на материк и обеспечиваем все свои потребности, а в Испанию продаем лошадей, кожу и жир, янтарь и даже немного золота. Здесь не так уж много жил, и они, видимо, скоро истощатся. Луис и Рудольфе занимаются рудниками в северных, районах.