Башня Нерона - Рик Риордан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Мне так жаль, – сказал я.
Чувство вины давило на меня как латные доспехи. Я относился к Лу с подозрением, а она все это время рисковала жизнью, чтобы помочь нам. И виновата она была только в том, что недооценила Нерона – но то же можно сказать и обо всех нас. А цена, которую ей пришлось заплатить…
Поймите, для меня как для музыканта не придумаешь худшего наказания, чем остаться без рук – навсегда потерять возможность сыграть на клавишах, зажать аккорды на грифе, чтобы из-под пальцев полилась музыка. Способность творить музыку сама по себе уже что-то божественное. Наверное, так же Лу относится к своему боевому искусству. Ей больше никогда не взять в руки оружие.
Жестокость Нерона была безмерна. Мне хотелось прижечь его самодовольную рожу, чтобы стереть с нее ухмылку.
«Займись пациенткой», – напомнил я себе.
Стащив подушки с дивана, я обложил ими Лу, стараясь поудобнее устроить ее на ковре. Даже если бы я захотел рискнуть и перенести ее на диван, вряд ли мне хватило бы сил. Я положил ей на лоб еще холодных компрессов, влил в рот немного воды и нектара. А затем, накрыв пальцами ее сонную артерию, собрал всю свою силу: «Исцелись, исцелись, исцелись».
Возможно, мне просто показалось, но вроде бы внутри меня шевельнулась прежняя сила. Пальцы, прижатые к коже галлийки, потеплели. Ее пульс стал ровнее. Дыхание – спокойнее. Жар уменьшился.
Я сделал все что мог. Я подполз к дивану и вскарабкался на него, от усталости кружилась голова.
Сколько времени прошло? Я не знал, какое решение принял Нерон: уничтожить Нью-Йорк или подождать, пока силы Лагеря полукровок окажутся в пределах досягаемости. Быть может, в этот самый момент город вокруг меня полыхал, но я ничего не замечал в камере без окон внутри автономной башни Нерона. Кондиционеры будут продолжать работать. В туалете будет смываться вода.
А Мэг… О боги, как Нерон собирается заниматься ее «реабилитацией»?!
Это было невыносимо. Я должен встать. И спасти подругу. Но у измученного тела было на этот счет другое мнение.
Перед глазами все поплыло, я упал на бок, и мое сознание поглотил темный омут.
– Привет, дружище.
Знакомый голос, казалось, доносился откуда-то с другого края мира через слабую спутниковую связь.
Когда мое зрение прояснилось, я понял, что сижу за столиком для пикника на пляже. Рядом стояла хибарка с рыбными тако, где мы с Джейсоном, Пайпер и Мэг ели в последний раз перед тем, как проникнуть на мегаяхты Калигулы. Напротив сидел Джейсон Грейс, сияющий и бестелесный, как спроецированное на облако видео.
– Джейсон, – чуть не плача проговорил я. – Ты здесь.
Его улыбка дрогнула. Глаза Джейсона были просто пятнышками бирюзовой краски. И все же я чувствовал спокойную силу его присутствия, слышал доброту в его голосе:
– Не совсем, Аполлон. Я мертв. Тебе снится сон. Но я рад тебя видеть.
Я опустил взгляд, не решаясь заговорить. Передо мной стояло блюдо с рыбным тако, превращенным в золото, словно его коснулся царь Мидас. Я не знал, что это значит. И мне это не нравилось.
– Мне так жаль, – наконец выдавил я.
– Нет-нет, – сказал Джейсон. – Я сделал свой выбор. Ты не виноват. Ты не должен мне ничего, кроме как помнить о том, что я сказал. Помни о том, что важно.
– Ты важен, – возразил я. – Твоя жизнь!
Джейсон наклонил голову набок:
– Да… конечно. Но если кто-то не готов потерять все ради высшей цели – разве этот кто-то герой? – Он слегка выделил голосом слово «кто-то», словно подчеркнув, что это может быть кто угодно: человек, фавн, дриада, грифон, пандос… даже бог.
– Но… – Я отчаянно пытался найти аргумент против. Мне ужасно хотелось протянуть руку, схватить Джейсона за запястья, втянуть его обратно в мир живых. Но я понял, что, даже будь у меня такая сила, я бы сделал это не ради Джейсона. Он примирился со своим выбором. Я бы вернул его, повинуясь собственному эгоизму, потому что не хотел переживать тоску и горе оттого, что потерял его. – Хорошо, – уступил я. Боль, цепкой хваткой сжимающая мне сердце вот уже несколько недель, начала слабеть. – Хорошо, Джейсон. Но мы по тебе скучаем.
По его лицу пробежала рябь:
– Я тоже скучаю. По всем вам. Аполлон, сделай мне одолжение: опасайся слуги Митры – льва, змеей объятого. Ты знаешь, кто он и на что способен.
– Я… что? Нет, не знаю! Пожалуйста, скажи мне!
Джейсон слабо улыбнулся напоследок:
– Я просто сон, я в твоей голове, дружище. У тебя уже есть вся информация. Просто не забудь… за то, чтобы получить что-то у стража звезд, придется платить. Иногда платить должен ты. Иногда нужно позволить сделать это кому-то другому.
Это ничего не прояснило, но сон не дал мне шанса спросить о чем-либо еще.
Джейсон исчез. Золотое рыбное тако рассыпалось в прах. Берег растаял, и я резко очнулся на мягком диване.
– Ты живой? – спросил хриплый голос.
Лу лежала на диване напротив. Представить не могу, как ей удалось подняться туда с пола. Щеки и глаза у нее запали. На перевязанных запястьях появились бурые пятнышки – просочилась кровь. Но лицо у галлийки было уже не таким бледным, а взгляд – на удивление ясным. Мне оставалось лишь сделать вывод, что мои божественные целительные силы – откуда бы они ни пришли – все-таки помогли.
Я так растерялся, что заговорил не сразу:
– Это… это я должен у тебя спросить. Сильно болит?
Она осторожно подняла искалеченные руки:
– Ты об этом? Бывало и хуже.
– О боги! – изумился я. – Чувство юмора? Ты и правда несокрушима.
Мышцы у нее на лице напряглись: то ли она попыталась улыбнуться, то ли поморщилась от мучительной жгучей боли, не утихающей ни на секунду.
– Мэг. Что с ней? Как нам ее найти?
Ее целеустремленность поражала. Несмотря на боль и невероятно жестокую пытку, которую ей пришлось претерпеть, Лу по-прежнему думала лишь о том, как помочь нашей юной подруге.
– Точно не знаю, – ответил я. – Мы найдем ее, но сначала нужно восстановить твои силы. Когда мы выберемся отсюда, ты должна будешь передвигаться сама. Вряд ли я смогу тебя нести.
– Разве? – усмехнулась Лу. – А я так хотела прокатиться у тебя на спине.
Ого, подумал я, наверное, страдая от опасных для жизни травм, галлы становятся особенно язвительными.
Конечно, сама идея выбраться из камеры была абсурдом. Даже в случае успеха мы были не в том состоянии,
