Марсианские шахматы - Эдгар Берроуз

Симпатии зрителей были полностью на стороне Гохана. Если он потерпит поражение, игру отложат, а на Барсуме это любят не больше, чем на Земле. Если он победит, это будет, несомненно, означать схватку вождей, которую все надеялись увидеть. Вообще толпа любила игры с многочисленными схватками. В записях сообщалось о грандиозных исторических играх, в которых две-три принцессы доставались победившему в игре вождю…

Зрители осудили У-Дора, обвиняя его в недостатке храбрости. Он был великим вождем и решил овладеть Тарой. Ему не делало чести сражение с рабами, преступниками или неизвестным воином из Манатая. Ставка в игре не оправдывала такого риска. Но уж если обстоятельства игры требовали схватки, избегать ее не следовало.

Но вот началась схватка между Гоханом и оранжевым пантаном. Впервые жители Манатора видели фехтовальное искусство Гохана из Гатола, но Тара из Гелиума знала, что он мастерски владеет мечом. Если бы он видел, какой гордостью сверкали ее глаза, когда он ранил оранжевого! Вождь черных удивился бы, что эти самые глаза сверкали огнем ненависти, когда он покрыл ее губы бурными поцелуями в подземельях дворца О-Тара. Глядя на него, она не могла не сравнить его с величайшим фехтовальщиком двух миров – ее отцом, Джоном Картером из Виргинии, принцем Гелиума, Главнокомандующим Барсума, – и она видела, что искусство черного вождя не проигрывает в сравнении.

Схватка была короткой. Зрители приготовились следить за обычной, средней продолжительности дуэлью, но прежде чем они успели перевести дыхание, последовал блестящий удар. Зрители увидели, как черный вождь отступил и опустил меч острием вниз, а его противник выронил оружие, схватился за грудь, опустился на колени и затем упал ничком.

Тогда Гохан из Гатола взглянул прямо на У-Дора из Манатора. Тот был от него на расстоянии трех полей. Три поля вождь может преодолеть одним ходом и в любом направлении. Зрители поняли намерение Гохана. Все встали со своих мест, когда он двинулся к полю, занятому оранжевым вождем.

О-Тар, сидя в ложе джеддака, нахмурился при виде этой сцены. О-Тар был разгневан. Он сердился на У-Дора, который принял участие в игре за обладание рабыней, в то время как О-Тар хотел, чтобы ее разыграли лишь рабы и преступники. Он сердился на воина из Манатая, который так легко победил жителя Манатора. Он сердился на зрителей, которые проявили открытую враждебность к одному из тех людей, которые много лет грелись в лучах милости джеддака. О-Тар не радовался завтрашнему дню. Окружавшие его тоже хмурились, они тоже были недовольны игрой, игроками и зрителями. Среди них был морщинистый, согбенный старик, глядевший своими слабыми водянистыми глазами на поле и игроков.

Когда Гохан вступил на его поле, У-Дор прыгнул к нему с обнаженным мечом с такой яростью, которая подавила бы менее искусного и сильного фехтовальщика. Через одно мгновение закипела яростная схватка, которая по напряженности превосходила все предыдущие. Встретились два действительно великолепных фехтовальщика. Не прошло и нескольких минут, как многие стали предсказывать, что они являются свидетелями дуэли, которая станет исторической в хрониках джэтана в Манаторе. Все приемы и удары, уходы и атаки, известные в фехтовании, использовали бойцы. Время от времени они касались друг друга остриями своих мечей, и на медной коже обоих появлялась кровь; вскоре оба были красны от засохшей крови, но казалось, ни один из них не в состоянии нанести решающий удар.

Со своей позиции на противоположной стороне поля Тара следила за схваткой. Ей все время казалось, что, когда черный вождь защищается или когда он вынуждает противника отступать, он пренебрегает тысячами возможностями для решающего удара. Она видела эти возможности. Он ни разу не оказывался в настоящей опасности и в то же время ни разу не хотел нанести удара, который принес бы ему победу.

Дуэль продолжалась. И день клонился к вечеру. Приближался внезапный переход от дневного света к ночной тьме. Учитывая очень разреженную атмосферу Барсума, этот переход не сопровождался сумерками, обычными для Земли. Неужели же схватка так и не кончится? Неужели после всего этого игру отложат? Что случилось с вождем черных?

Тара хотела получить ответы на эти вопросы, она была уверена, что ее Туран сражается не в полную меру. Она не думала, что страх делает менее уверенной его руку. Но было ясно, что что-то удерживает Турана от последнего удара. Что это было, она, однако, не догадывалась.

Однажды она заметила, как Туран бросил быстрый взгляд на опускавшееся солнце. Через тридцать минут наступит темнота. А затем и она, и все зрители увидели необычайную перемену в ходе боя. Все предыдущие часы схватки черный вождь играл с великим одваром У-Дором; он продолжал играть с ним и сейчас, но была в этой игре большая разница. Он играл с ним теперь, как хищник играет с добычей, прежде чем убить ее. Оранжевый вождь был теперь совершенно беспомощен перед фехтовальщиком, который несравненно превосходил его своим искусством. Люди смотрели с раскрытыми от удивления глазами и ртами, как Гохан из Гатола ударил своего противника по ребрам, а затем мощным ударом рассек его голову до подбородка.

Через двадцать минут сядет солнце.

18. Испытание верности

Громкие аплодисменты разнеслись над всем полем Джэтана в Манаторе, когда хранитель крепости вызвал двух принцесс и победившего вождя на центр поля. Здесь вождю черных вручили плоды его победы, и затем, как требовал обычай, победившие игроки, возглавляемые Гоханом и двумя принцессами, образовали процессию. Хранитель крепости провел их к месту победителей перед ложей джеддака, где они должны были получить благодарность.

Всадники отдали своих тотов рабам, так как в церемонии участвовали только пешие. Прямо перед ложей джеддака начинался туннель, который, проходя под сиденьями, кончался выходом в поля. Перед входом в туннель отряд остановился, и О-Тар посмотрел на воинов сверху. Вал Дор и Флоран, постепенно пробравшиеся в голову колонны, прошли прямо в ворота и там скрылись от взгляда тех, кто находился в ложе О-Тара. Хранитель крепости мог заметить это, но он был так занят своими обязанностями и необходимостью представить победителей самому джеддаку, что не обратил на это внимания.

– Представляю тебе, О-Тар, джеддак Манатора, У-Кала из Манатая, – воскликнул он громким голосом, слышимым на всем стадионе, – победителя оранжевых во второй Игре Джеддака 433 года правления О-Тара, и рабынь Тару и Лан-О, чтобы ты мог достойно наградить победителей.

Пока он говорил, маленький сморщенный старик, наклонившись над перилами ложи джеддака, всматривался в трех человек, стоявших сразу за хранителем; казалось, он напрягал свои слабые водянистые глаза, чтобы удовлетворить старческое любопытство, ибо чем были две рабыни и простой воин из Манатая для одного из приближенных джеддака О-Тара?