Будни самогонщика Гоши - 2. Мир и нир - Анатолий Евгеньевич Матвиенко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я набрал полную грудь воздуха, поднял руки и лицо к небу. Раз, два, три…
- Моуи!!! Услышь меня! Если считаешь меня неправым и нарушившим клятву, казни меня!
Постоял ещё немного, руки затекли.
Ничего не произошло. Зрители начали скучать. Смешки, ропот.
- Первый вопрос исчерпан. Кто попрёт против воли Моуи, тому придётся иметь дело со мной. Что там второе?
- Выборы нового короля, - подсказал Фирух.
Вот тут шторм начался! Зашумели-завозились. Многие хотят быть королём. А что? Воистину неплохая должность. Пусть без перспективы для карьерного роста.
Я пытался перекричать. Потом пальнул в воздух. Соизволили обратить внимание.
- Тихо! Короля здесь никто не выберет. Маркглеи не уполномочили своих сыновей. Никто не думал, что Карух загнётся. Почему-то. А эти западные, - я пнул сапогом валяющееся простреленное тело, - вообще никем не представлены. Салабон покинул нас. Так что выберем пока только временного командующего. Кто доведёт армию до дома. Не даст разбежаться-мародёрить. Найдёт чем прокормить, идти-то придётся по разорённым землям Монкурха и Мульда. Без всякого шанса или преимущества стать королём либо занять почётный придворный пост.
Зря это сказал.
Возвращался, единогласно признанный главнокомандующим. Типа ты предложил, ты и давай, вперёд и с песней. А ведь полчаса назад те же люди намеревались меня казнить за измену! И где логика, где последовательность?
Глава 17
17.
Каково ощущать себя не главнокомандующим, а, скорее, главинтендантом?
Под моим началом около двух тысяч человечьих желудков, желающих жрать не менее двух раз в сутки. Кхаров даже избыток. Осталась сотня отличных каросских после наёмников. Тех забрал себе лично, до единого. Что перемножил их хозяев на ноль, привлекая антов, исключительно моя заслуга. Жаба загрызёт меня изнутри, если поделюсь.
Приказал бросить баллисты. Мясо тянувших их кхаров – моя первая нычка. Но даже если зарезать всех коров и быков, кроме совершенно необходимых (Бурёнка, не бойся!), калорий двухтысячному войску хватит всего на несколько дней.
Собрав всех командиров отрядов на первый военно-хозяйственный совет, первым делом приказал провести инвентаризацию продуктов и серебра.
- Серебро несъедобное, - попытался схохмить один из брентов.
- Карух приказал содержать и кормить свои отряды. Серебро и золото поменяем на зерно и муку.
- На разорённых землях?
- Лучше думай как прокормить своих, а не зубоскаль, - я обратился ко всем: - Хочу знать, сколько у нас походных мельниц, муки и зерна. Добыча продовольствия становится нашей основной задачей. Сообщаю всем, в походной кассе короля осталось лишь двенадцать динов – серебром и мелким золотом. Мёртвых кароссцев обшмонали чьи-то солдаты, у взятых в плен всё подчистую выгребли анты Тейфарра.
- У меня совсем ничего не осталось, - заныл другой брент. – Карух обещал щедрую добычу! Я не оставил на обратную дорогу.
- Занимай. Например – у меня. За каждые десять дуков отдашь тринадцать в Мульде. Или придётся заложить имение, - он округлил глаза от моей ростовщической ставки. – Создаём фуражные команды по двадцать воинов. Верховые мечники и арбалетчики. Две повозки. Один старший, у него медь, золото или даже одна серебряная монета. Никаких грабежей, мы не в том положении. Уезжают далеко – на день пути. Предлагать справедливую цену. Основная часть ждёт.
Выяснилась трудность, о которой не задумался. Бренты и глеи умеют читать-писать, большинство плохо, но хоть как-то. Простолюдинам не дано. То есть старшие в командах траты не запишут. Не сумеют.
- Сделаем проще. Каждый из старших потом поклянётся на Камне Правды, что ничего не положил себе в карман или не прое… Не потерял. По прибытии фуражиров основную часть закупленного оставляем в их отряде, сверх минимально необходимого – в другие отряды. За оплату.
Многие главнокомандующие мечтают быть Наполеоном. Я стал. Причём сразу проскочил Аустерлиц и Маренго, теперь получил армию, отступающую из Москвы по Смоленской дороге, вокруг которой летом грабили всласть. Грёбаный Париж далеко…
Из первой волны фуражиров две команды не вернулись вообще. Половина – с пустыми телегами. Привезённого остальными хватило. На четвёртый день тронулись дальше.
По поводу пропавших, итого сорок семь человек и кхары… Наверно, на них могли напасть. Но, думаю, они могли набрести на богатое село, не тронутое войной, увидеть сочных хрымских бабёнок, услышать, что здешний брент – не зверь. Смысл возвращаться и терпеть лишения долгого пути?
Мои фуражиры вернулись и в первый, и во второй раз, потому что с ними скакал Нираг. Его ждёт Сая. От супружеского долга не откосит – перед Моуи клялся. А в качестве дополнительного клыкастого аргумента придавал ему Бобика как тяжёлый танк для усиления роты средних.
Третья остановка пришлась на распотрошённый замок. Его уже начали заселять. Я как мог успокаивал хрымов, норовивших разбежаться со страху при виде «освободителей». Внушал, что мы вдруг ни с того ни с сего стали хорошими и даже дадим денег, если принесут пожрать. Разбежались. Не принесли.
Здесь задержались дольше. По праву Наполеона я занял брентские апартаменты, где прошлый раз ночевал королёныш. Не шатёр, лучше, но так себе. К тому же стекло из окон уже спёрли, пришлось приказать натянуть ткань. Когда вернулся Нираг и привёз муки, солонины, овощей, а также половину телеги дичи, притянутой Бобиком, мы закатили пир. Тем более мой сотник добыл пива и вина.
Стало не то чтобы уютно и по-домашнему. Совсем нет. Но когда уже столько месяцев в походе, начавшемся в июне, а сейчас уже листья жёлтые, надо ценить редкие радости.
Подкинув в огонь камина сухих поленьев, радостно затрещавших, я глотнул ещё вина и почувствовал, что могу расслабиться. Впервые с того дня, как пришли на чужую землю. И особенно впервые с момента, как получил титул кухонного генерала.
Компанию мне как обычно составляли Нираг и Фирух. Ант вполне поправился и даже шевелил пальцами руки, не кривясь от боли. Сотник последнее время был задумчивым. Причину он мне высказал лишь сейчас.
- Всё боюсь, глей. Идём
