Темные пути любви - Рэдклифф

- Да, конечно.

Они набросали подушек у изголовья кровати и устроились рядышком, полулежа, поверх покрывала на широкой двуспальной кровати. Хейз переключала каналы, пока не нашла один, демонстрировавший киноклассику. Там как раз начинался черно-белый фильм.

- О, «Ребекка»[9]. Пойдет?

Оден посмотрела на экран.

- Съемка 1940 года?

- Ага.

- О да. Я люблю этот фильм. И книгу тоже.

- И я, - сказала Хейз. Заиграла музыка, по экрану поползли начальные титры. Она откинула голову назад и приглушила свет. – Вот и проявляется романтичная сторона твоей натуры, Оден.

- Ты думаешь, она у меня есть? – ее тон был легким и дразнящим.

- Нет, - негромко и совершенно серьезно ответила Хейз. - Я это знала с самого начала.

- Да ну? – Оден была захвачена тем, как блики света от экрана играют на четких линиях и закруглениях лица Хейз.

- Да. Так что, - Хейз поудобнее устроилась на подушках, – кем бы ты хотела быть?

- Что? – Оден наслаждалась тем, как смягчается профиль Хейз по мере того, как она расслаблялась. Какая же ты красивая… Ты сама знаешь, какая ты красивая? 

- Ну, когда ты смотришь этот фильм, - Хейз повернула голову и встретила ее взгляд. – Кем из героев ты хочешь быть?

- О, Джоан Фонтейн. Молодой миссис де Винтер. А ты?

Хейз усмехнулась.

- Максимом де Винтером, конечно.

- Ах! Обходительный и таинственный возлюбленный.

- О да, - пробормотала Хейз, и веки ее внезапно отяжелели. – Это как раз про меня.

Оден зачарованно смотрела, как Хейз погружается в сон. Она было собралась уйти, но едва она пошевелилась, глаза Хейз тут же открылись.

- Оден?

- Я здесь, рядом.

Хейз улыбнулась и снова закрыла глаза. Когда в дверь позвонили, и Оден встала, Хейз даже не пошевелилась.

Оден разобралась с чеком за доставку еды и велела посыльному накрыть привезенные блюда и оставить их на банкетке в гостиной. Она еще постояла в дверях спальни, глядя на спящую Хейз. Потом осторожно укрыла ее краем покрывала. Когда она ушла, время уже близилось к полуночи.

Оден вернулась в свой номер и вошла в гостиную как раз вовремя, чтобы увидеть, как Джордж Клуни стреляет чем-то вроде гарпуна прямо в грудь Чичу Марину. Она остановилась как вкопанная и уставилась телевизор, не в силах уразуметь смысл происходящего на экране.

- Господи помилуй, что это ты такое смотришь?

Гейл, уютно пристроившаяся на диване с пакетом картофельных чипсов на коленях, посмотрела в ее сторону.

- «От заката до рассвета». Это классное кино о вампирах, с ограблениями и погонями.

- Выглядит отвратительно.

- Ага, - Гейл улыбнулась, и глаза ее засверкали. – Я смотрела его четыре раза.

- Эти мне врачи… с вами не соскучишься, - Оден со вздохом опустилась на диван рядом с Гейл и сунула руку в пакет с чипсами. – Никаких полотенец на дверной ручке?

- Неа. Еще одна ночь пролетит в одиночестве.

- Могу ли я спросить, что случилось?

- Ничего особенного, - Гейл глядела прямо перед собой. - Тэйн ушла почти сразу после тебя, и это уже второй раз. Так что все довольно ясно, как я понимаю, - она вздохнула и потянулась за бутылкой пива, стоявшей на краю стола. – Мы с Лиз еще посидели, болтали, смотрели телевизор. Потом настал такой момент, когда нам нужно было или отправиться в постель вместе или разойтись. Мы разошлись.

- Вот интересно, - сказала Оден, наблюдая как Харви Кейтель превращается в какого-то слюнявого монстра, - почему ты даешь Лиз от ворот поворот. Она отлично выглядит, она умна, и у меня такое чувство, что ты ей очень нравишься.

- Я и сама точно не знаю, - задумчиво ответила Гейл. – Она потрясающая. Она классная. И она мне нравится. Но я просто не хочу с ней спать.

- Это потому что у вас нет эмоциональной близости?

- Ты что, забыла с кем разговариваешь? – Гейл бросила на Оден взгляд и усмехнулась, но без обычной самоуверенности. – Ты же лично видела, сколько полузнакомых женщин я притаскивала домой в течение последних семи лет, и должна понимать, что единственное, что меня интересовало – это секс.

- Но не в этот раз.

- Нет, - негромко ответила Гейл. – Не в этот раз. Я так думаю, может, это потому что Тэйн и Лиз – подруги. И если я пересплю с Лиз, то у меня никогда ничего не будет с Тэйн. Даже если не учитывать, что это инцест.

- Почему Тэйн, а не Лиз?

Гейл пожала плечами.

- Не знаю, Оден. Я правда не знаю. А ты думаешь, хоть кто-то может это знать? Мы все можем привести целую кучу причин, почему мы хотим именно этого человека, а не другого и почему нам кто-то нравится. Но в итоге это просто вопрос времени и обстоятельств. Или, черт, я даже не знаю, может быть, это вопрос судьбы.

- Может быть, - сказала Оден и откинула голову на спинку дивана, чтобы увидеть, как вампиры окружают Джорджа Клуни и Джульетту Льюис. Может быть, судьба - это и есть ответ на все вопросы?

ГЛАВА 16

Хейз проснулась чуть позже пяти утра. Она лежала на боку, все еще одетая. Первым делом она протянула руку, но место в постели рядом с ней было пустым. Она знала, что так и будет, но на какое-то мгновение все же понадеялась на обратное.

В комнате было темно, рассвет еще не начинался. Она провела пальцами по соседней подушке, пытаясь нащупать след от головы Оден. Хрустящая ткань была прохладной, и на ней не было никаких следов, не говоря уж о запахе. Эта пустота причинила Хейз куда большую боль, чем что бы то ни было с тех самых пор, как восемь месяцев назад ей стало известно, что она смертельно больна и вполне вероятно, скоро умрет.

Теперь она скучала по совершенно простой вещи – по ощущению, что рядом с тобой ночью спит женщина. Она не понимала, как сильно ей этого не хватало, пока не уснула в успокаивающем присутствии Оден. Быть рядом с ней… это напомнило ей о многих вещах, от которых она отказалась и не надеялась пережить их вновь.

Хейз перевернулась на спину и уставилась в потолок. Их поцелуй был словно вне времени и пространства, его породили необычные обстоятельства во время сказочного уикенда, когда голос разума на время умолк. Он был совершенен и прекрасен, и возможно, на этом стоило остановиться. Даже если бы будущее Хейз не было столь туманным, существовала возможность, если не сказать вероятность, что интересы Оден лежат в совсем другой плоскости. Да и здравый смысл подсказывал, что любой вид отношений с Оден был для нее невозможен, даже если бы сама Оден и не была против.