Сюита «Ландшафт и этнос» - Лев Гумилев

Итак, пассионарность – не просто дурные наклонности, а важный биологический признак, вызывающий к жизни новые комбинации этнических субстратов, преображая их в новые этносы и суперэтнические системы. Теперь мы знаем, где искать его причину. Отпадают экология и сознательная деятельность отдельных людей, остается широкая область человеческого подсознания, но не индивидуального, а коллективного. Это так называемая этнопсихология, но не в статическом состоянии, а в динамике с инерционным моментом, причем продолжительность действия инерции исчисляется веками (XI).

Сопоставим добытые нами данные: географические, биологические и исторические. Пассионарный взрыв связан с протяженным регионом (XIII), всегда ландшафтно разнообразным и населенным разными этносами; пассионарность – биологический признак, возникающий, видимо, в очень короткий промежуток времени и через два-три поколения меняющий расстановку этносов, часто создавая новый суперэтнос. Такое явление называется мутацией. Применимо ли оно к человеку? Сверимся с антропологией.

Я.Я. Рогинский и М.Г. Левин, отмечая малую пластичность расовых признаков сравнительно с нерасовыми, тем не менее указывают на наличие даже расовых соматических изменений, возникших помимо метисации, за исторический период[121, стр. 465-468]. Изменения признаков идут либо вследствие адаптации к новым условиям, либо вследствие мутаций. В последнем случае полезный признак подхватывается, а вредный – выталкивается естественным отбором[168, стр. 121]. Пассионарность – признак нерасовый и вредный, если не сказать – губительный, и для самого носителя и для его близких. Следовательно, вероятность его появления больше, а его закрепления – меньше, нежели у признаков полезных или нейтральных. Однако особенности пассионарности как признака таковы, что носитель его, прежде чем погибнуть, успевает рассеять свой генофонд по популяции путем случайных связей. Это делает признак блуждающим[прим. 28], что, в свою очередь, задерживает его экстерминацию. Наличие же системных связей как жестких (социальных), так и корпускулярных (этнических) повышает значение признака для системы в целом, будь то «социальный организм»[152] или суперэтнос. Ведь степень воздействия этноса на природную среду и этническое окружение зависит не только от уровня техники, но и от пассионарной напряженности этноса, как целостности, проходящей ту или иную фазу этногенеза[128]. Но мало этого. Г.Ф. Дебец[122] и Н.Н. и И.А. Чебоксаровы[168] указывают, что мутации охватывают не всю ойкумену, а определенные географические регионы. «Наши предки имели коричневатую кожу, черные волосы, карие глаза, а блондины со светлыми глазами появились путем мутаций, сосредоточившихся главным образом в Северной Европе у берегов Балтийского и Северного морей»[168, стр. 121]. Ну чем отличается эта мутация от пассионарных толчков, кроме того, что они возникают несколько чаще (XIII), так как нервная система более чутко реагирует на мутагенные импульсы, нежели сома.

Концепция мутаций объясняет все особенности этнических процессов, в том числе их неповторимость при общей схеме развития. Ведь каждый процесс начинается в своеобразных географических условиях, при наличии тех или иных традиций у исходных форм и в неповторимой исторически обусловленной расстановке сил, окружающих очаг начинающегося процесса этногенеза. Социальные моменты играют не меньшую роль, чем биологические, но, как мы уже видели, эти роли просто дополняют друг друга. Изучать этногенез в отрыве от политической и экономической истории – бесплодно, но также нелепо не учитывать географическую среду и процессы эволюционной биологии[145, стр. 82]. Направленность этногенетических процессов не телеологична, а просто детерминирована средой, но именно поэтому все этносы прошлого, настоящего и будущего были и будут непохожи друг на друга. Отсюда легко объясняется понижение способности к приспособлению. Инерция первоначального толчка – мутации – и оформление новой популяции в определенных географических условиях создают движение в том или ином направлении. Отсюда – функциональная связь этноса с ландшафтом, подтвержденная многочисленными наблюдениями (IV, V). Исключением являются этносы-паразиты, живущие в отрыве от ландшафта, их породившего, за счет этносов-аборигенов, иногда образуя химерные этносы (см. XI). К этому разряду этносов относится явление колониализма, принципиально отличное от колонизации. Но это исключение, объяснимое в каждом случае историческими событиями, подтверждает правило – установленную закономерность.

В заключение необходимо уточнить, в какой степени соответствует предложенная нами концепция этногенеза теории диалектического и исторического материализма. Она соответствует ей полностью. Развитие общественных форм – спонтанно; смена общественно-экономических формаций – явление глобальное, несмотря на неравномерность развития в разных регионах; движение общественной формы материи – поступательно и прогрессивно, направление его – спираль. Следовательно, это философская теория об общих законах развития, и, значит, она на целый порядок выше, нежели антропосфера, взятая как целое, и на два порядка выше, чем этносфера – мозаика этносов во времени и пространстве. Иными словами, этнология – это частный случай применения диалектического материализма с учетом специфики темы и аспекта[155].

Первичный материал для наших соображений мы получаем из исторической географии, т.е. из огромного количества исторических и географических сведений. Без анализа этот материал нем. Пока мы сами не размежуем события глобальные и локальные, географическую среду и техносферу, живые процессы этногенеза и их кристаллизованные остатки в археологических раскопках[169],[170], до тех пор перед нами будет только бессмысленный калейдоскоп, ничего не дающий ни уму, ни сердцу. Но, проделав необходимый анализ, мы увидим интерференцию закономерностей природных и общественных, сочетание их, а не подмену одних другими. И тогда отпадет больной вопрос о географическом детерминизме и его антиподе – географическом нигилизме[171].

Как известно, все природные закономерности вероятностны и, следовательно, подчинены закону больших чисел. Значит, чем выше порядок, тем неуклоннее воздействие закономерности на объект, и чем ниже порядок, тем более возрастает роль случайности, а тем самым и степень свободы. В первом случае лимит – галактика, во втором – атом, ибо супергалактические и субатомные явления исследуются иными способами и иначе воспринимаются нашим сознанием. А между ними лежит градация порядков явлений. И каждый порядок требует к себе внимания и подхода.

Этнология находится где-то около середины. Тип движения в этносах – колебание, развитие – инерционно и дискретно, устойчивость обеспечивается системными связями, а неповторимость и творчество – эффектом биохимической энергии живого вещества, преломленного психикой, т.е. пассионарностью.

Такова, по нашему мнению, дефиниция понятия «этнос». Это элементарное понятие, несводимое ни к социальным, ни к биологическим категориям. Этот вывод, точнее, итог исследования является эмпирическим обобщением историко-географических данных. Он не исчерпывает проблему полностью, но другие вопросы лежат в областях других наук, и наши суждения по ним не выходят из ранга гипотез.

Примечания

1

А.А.Алексин, обследовав в 1963 г. Баилову бухту около Баку, установил абсолютную отметку фундамента караван-сарая минус 32 м и любезно предоставил свои наблюдения для публикации.

2

От древнегреческого названия реки Меандр. Здесь: в смысле извивалась. – Ред.

3

Понижение было эпизодическим. В 1720-1723 гг. уровень Каспия поднялся до абс. отм. минус 24,6 м, а к 1807 г. – до минус 23,2 м. С тех пор он понижаются, но не исключено, что это понижение сменится очередным подъемом.

4

Б.А.Рыбаков (Рыбаков Б.А. Русь и Хазария // Сб. статей акад. Б.Д.Грекова. М.-Л.: Изд. АН СССР, 1952.) предполагал, что «Городище», описанное в «Книге Большому Чертежу», может быть остатками Итиля. Наше обследование исключает эту гипотезу. Хазарского культурного слоя на городище нет.

5

Тимур во время похода Тохтамыша взял приступом и уничтожил все татарские крепости на Нижней Волге. Других войн такого характера на этой территории в истории не отмечено.

6

Гунны победили алан, «истомив их бесконечной войной» (Иордан). Окончательная победа была ими достигнута в 370 г. В 46З г. из-за Волги на Северный Кавказ вторглись сарагуры, победившие гуннов, и родственные им барсилы, обосновавшиеся в Прикаспии. Остатки гуннов, смешавшиеся с местными сарматами, – это хазары (Артамонов М. И. История хазар. Изд. Гос. Эрмитажа, Л., 1962). Около 567 г. хазары подчинились тюркютам и вместе с ними совершили походы в Закавказье, а также участвовали в их распрях. После падения Западно-Тюркютского каганата хазары основали свой, сохранив престол за династией Ашина.