Сюита «Ландшафт и этнос» - Лев Гумилев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
До тех пор пока этнографы строили классификации по видимым индикаторам: языку, соматическим признакам (расам), способу ведения хозяйства, религиям, уровням и характерам техники, пропасть между суперэтносами и этносами казалась незаполнимой. Но как только мы переносим внимание на системные связи, то она исчезает. Место описательной этнографии занимает этническая история, фиксирующая как устойчивые взаимоотношения между разнообразными элементами суперэтнической системы, так и ее взаимодействия с соседними системами. И тогда оказывается, что то, что считалось абстракцией, существует весомо и действенно. Значит, такие термины, как «эллинистическая культура», «мусульманский мир», «европейская цивилизация» (включающая в себя американскую, современно-австралийскую и южноафриканскую) или «кочевая евразийская культура», – не просто слова, а этнические целостности на один порядок выше тех, которые доступны этнографам-наблюдателям. Для установления соизмеримости фаз и внутрифазовых подразделений мы должны условиться о характере сравнения этносов и суперэтнических общностей (культур) между собой. Совершенно бессмысленно сравнивать их синхронно, в любой отрезок времени (хотя бы за год) по всей ойкумене. Это связано с тем, что этносы возникают разновременно и, следовательно, начало одного этноса может совпасть с расцветом или упадком другого. Зато в принятом нами аспекте есть возможность для сравнения этносов как хронологических цепочек закономерного развития, т.е. начало сравнивать с началом, середину – с серединой, конец – с концом. Попытки таких сопоставлений имели место в истории науки, но их беда была в том, что до сих пор описывали явление, не давая ему никакого объяснения, так как не учитывали описанного нами понятия этноса как элементарной единицы и суперэтноса как регионального образования. В связи с этим мы попытаемся дать схему этнического развития от зарождения до реликтовой фазы, пользуясь однозначным мерилом: императивом коллектива по отношению к отдельной особи. Фаза становления, во время которой совершается интенсивный подъем жизнедеятельности и расширение ареала, как естественное следствие этого, требует от вновь образовавшегося коллектива предельной слаженности и предельной мобилизации сил всех его членов. Отсюда и возникает императив: «Будь тем, кем ты должен быть». Собственно говоря, этот приказ относится к характеру поведения отдельных членов коллектива. Король или хан должен вести себя как властелин, воин как воин, раб как раб. Во время этой фазы при негодности короля его низвергают, при непослушании раба его убивают, при недисциплинированности или трусости воина его изгоняют и т.д. Принцип жестокий, но всегда дающий большие результаты, выражающиеся в установлении власти над соседями и накоплении богатств. Этот принцип отнюдь не провозглашается в форме закона, а является молчаливо признанной нормой поведения каждого члена этого коллектива.
Накопленный избыток богатств и решение неотложных внешнеполитических задач высвобождает известное количество людей от значительной части их обязанностей, и тогда начинается усиление индивидуализма, молчаливо формулируемого коллективом в этот период как императив: «Будь самим собой», т.е. будь не только трибуном, исполняющим свои обязанности, но и Гаем Гракхом, не только рыцарем, но и Пьером Байяром, не только членом боярской думы, но и Василием Шуйским, т.е. индивидуальные особенности проявляются даже больше, чем участие в общественных делах. Прежде эти люди все силы клали на служение делу, определяемому культурной доминантой. Очень характерно эта разница прослеживается в искусстве: в средние века автор произведения не ставил своего имени на картине, и не были известны зодчие, создавшие архитектурные шедевры, а в эпоху Возрождения прославились многие знаменитые и яркие личности.
Однако развитие индивидуализма ведет к столкновению между активными индивидуумами, по большей части кровавому. Внутри этноса, а часто в суперэтнической общности (культуре) возникает ожесточенное соперничество, поглощающее силы, которые до сих пор шли на решение задач внешних, например, в Европе: отражение венгров и норманнов, крестовые походы, реконкиста. В результате количество ярких индивидуальностей уменьшается и выдвигается очередной этносоциальный императив, иногда персоной реальной, иногда идеальной: «Будь таким, как я», т.е. стремись уподобиться идеалу. Римские цезари были реальными персонами, проводившими этот принцип в жизнь. В мусульманской и византийской культурах в качестве идеальных персон выставлялись святые праведники, у монголов – Чингисхан, даже после его смерти, у англичан сложился идеальный облик джентльмена, служащий образцом поведения. Стремление подтягиваться под тот или иной трафарет является обязательным условием спокойной жизни индивида в коллективе. Отклонение, небрежение, поиски самостоятельных путей молчаливо рассматриваются как крамола. Слишком свежо еще воспоминание о кровавых распрях предыдущей эпохи.
В фазе упадка даже этот императив представляется обременительным и заменяется новым, идущим от наименее энергичной, но многочисленной части этнического коллектива: «Будь таким, как мы», это значит – не старайся возвыситься над общим уровнем, откажись от идеалов вообще, слейся, хотя бы внешне, с массой. Но это ослабление структуры, ведущее в пределе к полной аморфности, делает этнос неустойчивым и лишает его обороноспособности как в военном, так и во всех других смыслах этого слова. Внутренние связи в коллективе ослабевают, становятся тягостными, и возникает последний императив реликтовой фазы: «Будь сам собой доволен», т.е. старайся не мешать другим. Этнос как целое рассыпается и исчезает.
А теперь можно попытаться дать модальную схему связей между описанными фазами этногенеза и типами взаимоотношений коллектива с индивидом или индивида с коллективом, поставить знак равенства между которыми нельзя. Фаза исторического становления, как доминантой, характеризуется императивом: «Будь тем, кем ты должен быть», однако, весьма вероятно, что в зависимости от интенсивности этой фазы и длительности ее протекания в ней в той или иной мере могут уже сказываться (в разное время и в разных местах экспансии) и императивы индивидуалистический («Будь самим собой») и идеалистический («Будь таким, как я»). Фаза исторического существования характеризуется обычно в вышеприведенной последовательности всеми тремя императивами, при этом, по-видимому (на что указывает рассмотрение некоторых крупных еще не завершенных этносов), фаза исторического существования может характеризоваться способностью вторичного проявления доминанты одного из описанных трех типов взаимоотношений. В общей форме это можно выразить как сохранение этносом способности, в случае нужды (определяемой комплексом условий его внутренней и внешней среды), возрождать в качестве доминанты тот или иной тип взаимоотношений между коллективом и индивидом. Третья фаза – фаза исторического упадка, – несомненно характеризующаяся вышеописанным типом взаимоотношений: «Будь, как все, т.е. как мы», в основном может быть охарактеризована потерей только что описанной способности к «регенерации» нужного в данный момент одного из трех описанных типов взаимоотношений; это и определяет упадок этноса, его неспособность достаточно быстро и активно реагировать на чужеродные воздействия в широком смысле этого слова (будь то чужеземные завоевания, поглощение соседними более мощными этносами или «растворение» в чужой культуре). Четвертая фаза – фаза исторических реликтов – характеризуется благоприятными для них констелляциями внешних условий; остатки населения и территорий пришедшего в упадок этноса могут в качестве «забытых» или «отдаленных» групп (сохраняющих еще основной признак этноса: «мы и не мы») сохраняться неопределенно долгое время, с отработанным в прошлом стереотипом поведения.
Но если так, то многие изоляты, находящиеся на ранних ступенях цивилизации, при крайне низком уровне техники являются конечными, а не начальными фазами этногенезов. Таковы, например, пигмеи тропических лесов Африки, аборигены Австралии, палеоазиатские племена Сибири, огнеземельцы. Степень адаптации к природным условиям настолько велика, что она позволяет им поддерживать существование в составе биоценоза, не прибегая к усовершенствованию орудий труда и оружия. Однако эта система взаимоотношений с природой и этническим окружением налагает ограничения на прирост населения. Это особенно было заметно в Новой Гвинее, где папуасский юноша получал право иметь ребенка не раньше, чем он принесет голову человека из соседнего племени, узнав его имя, потому что число имен строго лимитировано. Таким путем папуасы поддерживали свое равновесие с природными ресурсами населяемого ими района. Это нулевой уровень пассионарности. В прочих отношениях они не уступают динамическим народам.