Ментаты Дюны - Брайан Герберт

Валя повернулась к Фиелле.

– Иногда я бываю резка, потому что сосредоточена на Ордене, на нашей великой миссии и на целях, которые поставила перед нами Преподобная Мать. Прошу прощения, если кажусь нетерпеливой и слишком настойчивой. Я стараюсь сделать как лучше.

Посмотрев в сторону, она заметила, что Ракелла улыбается гордой улыбкой матери.

И Валя торопливо заговорила. Она отправила Тьюлу с ее миссией, но у нее есть свои, гораздо более обширные цели.

– С твоего разрешения, Преподобная Мать, я хотела бы отправиться на Гиназ – побывать в школе мастеров меча и попросить принять меня в ученицы. То, что я изучу у них, потом пригодится Ордену.

Эти умения Валя сможет также использовать ради дома Харконненов, возможно, даже в личной схватке с Ворианом Атрейдесом.

Фиеллу это предложение как будто смутило, но Ракелла высохшей рукой ухватила за руку молодую сестру-ментата.

– Мысль Вали интересна. Ты получила подготовку ментата, и мне показалось, что мы можем взять на вооружение учения и других великих школ, использовать их техники для улучшения нашей.

Валя расправила плечи.

– Я Преподобная Мать и могу учиться быстрее других. Позволь мне застать их врасплох. Я хотела бы посмотреть Гиназ, усвоить и адаптировать его боевую технику, контроль над телом и приемы защиты, и еще… способ правильно мыслить во время боя. В объединении разных дисциплин большая сила, и она должна принадлежать Ордену. Мы должны быть сильней предательниц Доротеи.

Ракелла выбранила ее, как ребенка.

– Я могу не соглашаться с ними, но они не предательницы, просто у них иной взгляд на наши перспективы. У Доротеи есть то, чего нет у нас, – уважаемое положение при дворе и близость к императору. У нее нет причин завидовать нам или бояться. Для нашего будущего лучше, если мы найдем общую почву. Этого я больше всего хочу перед смертью.

Валя попыталась подавить раздражение в голосе.

– Доротее не следовало предавать нас, если она верна идеям Ордена.

– Возможно, она ошибается, но я верю, что в глубине души она остается истинной сестрой. – Остановившись на тропе, Ракелла смотрела печально. Она повернулась к Вале. – Твоя родная сестра должна вернуться домой, а ты должна совершить свое путешествие. Я разрешаю тебе отправиться на Гиназ.

Успех – вопрос определения. Что такое победа? Что такое богатство? Что такое власть?

Долгие годы ученые с Денали присылали Джозефу Венпорту бесчисленные предложения, многие из которых казались нелепыми и неосуществимыми: новые волновые генераторы, интерфейсы связи, ядерные пульсирующие вспышки, даже механические «сверчки»-саботажники.

Не желая ограничивать свой далекий банк мыслей, Джозеф приказал администратору Ноффе поощрять фантазию во всех ее проявлениях, если она способна создать средства, которые нанесут поражение батлерианцам.

Но на такое он и не надеялся.

Сидя под ярким солнцем пустыни, Джозеф, Драйго и Птолемей наблюдали за семью механическими ходячими, которыми управлял мозг навигаторов. То, что продемонстрировал Птолемей, уже поразило Джозефа. Страшные машины двигались необычайно легко и быстро. Джозеф улыбался: результаты вполне окупали средства, затраченные на исследовательский центр на Денали.

Теперь у него были свои титаны.

Один из древних титанов пытал его прабабушку, и это сделало Норму Сенву больше, чем человеком. Ее муж Аврелий Венпорт посвятил свою жизнь борьбе с кимеками. Какая ирония, что Джозеф Венпорт создает новых титанов, еще сильнее предшественников.

Птолемей коснулся микрофона в ухе.

– По-прежнему ни следа червей.

– Может, эти твари испугались, – предположил Венпорт.

– Сомневаюсь, что песчаным червям ведом страх, директор, – сказал Драйго. – По вибрации они не могут отличить этих кимеков от машин, собирающих пряность. И мы предполагаем, что поле Хольцмана, создаваемое щитом, приводит в бешенство любого червя.

– Я пошутил, ментат.

Наконец по песку, словно гребень волны, пробежала рябь. Большой червь прошел сквозь несколько дюн, словно они были не плотнее воздуха; он двигался со скоростью выпущенного снаряда.

Джозеф встал со стула.

– Какое чудовище!

Темные глаза стоявшего за ним Драйго округлились, ментат впитывал все подробности. Птолемей казался испуганным.

Похоже, теория о том, как действует на червей щит, подтверждалась.

Разъяренный песчаный червь взвился вверх. Из песка показалась гигантская пасть, с тела сыпался песок.

Мозг навигаторов в баках сохранности не впал в панику. Исследовав поведение червя, они расположили тела ходячих в точно выверенном строю для нападения, словно на военном учении. Три кимека выключили щиты и разошлись в стороны, как пауки-прыгуны.

Червь обрушился, как таран, но проворные кимеки прыгнули в противоположную сторону, их движения были тщательно рассчитаны и скоординированы, словно между навигаторами существовала телепатическая связь. Даже Джозеф на своем далеком наблюдательном пункте ощутил вибрацию, когда червь снова ушел в песок.

В поисках стратегически лучшей позиции кимеки поднялись на дюны и пустили в ход артиллерию; разрыв за разрывом поднимались над сегментированным телом червя. В воздухе плавало столько пыли, песка и дыма, что Джозеф почти ничего не видел.

Червь снова поднялся, извиваясь, как брошенный шланг под высоким давлением. Он ударил одного кимека, подбросив его в воздух, потом проглотил другого, Хока Эвандера, по-прежнему защищенного мерцающим щитом.

Птолемей застонал, увидев, как сражающийся кимек исчез в глотке червя. Джозеф удивился такому отсутствию объективности.

– Это испытание, доктор Птолемей. Следует ожидать потерь.

Оставшиеся пять титанов возобновили атаку, используя огнеметы, лазерные лучи и разрывные снаряды. Хотя несколько бронированных сегментов тела червя казались поврежденными, нападение только разозлило зверя. Он снова взвился и обрушился на двух кимеков, вдавив их в песок. Гигант был так массивен, что даже броня не могла защитить ходячих.

Оставшиеся три кимека разошлись в стороны от червя и повторили нападение. Стон твари прозвучал, как рокот двигателей космического корабля.

Затем извилистое змееподобное тело начало раздуваться, как будто что-то взрывалось у червя внутри. Кольца сегментов потемнели, из увеличивавшейся раны повалил дым. На поверхности тела выступила ядовитая кислота.

Пробиваясь наружу, проглоченный титан, по-прежнему окруженный защитным полем, пустил в ход взрывчатку и едкую смертоносную кислоту. И установил бомбы с часовым механизмом, которые взорвались, когда он выбрался на свободу.

Джозеф рассмеялся, не в силах отвести глаз. Птолемею, казалось, было дурно от такого масштаба разрушений.

Умирающий червь погружался в песок. Из множества его ран сочилась влага. Пищевод был разорван. Кимеки продолжали бить по уязвимым местам, пока червь не содрогнулся и не упал на пологие дюны.

Джозеф с улыбкой повернулся к Птолемею.

– Производит большое впечатление.

Ученый застонал.

– Но я потерял трех титанов – почти половину моих лучших кимеков, и только для того, чтобы уничтожить одного червя. Это мои экспериментальные модели, я столько времени на них потратил, заботился о них… – От волнения он так сильно закашлялся, что едва не упал со стула. – Два из них: Хок и Адем – спасли меня на Денали, когда у меня вышла из строя система жизнеобеспечения.

– Не волнуйтесь, они действовали отлично, много лучше, чем я ожидал. – Джозеф похлопал его по плечу. – Гораздо важнее то, что вы доказали: с песчаным червем можно бороться! У нас есть для этого средства.

Птолемей упал на стул, бледный и смятенный, но постепенно обрел решимость.

– Учитывая эту демонстрацию, директор, я внесу изменения в тело кимеков, усилю защиту. – Песок выглядел так, словно здесь прошла сильная бомбардировка. – Мозг навигаторов для следующей партии титанов получит больше данных и сможет действовать успешнее.

Ученый выглядел глубоко опечаленным.

Неожиданно из дюны во все стороны полетел песок, и из нее появился второй червь.

Считалось, что черви придерживаются своей территории, но, как предположил ментат, это был спорный участок. Удивленные появлением нового чудовища, титаны не отреагировали вовремя. Червь с первого же удара разнес кимека, отшвырнул еще двух и проглотил четвертого.

Птолемей в глубоком отчаянии упал на колени.

– Не могу поверить! Не могу поверить!

Все погибли, все, Зиншоп, Ябидо, вся его отборная группа. Слезы текли по его пыльным щекам.

Первый червь умирал, корчась на песке. Второй безглазо смотрел на соперника, не интересуясь ни разбитыми кимеками, ни наблюдателями из «Венхолдз» на скале. Тварь долго возвышалась над телом мертвого червя, потом ушла в ту дюну, из которой появился первый червь, закрепляя территорию за собой.