Знак с той стороны - Инна Бачинская

А он ни копейки никогда не дал, ничегошеньки, куска хлеба не бросил кровинушке своей! Нагоревались мы с ней – не приведи господь! Вот какие люди жестокие, свое дитя не пожалел!

– Вам что-нибудь известно о нем?

Галина Николаевна молчит, раздумывает. Взглядывает на Шибаева испытующе.

– Он в городе?

Галина Николаевна вздыхает, ей хочется поговорить.

– Объявился он, когда Яночке было пятнадцать или шестнадцать. Маня его сперва гнала, так он, поверишь, в ногах валялся, прощения просил. Подстерегал за углом, чтобы только на Яночку посмотреть. А тут с Алексеем несчастный случай, авария на электросетях, его током ударило. Едва откачали, но уже не встал, парализовало его совсем. Деньги нужны были, я и говорю, не будь дурочкой, Маня, возьми у этого подлеца, пусть хоть как-то загладит ваше горе и слезы. Она сначала ни в какую, а потом стала брать – а куда денешься? А только не впрок ей эти деньги пошли, мучилась очень, совестливая была. Говорила, виновата перед Алешей, что берет от этого… Яночке ничего не говорила. Яночка знала, что Алексей неродной отец, но любила его крепко. Все папка, папка, сидит, держит за руку… – Галина Николаевна всхлипнула и махнула рукой.

– А три года назад настоящий отец вдруг написал дарственную на эту галерею на Маню, сказал, для Яночки. И оборудование закупил, и ремонт – все сам сделал. Маня сказала Яночке, что продала теткин дом в Зареченске. Мы с ней обе из Зареченска. А тут Алеша умер, уж как Маня убивалась, сердце надрывалось смотреть! И Яночка убивалась… Обе в черном, бледные… Я говорю, ты, Маня, хоть Яночку пожалей, если себя не жалеешь. Ей жить, а ты ее на кладбище каждый день! Сама как знаешь, а ее оставь в покое, смотри, на ней лица нет… – Галина Николаевна вытирает слезы. – Вскорости Маня ушла за Алешей, сердце не выдержало. Слава богу, я осталась, а то быть Яночке сиротой. Ты, Сашенька, ее не обижай, она у нас и так обиженная да безответная. Ей каменная стена нужна, сильный мужик. Она же совсем жизни не знает за своими фотографиями. Собирается кредит в банке взять на конкурс молодых фотографов. Я ей уж и так, и этак, говорю, там же проценты дурные, никогда ты их не выплатишь, заберут галерею! Все они жулики! Я в этом понимаю, я бухгалтером больше двадцати лет работала, курсы закончила. А она – ни в какую, хоть плачь! Молодая, глупая, жизни не знает. Ой, а что я тебе сейчас покажу! – Она рассмеялась. – Только Яночке ни слова, обещаешь?

– Обещаю, Галина Николаевна, – отвечал потрясенный Шибаев, пытаясь совместить полученную информацию с событиями последних дней. Голова его шла кругом, сумасшедшая птица с острым клювом трепыхалась в сломанных ребрах, стремясь выбраться наружу, и он прижал руку к груди, пытаясь ее успокоить.

Старая дама порылась в тумбе стола и вытащила большую картонную коробку. Протянула Шибаеву:

– Смотри!

Он раскрыл коробку и оторопел. Там были черно-белые фотографии, много, очень много, целая кипа, и на каждой был он, Шибаев. На улице, мрачный и целеустремленный, спешащий; в гостиной Яны наверху, спящий; на диване в галерее; гоняющий чаи с Галиной Николаевной; с Аликом; около собственной машины… Совершенно не подозревающий, что его фотографируют, а потому не похожий на себя. Или, наоборот, похожий. «Ну и рожа!» – подумал Шибаев.

Несколько фотографий на тему драки с Аликом, ракурс сверху, видимо, из окна. А ведь когда они уходили, она спала. Притворялась! Он невольно улыбнулся. У Алика перекошенная физиономия, он отрывает от себя руки Шибаева. У Шибаева физиономия зверская, он держит адвоката за грудки, вокруг зеваки.

Он перебирал фотографии, на которых красовался незнакомый ему тип с жестким лицом и неприветливыми глазами, источающий агрессию и готовность сцепиться с кем-нибудь – с таким лучше не встречаться в темном переулке. «Это я?» – не поверил Шибаев.

– Самые лучшие она выбрала в альбом, а эти остались. У тебя к Яночке как, серьезно? – спросила Галина Николаевна, заглядывая ему в глаза.

Шибаев кивнул и поставил коробку на стол:

– Серьезно, Галина Николаевна. Очень серьезно.

– Ты бы поменьше дрался, Сашенька, – озабоченно сказала Галина Николаевна. – Я вот и Яночке тоже говорю: поосторожнее, а то видишь, как оно получается! Народ сейчас бойкий, и машиной наедет, и сумочку вырвет, друг друга не жалеют. Да и ты тоже все время… То одно, то другое; опасная у тебя профессия, Сашенька, так недолго и калекой стать… Уж ты бы поосторожнее. И не дерись, без тебя разберутся.

– Ладно, не буду, – пообещал Шибаев.

– А еще, Сашенька, надо бы вам…

Перебивая ее, звякнули китайские колокольчики. Шибаев и Галина Николаевна оглянулись на дверь. В студию зашла высокая женщина в светлом плаще и черной шляпе с полями. В очках с затемненными стеклами в ярко-голубой оправе.

– Добрый вечер! Я за фотографиями, – произнесла блондинка тонким неприятным голосом, протягивая квитанцию.

Галина Николаевна протянула руку и взяла квитанцию. Шибаев вдруг вскочил и рванулся к блондинке, проревев:

– Ах ты, сука! Убью!

Галина Николаевна в ужасе ахнула и всплеснула руками.

…Шибаев и женщина катались по полу. Черная шляпа отлетела в сторону, женщина вцепилась ногтями в лицо Шибаева, пытаясь освободиться. Шибаев, ослепший от боли и ярости, разжал клещи рук, размахнулся и ударил ее кулаком под дых. Женщина утробно выдохнула и обмякла…

– Господи, Сашенька! – в отчаянии кричала Галина Николаевна, опускаясь на колени перед женщиной. – Что ты наделал?! Ты же ее убил!

Снова звякнули китайские колокольчики. Это были Яна и Алик Дрючин. Сцена, представшая перед их глазами, была ужасна. Женщина на полу, похоже, мертвая; перед ней на коленях перепуганная Галина Николаевна; рядом, тоже на полу, Шибаев с окровавленным лицом, сжимающий голову руками. Он поднял глаза, посмотрел в потрясенное лицо Алика, засмеялся и потерял сознание…

Глава 37

Точки над «i»

Мэтр Рыдаев с барственными интонациями в голосе сообщил, что занят с клиентом.

– Поздравляю, Шибаев, отлично сработано. Я уже встретился с Руданским-младшим, так что все в колее. Неплохой парень, только слегка незрелый и простоватый. Ну да они все сейчас такие, а с другой стороны, я готов…

– Паша, жду через полчаса в «Детинце»! – перебил Шибаев.

– Я же сказал, что у меня клиент!

– Через полчаса! – повторил Шибаев страшным голосом.

– Что-то случилось? – после заминки спросил адвокат. – Ты меня пугаешь!

– Случилось. Через полчаса, понял? В тринадцать ноль-ноль.

В час дня Шибаев сидел в «Детинце», сверля взглядом входную дверь. Мэтр Рыдаев позволил себе опоздать на семь минут, что Шибаев тут же занес ему в счет. Адвокат изумленно уставился на разноцветную физиономию Шибаева. Пауза затягивалась.

– Однако, – произнес наконец мэтр Рыдаев. – Ты что, под каток попал?

– Попал. Садись, Паша.

– Ну, в чем дело? Какие проблемы? – спросил адвокат, усевшись. – Я тебя слушаю. Имей в виду, Шибаев, ты вытащил меня с очень важной встречи, и если…

– Посмотри, не узнаешь? – Шибаев вытащил из папки цветную фотографию блондинки, положил перед ним. Мэтр Рыдаев достал футляр с очками, взял фотографию, поднес к глазам. Изучил и сказал:

– Никогда ее не видел. Кто такая?

– Не торопись, Паша. Посмотри еще раз. Я тоже с первого раза не врубился. Кроме того, как говорит твой коллега Дрючин, отсутствует заданность восприятия, что затрудняет ассоциативное мышление.

Мэтр Рыдаев иронически приподнял бровь, пожал плечами и снова взял фотографию. Перевел взгляд на Шибаева – так смотрят на штукаря, ожидая подвоха или кролика из рукава. Шибаев сверлил его взглядом. Адвокат покачал головой.

– Ладно, начнем по порядку. Позавчера ночью на меня напал алкаш по кличке Серый, его наняла неизвестная женщина, сказала, муж гуляет, надо поучить. Это была попытка убийства, чего я тогда не понял. То есть Серый засветился бы с дракой, а она потом добила бы. Я не думаю, что он собирался убить… – Шибаев на миг задумался. – Хотя черт его знает, мужик он дрянной. Если бы попытка убийства удалась, все прокатило бы. Но попытка не удалась, меня спасли случайные люди. Вчера я попал в ДТП, отказали тормоза.

– Ты? В ДТП? – удивился адвокат, снова приподнимая бровь. – И что?

– А то! Меня осенило: а ведь меня пытаются убрать. С какого перепугу? И что вообще происходит? Кому выгодно? Кому я перешел дорогу? Занимаюсь себе простым делом, ищу Руданского-младшего, нашел, отчитался… Что не так? Кстати, моя версия подтвердилась: в машине перерезали тормозной шланг.

– Убить? Тебя? – с сомнением спросил адвокат, рассматривая синяки на физиономии Шибаева. У него мелькнула мысль, что частые драки и удары по голове не проходят даром. – А ты, Саша, не… – Он замялся и пошевелил пальцами.