Запретные навсегда (ЛП) - Джеймс М. Р.

Сейчас слишком поздно что-то менять.

Точно так же, как то, что казалось обещанием возможности бесконечного будущего, сократилось до еще одной ночи.

— Мы уезжаем утром, — говорит Левин. — Я поговорю с Адрианом о приготовлениях.

26

САША

Я стараюсь дышать ровно, это все, что я могу сделать, чтобы держать себя в руках. Я не могу вернуться к Артуро. Я не могу потерять Макса. Я не могу этого сделать…

Эти слова снова и снова повторяются в моей голове на протяжении всего оставшегося вечера, который проходит в оцепенелом тумане. Мирное счастье этого дня рассеялось и исчезло, как будто его никогда и не существовало, остались только тикающие часы, от одной мысли об этом мне становится дурно. Предполагалось, что здесь мы будем в безопасности. Предполагалось, что у нас будет шанс начать все сначала. Все похоже на какую-то дурацкую шутку, что после побега от такого человека, как Обеленский, Артуро станет моим концом. Если все пойдет плохо, если наш наспех составленный план провалится, я не думаю, что смогу позволить Арту делать со мной все, что он хочет. Я не думаю, что смогу дождаться, когда Левин попытается спасти меня.

Если Макс умрет, я этого не захочу. Единственное, о чем я буду думать в тот момент, это как попытаться взять Арта с собой, когда соберусь умереть.

Это должно сработать. Макс доверяет Левину, и я тоже, но это более чем опасно. Мы согласились, что Арт не особенно проницателен, но он был достаточно умен, чтобы использовать Джиану и Томаса против нас. Если не считать невозможности для него добраться до семьи Виктора, это все, что могло убедить Макса или меня вернуться в его руки. Мы были так близко. Я не могу есть, не могу слушать ничего из того, что мне кто-то говорит. Я чувствую раздражение и нетерпение, желая побыть наедине с Максом. Чтобы впитать в себя то время, которое у нас осталось, теперь, когда оно сократилось до такого маленького, невозможного промежутка.

Когда мы наконец остаемся одни в нашей спальне, Макс тяжело опускается на край кровати, зажав руки между колен. Настроение не могло быть более отличным, чем прошлой ночью, которая сейчас кажется такой далекой, что с таким же успехом это могла быть другая жизнь. Он смотрит на меня, вина написана в каждой черточке его красивого лица.

— Мне жаль, Саша, — тяжело произносит он, глубоко вздыхая. — Это моя вина…

— Нет. — Я быстро пересекаю комнату и сажусь рядом с ним. — Это тоже был мой выбор. Это не твоя вина или моя. Мы пытались сбежать, и Арт нашел нас. Он использовал тех, кто нам дорог, против нас самих. Это он здесь не прав, а не мы.

— У нас должно было быть гораздо больше времени. — Его рука лежит на моем бедре, напрягаясь, как будто он может удержать меня здесь таким образом. — Я потратил впустую так много времени. Саша…

Я наклоняюсь вперед, моя рука обхватывает его подбородок, когда я поворачиваю его лицо к своему.

— У нас есть сегодняшний вечер, прежде чем нам придется возвращаться в Италию. Давай не будем тратить его на сожаления о вещах, которые мы не можем изменить. — И затем, прежде чем он успевает сказать что-нибудь еще, я наклоняюсь вперед и целую его, захватывая его губы своими. — Левин сказал, что защитит нас, если сможет, — шепчу я в губы Максу, сжимая его руки в своих и наклоняясь к нему. — Все, что мы можем сделать, это доверять ему. Мы избегали и худшего.

— Ты самая храбрая, упрямая женщина, которую я когда-либо встречал, — бормочет Макс, его руки напрягаются вокруг моих. — Храбрее, чем следовало бы, после всего, что случилось.

— Я все еще боюсь, — шепчу я. — Но я не могу позволить себе поверить, что после всего этого Арт станет тем, кто, наконец, заберет у нас все. Мы победим его, если сможем, Макс. А если нет, я все равно не хочу жить в мире без тебя. — Я снова целую его, долго и медленно, притягивая к себе на кровать, так что мы лежим бок о бок, моя нога перекинута через его. — Мы сделаем это вместе. Что бы ни случилось.

Даже с заверениями Левина, даже с доверием, которое мы с Максом готовы ему оказать, это похоже на прощание. Мне приходится заставить себя не заплакать, когда Макс притягивает меня в свои объятия, целуя медленно и неторопливо. Я не хочу тратить время на слезы или грусть, но я болезненно осознаю, что каждое прикосновение, каждая ласка его рук, каждое скольжение его кожи по моей может быть последним. Так не должно было случиться, но это так, и мы ничего не можем сделать, кроме как попытаться в последний час изменить это, как только вернемся в Италию и сможем встретиться с Артуро.

Мы оба знаем, что сегодня ночью нам не удастся выспаться, но никого из нас это не волнует. Каждый час, каждая минута кажутся драгоценными. Ранее сегодня мы возвращались на виллу в ожидании ленивого послеобеденного секса и того, что впереди у нас растянется остаток дня, но теперь при каждом прикосновении кажется, что мы хватаемся друг за друга, цепляемся, пытаясь предотвратить неизбежное. Макс медленно спускается вниз по моему телу, целуя места, которые он никогда раньше так медленно не целовал, его губы и язык обводят мою ключицу, изгиб моей груди, линии ребер, впадинку моего пупка. Его зубы задевают мои тазовые кости, его пальцы обводят все места, где раньше были его пальцы, пока я не начинаю дрожать от желания, потребность в нем подавляет все остальное.

— Я хочу запомнить каждый дюйм тебя, — шепчет он, касаясь губами моего живота, в то время как его руки скользят вверх по внутренней стороне бедер, открывая меня для него. — Я хочу запомнить твой вкус, твои изгибы, звуки, которые ты издаешь. Я хочу, чтобы мои чувства были настолько наполнены тобой, что мне не о чем было бы вспоминать, кроме тебя.

Он проводит языком по мне, сладко и медленно, постепенно увеличивая мое удовольствие, дразня меня мягкими облизываниями и трепетом, пока я не начинаю извиваться и выгибаться под ним, умоляя о большем. Он облизывает каждый дюйм моей киски, его пальцы поглаживают внутреннюю поверхность моих бедер, когда он прослеживает каждую складочку, просовывая свой язык внутрь меня, чтобы попробовать еще больше, толкая его, как маленький член, пока я не начинаю стонать от желания. Затем он, наконец, засасывает мой клитор в рот, заставляя меня переваливаться через край в оргазме, которого я отчаянно жду. Я прижимаюсь к его рту, терзаясь о него, пока езжу верхом по его лицу, жестко кончая на его язык.

— Пожалуйста, — всхлипываю я, дрожа и насквозь пропитываясь возбуждением, мое тело покалывает каждую частичку меня. — Мне нужен твой член, Макс, пожалуйста… Мне нужно, чтобы ты был внутри меня…

— Пока нет, — бормочет он, а затем снова прижимается ко мне ртом, обводя языком мой сверхчувствительный клитор, проникая пальцами внутрь меня, пока он доводит меня до второго сильного оргазма вслед за первым.

Когда я дрожу и постанываю со второго раза, сжимаясь вокруг его пальцев и скручивая простыни в своих руках, он, наконец, возвышается надо мной, его член такой твердый, что он плотно прижат к его животу.

— Мы собираемся заниматься этим всю ночь, — бормочет он, его рука запутывается в моих волосах, его губы касаются моих, его толстый член прижимается ко мне, когда он просовывает внутрь только кончик. Я мгновенно сжимаюсь, сжимаюсь вокруг него, когда он стонет, откидываю голову назад, его бедра дергаются и еще на дюйм погружаются в меня. — Мы можем поспать в самолете. Ты нужна мне столько раз, сколько я смогу, Саша. Мне нужно, чтобы Ты…

— Ты мне тоже нужен. — Я протягиваю руку, запускаю пальцы в его волосы, притягиваю его рот к своему и обхватываю ногами его бедра. — На этот раз я хочу пожестче, Макс. Позже мы можем двигаться медленно. Я хочу почувствовать, как ты жестко трахаешь меня.

Он стонет мне в рот, все его тело содрогается, когда его бедра выдвигаются вперед, толкая его член в меня. В одно мгновение я полностью заполняюсь, растягиваюсь вокруг толстого, горящего члена, когда он начинает вонзаться.