Оксюморон - Максим Владимирович Альмукаев

эмблемами, наподобие реклам, которыми покрыта форма пилотов формулы-1. Приглядевшись получше я понял, что это не что иное как воспетая многими поколениями стройотрядовцев целинка. Да–да, самая настоящая целинка в которые теперь облачаются разве что юные безмозглые пижоны или наивные почитатели “сладкого” советского прошлого, которые правда по чему-то для того, чтобы процитировать во время дискуссии на которые они горазды Маркса или Ленина заглядывают не в толстый потёртый томик, а лезут в карман за гаджетом последней модели, но я отвлёкся.

У меня в шкафу долгое время валялась такая же целинка, оставшаяся от кого-то из друзей отца.

«Это что за привет из комсомольской юности?» – думал я, оглядывая незнакомца.

За всё время нашего взаимного знакомства взглядами я не спускал с него глаз, ожидая какого-нибудь первобытного фокуса, вроде “а как насчёт топор из рукава!?”. Но ничего неприятного не произошло. Незнакомец протянул мне ладонь.

– Николай – произнёс он просто без улыбки ровным спокойным тоном.

– Алексей – ответил я, пожимая её.

После мой новый знакомый предложил мне жестом следовать за ним. Вскоре мы уже поднимались по лестнице. Отсутствие перил ясно свидетельствовало что дом находился на стадии завершения, но пор каким- то причинам завершён не был.

Поднявшись на седьмой этаж, мы остановились возле дверей одной из квартир.

– Прошу вас, Алексей, в мою скромную обитель. – произнёс Николай неожиданно бодрым тоном. – Смелее. – сказал он, видя нерешительность на моём лице.

«Была ни была» – подумал я, и вошёл в квартиру.

– Алексей, тапочки возле тумбы. – сказал он, закрывая за собой дверь. Прихожая в которой мы находились погрузилась таинственный полумрак. Николай достал из кармана свечной огарок и зажёг и держа перед собой пригласил меня следовать за собой.

Эти слова почему-то подействовали на меня успокаивающе. От них повеяло чем-то родным и давно позабытым. Сняв ботинки и надев тапочки, я проследовал в комнату, я осмотрелся по сторонам.

Комната, в которой я находился освещалась естественным светом дня проникавшим сквозь оконные стёкла и представляла собой довольно просторное помещение. Стены, оклеенные светло жёлтыми обоями, навевали ощущение уюта. У правой стены стоял диван, покрытый ворсистым зелёным пледом. На диване лежала старенькая жёлтая гитара, поблёскивая воспетым Митяевым изгибом. Рядом с диваном стоял красивый столик на причудливо изогнутых ножках. Обстановка ясно свидетельствовала о том, что хозяин квартиры любит порядок и уют.

Единственным предметом, который несколько выделялся из окружающей обстановки был лежащий на столике рупор. Самый что ни на есть рупор. Вроде тех, которыми, если верить иллюстрациям в детских брошюрках, пользовались некогда морские капитаны. В годы моего детства, да наверняка и в годы детства моего отца у капитанов уже имелись громкоговорители.

А ещё мне бросилось в глаза, что хозяин этого дома, ну как бы это выразить по деликатнее, давно не знал женского общества. Во всяком случае ничего из того, что намекнуло бы о женском присутствии я не обнаружил. Это открытие в данных обстоятельствах заставило меня успокоиться окончательно по поводу того, что так хорошо начавшийся вечер вдруг закончится женским скандалом. Я вспомнил время, проведённое в гостях у Маруси, и мне стало легко от того, что я в гостях у холостяка.

Вообще с женщинами, в плане гостей, у меня всегда складывалось не так чтобы очень. Во всяком случае моя бывшая супруга не любила, когда ко мне заходили друзья, пологая что у мужиков никаких дел кроме пьянки и болтовни быть не может. Да и жёны моих друзей тоже не выказывали восторга случись мне зайти к ним в гости.

Но зато это открытие пробудило опасения совсем иного рода: а вдруг хозяин голубой?

– Располагайся, – сказал Николай из-за спины – я отлучусь ненадолго. Кстати ты когда бродил по городу никого не встречал? Никого, ответил я. Ну хорошо, сказал он как мне показалось с облегчением. Когда он вышел я решил не упускать возможность и посмотреть, как живёт “дух” города Заводь и толкнул дверь в другую комнату. Она оказалась не запертой. Спустя несколько минут беглого осмотра я уже представлял себе что из себя представляет сие обиталище.

Квартира, в которой я оказался была самой обыкновенной тесной двухкомнатной “Брежневкой”. Обшарпанные стены, на которых ещё сохранились клочки старых обоев. У окна стояло странное приспособление, состоявшее из двухсотлитровой бочки к которой была приделана длинная жестяная труба. По всей видимости это была печь. Поскольку рядом с ней были свалены грудой деревянные палки.

По всей видимости, если комната, которую я недавно покинул была для Николая чем-то вроде тыла, то та, в которой я стоял сейчас, являла собой не как не меньше чем передовую, или на худой конец командный центр.

Выйдя из комнаты, я аккуратно закрыл за собой дверь. Усевшись на диване я взял в руки гитару, и пройдясь по струнам, почувствовал их тугую боль. Потом я попробовал взять пару знакомых мне с юности аккордов. Вскоре мои пальцы уже довольно проворно вплетали меж струн перебор и комнату наполнили приятные, не всегда послушные замыслу звуки, приглушённые и тоскливые. Вскоре вернулся хозяин и мы сели пить чай.

Коля, когда я поинтересовался об его отчестве вспомнив Вакитку, махнул рукой.

– Какое к чёрту отчество!? – сказал он с детской наивной улыбкой,-Я Лёха, спасибо памяти, хоть имя не забыл. Мы сделали ещё по-глотку и я решил, что психологический момент для расспросов настал.

– Послушай Коля, – произнёс я ставя кружку на стол – у меня есть два вопроса, не решив которые по-моему наше знакомство будет ну что ли не настоящим.

– Какие вопросы? – спросил он разливая по кружкам чай.

– Первое: мне бы хотелось узнать, что тут у вас происходит? Я, видишь ли, вроде туриста в ваших краях. Одним словом – я из далека, и для меня здесь всё в новинку… – и помолчав добавил – да ещё в какую.

– А второй вопрос какой? – сказал Коля, кладя в мой стакан кубик желтоватого, явно старого, рафинада.

– Второй вопрос, – я замялся – как бы тебе сказать, несколько деликатного свойства. В этом городе я не в первой. Когда я был здесь в первый раз со мной приключилась одна неприятная оказия. Говоря просто кто-то сильно ударил меня по голове. Кто это был я не успел рассмотреть так как сразу потерял сознание. Мне не удобно спрашивать у тебя, но раз уж ты сам предложил мне не стеснятся, то спрошу прямо, это случайно не твоих рук дело?

Коля виновато улыбнулся и развёл руками.

– Извини, моих конечно – и он бросил взгляд в сторону.

Проследив за его