Бегство от любви - Линдсей Рэчел

— А что, отложить это хотя бы на полчаса никак нельзя? Тем более, что я видел, как он только что прошел к себе в кабинет.

— Мне необходимо срочно увидеть его. Именно сейчас. — Сама того не сознавая, она говорила с таким надрывом в голосе, что Ричард начал догадываться, что, видимо, что-то случилось, и в очередной раз, встретившись с ним взглядом, Лесли наконец поняла, что он заподозрил в ее поведении что-то неладное.

— Что-то случилось, да? А, Лес? Ты кажешься такой взволнованной.

— Я волнуюсь за одного из моих пациентов. — Но едва только произнеся эти слова, она тут же пожалела о сказанном, так как во время отсутствия Лесли, ее пациенты находились под опекой Ричарда, который тут же догадался, что она попыталась его обмануть.

— Ты определенно чем-то взволнована, — медленно проговорил он, — но только пациенты здесь совсем не при чем. Это нечто очень личное, да?

Она отвела глаза.

— Да.

— Может быть я могу помочь?

— Нет, — у нее перехватило горло. — Мне необходимо переговорить с Филиппом.

— Но он-то что может сделать из того, чего я сделать не могу? Ричард был явно обижен. Он хотел сказать еще что-то, как внезапно осекся на полуслове, и развернул ее к себе, все еще будучи не в силах поверить в очевидное. — Ты ведь не влюбилась в него, правда?

— Не сходи с ума!

— Это не я, а ты сходишь с ума. Ты всегда была негодной врушкой, и остаешься ею и по сей день. Ты в него влюбилась.

— А вот это тебя совершенно не касается!

— Ради всего святого, Лесли, одумайся. Редвуд тебе не пара. Держись от него подальше.

— Хватить причитать, — зло оборвала его она, и вырвавшись, прошмыгнула мимо и выбежала в коридор.

— Лесли, вернись!

Не оглядываясь, не обращая внимания на его призыв, она бросилась вниз по лестнице, и через минуту уже стояла, совершенно запыхавшись, перед дверью в его кабинет, стараясь побыстрее отдышаться, прежде, чем постучать.

Когда она вошла, Филип вышел ей навстречу.

— Я весь день пытался найти предлог, чтобы увидеться с тобой, но мне пришлось провести почти все время в обществе сэра Лайонеля. Сегодня вечером он возвращается в Лондон, и ему хотелось прежде поговорить со мной.

— Ты хочешь сказать, что он уже уехал?

— Да.

— А ты не знаешь, Дебора ничего не говорила ему перед отъездом?

— Относительно чего?

Лесли высвободилась из объятий Филипа.

— Значит, насколько я могу судить, ты еще ничего не знаешь об этом.

Он снова попытался было обнять ее, но она отстранилась от него и на этот раз.

— Нет, Филип, сначала выслушай, что я тебе расскажу.

Так последовательно, как ей это только удалось, Лесли рассказала ему о той сцене, что имела место в палате Деборы. Филип слушал молча, и когда ее повествование уже подходило к концу, он устало опустился в кресло.

— Зато теперь мы знаем, чего ожидать от жизни, — проговорил он бесцветным голосом. — Триумфальный взлет и низвержение с небес в один день. Странно, что оба они избрали именно сегодняшний день для того, чтобы раскрыть свои карты.

— Я не понимаю, о чем ты, — она опустилась на колени рядом с ним. Что ты хочешь этим сказать?

Он снова прижал ее к себе, зарываясь лицом в ее волосах.

— Это не важно. Ничто не важно, кроме того, что я люблю тебя. Ты мое счастье, я ждал тебя всю жизнь, и я никогда не отрекусь от тебя. Никогда!

Лесли отстранилась.

— Но ты так и не ответил на мой вопрос. Что ты имел в виду, когда говорил о триумфе и поражении?

Он развел руками.

— Это просто образное выражение. — Он снова попытался привлечь ее к себе, но Лесли поднялась с пола и села в стоявшее напротив него кресло.

— Перестань темнить, Филип, и скажи мне все как есть. Нет смысла таиться.

Как бывало всегда в минуты сильного душевного волнения, он провел рукой по щеке.

— Что тебе известно об отце Деборы?

— Только то, что он является председателем больничного совета в больнице Святой Катерины.

— Не только в "Святой Катерине"; а еще и в "Ривс", и в "Гран Мемориэл Хоспитал" тоже.

— А это так важно?

— Очень скоро это будет важно. Джон Эхем — этот ходячий окорок пожертвовал три миллиона фунтов на строительство у нас исследовательского пульмонологического центра. Когда проект завершится, что это будет лучшая в мире клиника подобного рода.

Зная, что он завел об этом речь не спроста, Лесли терпеливо молчала, ожидая продолжения рассказа. Но он замолчал, ни так долго сидел, не проронив ни слова, что Лесли уже было совсем отчаялась узнать, на что же он все-таки намекает, когда неожиданно Филип развернулся на своем кресле, оказываясь к ней спиной.

— Сэр Лайонель предложил мне место главного консультирующего хирурга.

— Но это же прекрасно! — воскликнула Лесли. — Это как раз то, к чему ты так долго готовился. И ты, разумеется, согласился на это предложение.

— Может быть ты думаешь, что его предложение останется в силе и даже тогда, когда он узнает, что мы с Деборой разводимся? Уверяю тебя, что не было бы ничего хорошего в том, если бы на развод подал я сам, а если уж она сама начнет требовать развода со мной…

— У нее нет к этому оснований. Все доказательства существуют только на словах — и мы сможем доказать, что мы невиновны!

— Да кто вообще захочет верить нам после того, как вся это история выплеснется на страницы газет?

— Сэр Лайонель. Он же знает, на что способна эта его Дебора.

— Возможно — но она все же его дочь. И поэтому он предпримет все возможное ради того, чтобы оградить ее от нападок.

— Ты и так уже растратил понапрасну лучшие годы своей жизни, поступая так, как он того требовал от тебя. Он не в праве рассчитывать на то, что ты будешь жертвовать собой до бесконечности.

— Он не считает это жертвой, — сухо сказал Филип. — Просто он любит Дебору. И он уверен в том, что как только она смирится с мыслью о том, что Каспер не хочет жениться на ней, то она в конце концов снова вернется ко мне.

— Но этого с ней никогда прежде не случалось.

— Он считает, что все еще изменится, — Филип по-прежнему говорил очень сухо. — В конце концов, скоро мне так и так предстоит возвратиться в Англию; чтобы получить престижное место и дворянское звание, которое так и дожидается меня там, трепеща крылышками от нетерпения. Это то, чего Дебора всегда так желала для меня. А когда со сцены исчезнет Каспер… — он вздохнул. — Вот так, или примерно так считает сэр Лайонель.

— А ты? — тихо спросила Лесли.

— А я никак не считаю, и честно говоря, мне вообще все равно. С Деборой мне жизни больше нет. Я люблю тебя. Целое утро сегодня я ломал голову над тем, рассказать ли сэру Лайонелю о нас с тобой или нет. Единственное, что удержало меня от того, чтобы поведать ему всю правду стало то, что пока еще Дебора находится здесь, и мне приходится лечить ее. — Встав из своего кресла, он подошел и встал рядом с Лесли. — Не надо так расстраиваться, дорогая. Это еще не конец света. Меня вполне устраивает работа в этой клинике, и до тех пор, покуда ты не возражаешь против того, чтобы оставаться здесь…

— Ты не можешь отказаться от предложения сэра Лайонеля.

— Стоит ему только услышать о разводе, и его предложение тут же потеряет силу. Они старые друзья с Джоном Эхемом, и к тому же ему самому дано право принимать специалистов на должности по своему усмотрению разумеется, с одобрения Совета.

— Но он же должен понимать, что лучше тебя им все равно никого не найти.

— Ты все сильно преувеличиваешь, — улыбнулся Филип. — На эту должность претендуют еще несколько человек, и все они такое же как я — если даже не лучше.

— Это не правда. Ты хирург высочайшей квалификации и огромного практического опыта. Сэр Лайонель не даст своим эмоциям возобладать над здравым смыслом.

— Я бы на твоем месте не был бы столь уверенным. Он сопроводил свое предложение высказанным вслух пожеланием, что он очень надеется на то, что мы с Деборой еще сможем пойти на мировую.