Мужики и бабы - Борис Можаев

- Выставь его за дверь! Мне надо поговорить с тобой, - сказала Мария.

- Маша! - Зинка умоляюще смотрела на нее, беспомощно опустив руки.

- Не трудитесь понапрасну, Мария Васильевна, - сказал Сенечка. - Я отсюда никуда без Зины не пойду.

- Не рано ли распоряжаешься ею? А ты чего молчишь, язык отнялся? набросилась Мария на Зинку. - А может быть, ты с ним заодно? Спелись! Пойдешь с ним по амбарам шарить?

У Зинки задрожали губы, и редкие, как горошины, слезы покатились по щекам.

- За что вы его ненавидите? - всхлипнула она. - И Андрей Иванович, и ты, и Федька Маклак...

- За то, что он аферист... Он хуже Лысого, хуже Ваньки Жадова. Те хоть грабят по ночам. А этот днем войдет и без ножа зарежет.

- Вот как вас взвинтила моя непримиримость в идеях классовой борьбы.

- Классовой борьбы? Не ври! У тебя только одна идея - как бы погреть руки на чужом горе.

- Маша, так нельзя. Он ведь живой человек. Он одинокий...

- Может, его пожалеть надо? - усмехнулась Мария. - Ну, жалей. Ты у нас добрая... Только смотри, кабы он не укусил тебя.

- Я... я люблю его, - Зинка заплакала навзрыд и уткнулась Сенечке в плечо.

- Ну что, Мария Васильевна, убедились? Ваш старорежимный домострой не действует. Времена не те. - Сенечка глядел снисходительно и с выражением превосходства.

- Можешь утешать его, где угодно и сколько угодно. Меня это больше не касается. Но имей в виду: в нашем доме чтобы ноги его не было. - Мария откинула железный крюк и вышла из магазина.

Дома Мария застала Васю Белоногого и Зиновия Тимофеевича Кадыкова. Гости сидели в горнице за столом. На столе шумел самовар.

- А, сестричка-лисичка! - приветствовал ее Белоногий. - Ну, какого серого бирюка из лесу привела да приручила?

- И волков боюсь, и в лес не хожу, - отвечала Мария, здороваясь.

- Что так? Вроде бы Обуховы не из робкого десятка? - шумел Вася.

- Она у нас такая лиса, что к ней не токмо что волки, медведи прут на поклон, - сказала Надежда с оттенком гордости. - Отбою от них нет. А ты в лес идти?

- Надя! - вспыхнула Мария. - Чего ты городишь?

- Ну, ну, застыдилась. Тоже мне - девка красная. Активист, называется, - проворчала Надежда. - Садись к столу. Проголодалась, поди.

Мария села рядом с Кадыковым. Тот чинно поздоровался за руку. На столе перед ним лежал раскрытый блокнот и карандаш.

- Маша, давай на мою сторону! - позвал ее Андрей Иванович. - Зиновию Тимофеевичу кое-что записать надо.

- Пожалуйста, пожалуйста! - Мария пересела.

- У нас тут беда стряслась, - сказала Надежда, пододвигая ей чашку и наливая чай. - Вчера вечером в Волчьем овраге свистуновского мужика убили. Ты, может, его знаешь? Он ветеринаром работал. Мы еще в двадцать третьем годе сватали у него старшую дочь за нашего Матвея.

- Не помню, - сказала Мария.

- Да где тебе помнить? Ты еще в гимназии училась. Красивая девка была.

- Кто, Маша? - усмехнулся Белоногий.

- Какая Маша! Дочь ветеринара.

- Что ж вы ее не сосватали?

- С таким женихом не больно развернешься, - сказала Надежда. - Вот тебе, собрались ехать на смотрины, свататься... А он и заявился в сапогах, в свитке, и кушаком подпоясан. Как извозчик. Ты куда, говорю, собрался - в извоз или на смотрины? А он мне - попа видно и в рогоже. Ну да, попа видно в рогоже, а дурака по роже. С той поры мы с ним и познакомились.

- С кем, с попом? - спросил Белоногий.

- С каким попом! С ветеринаром. - Надежда обернулась к Марии: - С нас тут допрос сымают.

- Ну, какой это допрос? - смутился Кадыков.

- Нет, нет, все правильно. Ты пиши, - ободрила его Надежда и опять Марии: - Я уж им рассказывала. Идем мы вчера из Бочагов. К нашим в гости ходили. Как раз к Брюхатову полю подходим. Не то чтоб сумерки, но солнце уже село. Андрей, говорю, давай прибавим шагу. Корова теперь ревет недоеная. Марии нет, а Зинка и за сиську путем ухватить не умеет. Пойдем скорее! Вот тебе - хлоп! - от оврага. Вроде бы кто тесом об тесо ударил. Андрей говорит, это выстрел, а я ему - какой выстрел? Пастух плетью хлопнул. Что теперь за пастух, говорит он. Стадо давно уж пустили. Так вот идем, рассуждаем. Подошли к оврагу. Смотрим - внизу, обочь тропинки, человек лежит. Ну, думаю, нализался. Еще Андрею сказала: вот она, ваша выпивка, до чего доводит. Ну ладно, спускаемся вниз, глядим... Да это же ветеринар убитый! Лежит лицом кверху, глаза закрыты, а из пробитого виска еще кровь пульсирует. Андрей, может, он еще живой? Тот взял его руку, пульс пощупал. Нет, говорит, мертвый.

- Кто же его застрелил? Что за мерзавцы? - спросила Мария у Кадыкова.

Тот только руками развел.

- Распутываем.

- Я думаю, здесь работает одна и та же рука, - сказал Вася Белоногий. Узнаю почерк.

- Какая рука? Что ты имеешь в виду? - спросила Мария.

- И лошадь Андрея Ивановича, и амбар Деминых, и ветеринар убитый, и кое-что другое, - ответил Вася.

- А при чем тут ветеринар? Какое он имеет отношение к лошади да к амбару Деминых? - спросила Мария.

Вася погладил свой бритый затылок и сказал иронически:

- Некоторое... Уголовный розыск считает, что убийство совершено с целью ограбления. А по моим данным - с другой целью.

- Но твои данные к делу не подошьешь, - возразил Кадыков. - Пока это всего лишь предположение. Логическое рассуждение - и больше ничего.

- Логическое рассуждение, когда оно в книжке написано, есть игра воображения, то есть умственное занятие. Тут я с тобой согласен. Но если логическое рассуждение построено на фактах жизни, это совсем другое дело, - веско возразил Вася Белоногий.

- Какие же вы факты жизни имеете в виду? - вскинул подбородок Кадыков.

- Во-первых, займемся исследованием вопроса - для чего ветеринар приехал на базар?

- Ну, для чего?

- Во-вторых, почему задержался так поздно и ушел один? - уклонился Белоногий от прямого ответа. - Я ночевал в Бочагах у Деминых. И когда утром узнал, что ветеринар убит, то подумал сразу - Жадов в Тиханове. Мы здесь все свои, а ты, Зиновий Тимофеевич, работник уголовного розыска. Поэтому будем говорить все, что думаем. Так вот я и подумал - Жадов здесь, в Тиханове. И не ошибся. Федька ваш подтвердил: видел, говорит, вчера Жадова на конопляниках.

- Не может быть, - сказал Кадыков. - Вчера вечером мы сразу после убийства послали к Жадовым подставное лицо, вроде бы случайно денег занять; сказали, что Ивана дома нет. Соседей спрашивали, и те подтвердили: Ивана нет и никто его не видел. И как ты докажешь, что убил именно Жадов?

- Я и не говорю, что убил Жадов. Я только думаю, что дело это одних и тех же рук.

- Почему?

- Имей терпение, Зиновий Тимофеевич. Уж если я сюда приехал за тридцать верст, то не чай пить. - Белоногий пододвинул чашку к самовару: - Налей-ка мне, Надюша, погорячей да послаще!

- Я ведь почти всю зиму и весну проработал на лесозаготовках. От Ермиловского селькова заготовляли шпалы и дрова, - начал издаля Белоногий. - Большая работа, скажу вам... На вывозке дров да шпал по четыреста подвод было, да лесорубов, да шпалотесов человек восемьсот. Пять лесных делян от пяти сел, да склад продовольствия и фуража, да дровяные склады. Всего не перечислишь. Словом, целая карусель. И доверенным лицом у меня по свистуновской деляне был как раз этот самый убитый ветеринар, Федор Афанасьевич Полетаев. И вот какая приключилась у нас с ним катавасия: на одном из его дальних дровяных складов "потерялись" две поленницы дров кубометров эдак на триста. По каким-то особым приметам он нашел свои дрова на складе у Жадова. Разыгрался скандал. Этот кричит - мои дрова! А тот не лезь! Мне их привезли возчики, я, мол, оприходовал и деньги выплатил. С возчиков и спрашивай. Ну где ты найдешь этих возчиков? Пошумели свистуновские, пошумели, так ни с чем и остались. Почти тысяча рублей уплыла у них с деляны в карман жадовских ребят. Вот вам один жизненный факт.

Вася вынул черный атласный кисет, свернул цигарку и затянулся всласть.

- А теперь слушайте другое. После посевной свистуновские мужики отправились на подчистку своей деляны. Срубали оставшиеся хвосты, то есть недорубленный лес. Надо сказать, что хорошо мужики старались; разбились попарно и за день нарубали хвостов по десять, а то и по двенадцать кубометров. Я им еще по паре сапог выписал в лесничестве за хорошую работу. Правда, начинали они с рассвета и работали до темна. Однажды рано утром ветеринар со своим напарником рубили хвосты в приречной деляне. Вдруг видят - прет какая-то подвода по заброшенной лесной дороге к реке. Чего ей там понадобилось? Ветеринар за ней следить назерком... Подвода к реке, он туда же... Видит из кустьев - на Куликовой косе лодка, и два мужика выгружают из нее тюки с добром. Он всмотрелся - и чуть не вскрикнул от радости. Один из них был Жадов. Ну, теперь ты у меня, милок, попляшешь, думает ветеринар. Теперь отольются тебе мои дровяные слезы. В тот же день он услыхал, что ограбили амбар Деминых, и решил, что это Жадов сработал.

- А что ж он нам не сообщил? - удивленно спросил Кадыков.