История Франции. Том I Происхождение франков - Лебек Стефан

Дело Пипина и Хродеганга

Влияние римской церкви, как это ни кажется странным, укоренилось прочнее всею на севере Галлии и особенно в Австразии, а позднее, при Карле Великом и Людовике Благочестивом, стало распространяться на Южную Галлию. Дело в том, что Пипин после долгих дискуссий с Этьеном II стал с 754 года убежденным сторонником и распространителем папских идей, касающихся вопросов дисциплины и литургии. Тогда же он нашел себе верного союзника в лице епископа Меца Хродеганга, долгое время находившеюся в тени в период всемогущества Бонифация. Надо сказать, что после смерти этого борца за веру в Германии, последовавшей в 754 году, Этьен, находившийся еще в Сен-Дени, назначил Хродеганга его преемником и вручил ему нагрудный крест, знак папского легата в Галлии. Епископ из Меца, решительный сторонник реформ, взялся за дело со всей серьезностью. С согласия короля во дворце, расположенном в долине Уазы, стали регулярно проводиться соборы (Вер — 755 год, Вербери — 756 год, Компьень — 757 год) или в Арденнах (Аттиньи — 762 год), куда приглашались епископы, а иногда и аббаты из провинций Руана, Санса, Тура, Трира, Реймса и Майнца. Король присутствовал почти на каждом из них. Хотя в конце своего правления Пипин самолично назначил епископа во Вьенн, на этих собраниях была представлена только Северная Бургундия, тогда как Прованс и особенно Аквитания (но явно хронологическим причинам) держались в стороне от движения. Так были подтверждены на севере королевства принципы власти епископов и архиепископов и получила новый импульс нравственная реформа среди мирян и духовенства. Чтобы приглушить недовольство части епископов, которых беспокоила нерешенность вопроса о секуляризации, Пипин принял ряд мер. Он распространил на все земли принцип королевских прекарий, установленный когда-то Карломаном в своем принципате, и особо настоял, скорее всего в 756 году, на введении принципа десятины, то есть выплаты каждым жителем королевства десятой части своих доходов в пользу церкви. Эти меры были направлены, естественно, на то, чтобы укрепить чувство солидарности внутри христианского общества и сделать его более однородным.

Церковь в Меце стала для Хродеганга настоящей лабораторией реформ. Как некогда святой Августин в Гиппоне, он решил установить для священнослужителей своего кафедрального собора определенные правила и без колебаний позаимствовал их в 754–756 годах в модели бенедиктинского ордена, заставив их жить совместно и превратив в настоящих каноников, то есть людей, следующих строгим канонам. Таким образом каноники кафедрального собора в Меце обязаны были, как монахи, питаться в общей столовой и спать в общей спальне, жить в бедности и помогать обездоленным, а самое главное — совместно присутствовать на специальной сложной литургии, называемой стациональной, позаимствованной Хродегангом у римской церкви, а через нее — у храма Гроба Господня в Иерусалиме. Для исполнения литургии требовалось, чтобы в окружении главного храма были многочисленные церкви, в каждой из которых в соответствии с точным расписанием, проводились по очереди службы литургического года, особенно в пасхальные дни. Что касается служб в Меце, эти церкви нам известны по описаниям, составленным Павлом Диаконом в его «Истории епископства Меца», закопченной к 785 году (сам собор, посвященный святому Этьену, крещенская церковь, церковь Нотр-Дам, церковь Сен-Пьер-ле-Мажёр, церковь Сен-Пьер-ле-Вьё, соборная церковь Сен-Поль). Эта литургия исполнялась впоследствии в форме псалмопений римского происхождения в один голос (песнопения, приписанные папе Григорию Великому и превращенные позднее в григорианский хорал), которые постепенно заменили античную «галликанскую песню».

Хродеганг и Пипин хотели чтобы принятая в Меце модель канонической организации и литургических богослужений распространялась постепенно на все королевство. Это оказалось нелегко: многие члены кафедрального духовенства были несклоппы отказаться от удобств открытой жизни того века. Тем не менее в период правления Пипина в проведении реформы и унификации жизни духовенства были достигнуты реальные успехи. Сравнительно многочисленные копии документов VIII века, сохраненные, в частности, в «Геласийских сакраментариях» сборнике текстов проповедей и молитв во время месс и празднеств, приписываемых папе Геласию (492–496) — упоминается, что церкви Галлии шаг за шагом принимали формулы римской литургии. Известно, например, что в 760 году Реми, сводный брат Пипина, получив пост митрополита Руана, выписал одного из руководителей певческой школы Рима, чтобы обучить своих служителей новым песнопениям. Когда в 766 году Хродеганг умер, а его тело было положено рядом с телом его предшественника, почтенного предка Каролингов, в базилике святого алтаря Арнуля в Меце, преемственность в его делах была уже обеспечена.

Влияние Пипина

Не только в области религии, но и в сфере управления делами страны Пипин подготовил почву для установления более разумных порядков, что принесло славу его сыну и к чему мы вернемся ниже. Столкнувшись, например, с хаосом в денежном обращении, связанном с небывалым успехом серебряных монеток — фальшивых сцеаттас, нахлынувших с северных окраин королевства, и с бурным развитием мастерских, находившихся в руках графов, епископов и аббатов, чья деятельность вышла из-под контроля меровингских королей, он решил установить королевскую монополию и упорядочить чеканку серебряных денье, потребовав, чтобы на монетах была его монограмма и чтобы из римского фунта выделывалось 264 денье (то есть 24 су на фунт и 12 денье по 1,22 грамма серебра на су). Сравнительно многочисленные находки, например, в Имфи (Ньевр) или Дорштадте, подтверждают успех этой меры по стандартизации, способствовавшей быстрому вытеснению фальшивых сцеаттас новыми денье.

Безусловно, королевский контроль за эмиссией и обращением денег стал возможен лишь благодаря твердости, с какой Пипин держал в руках местную администрацию, возложенную на способных и верных графов, а также благодаря реорганизации центрального управления. Конечно, двор оставался, как и при Меровингах, скорее учреждением, нежели определенным местом: он по-прежнему помещался вместе с королем между Нейстрией (Компьень, Вербери, Жантийи, Вер) и Австразией (Понтион, Эрсталь, Жюпий), между сельскими резиденциями и крупными аббатствами городских окраин (Сен-Медар де Суассон, который охотно посещали Меровинги, предоставившие ему ряд привилегий, но особенно Сен-Дени). Во всяком случае, можно отметить территориальную целостность королевства, и дело не только в интеграции Австразии и Нейстрии, но и в преемственности королевских институтов. Впрочем, хотя Пипин и ликвидировал по понятным причинам институт майордомов, он сохранил в неприкосновенности прерогативы крупных служб меровингского двора. Главное нововведение состояло в том, что руководство канцелярией поручалось теперь только клеркам церкви, что привело к качественному обновлению документов, их синтаксиса и орфографии, их оформления и графического исполнения. Не обошлось здесь, разумеется, и без Хродеганга, бывшего референдария при дворе Карла Мартелла.

Хорошо поставленное управление и крепкая канцелярия стали необходимыми инструментами новой дипломатии, решительно порвавшей с рутиной и бездарностью предыдущих правлений. Чтобы еще более утвердиться в законности своего титула и урегулировать спорные вопросы, порожденные созданием церковных государств, Пипин решил еще в 757 году завязать особые отношения с императором Константином V. Страстный иконоборец, император как раз искал себе союзников в борьбе против культа святых образов. Создавались условия для того, чтобы с 757 по 767 годы между двумя дворами состоялся обмен делегациями с богатыми подарками, и обсуждался даже проект женитьбы сына императора на дочери Пипина Жизели. В 767 году король созвал в своей резиденции в Жантийи собор, где восточные теологи встретились с франкскими епископами, чтобы обсудить проблему культа икон. Решения, принятые собором, не обнаружены, но можно полагать, что строгому иконоборчеству, одержавшему верх в Византии, франкская церковь противопоставила несколько иную, традиционно свою точку зрения.

Несколько месяцев спустя, зимой 767/68 года, Пипин принял в Меце посла Аль-Мансура, аббасидского калифа Багдада, чей брат Абуль-Аббас сверг в 750 году династию Омейядов в Дамаске. Искал ли калиф в холодной Австразии союзника против последнего представителя сброшенного рода Абд-аль-Рахмана, пытавшегося создать в Кордове независимый эмират, или надеялся заручиться у Пипина признанием со стороны державы, слухи о силе которой дошли до далекого Востока? На этот вопрос нет ответа.

Пипин, Фулрад и Сен-Дени