Леонид обязательно умрет - Дмитрий Липскеров

Прозвенел звонок на большую перемену, и Леонид уже твердым шагом направлялся к черной лестнице. Он шел навстречу своему маленькому Космосу, чтобы вылететь в него на крохотной ракете, взорвать его, превращая Вселенную в Черную дыру!

Она все-таки пришла, несмотря на уговоры подруги и ужасающий страх смерти. Машенька хотела сказать маленькому мальчику, что люди часто делают по ночам глупости и говорят не то, что следует. Она придумала предложить новенькому свою сердечную дружбу и на том успокоенно ожидала приход первоклассника.

Он появился, ростом почти ей по плечо. Она даже внутренне заулыбалась той мысли, что могла захотеть выйти за него замуж.

– Здравствуй, Ленечка! – приветствовала она чуть снисходительно. – Я…

Машенька хотела было сразу выложить все то, о чем надумала в тяготах, но встретила жесткий взгляд этого странного мальчика. Ее словно бы ударили по щеке. Заготовленные слова застряли в горле, она стояла, будто безмозглая кукла, с широко распахнутыми глазами и приоткрытым ртом.

– Что? – высокомерно поинтересовался мальчик. – Что, передумала?

– Я…

– А ты знаешь, что лилипуты не прощают предательства?

– А ты что?.. – Глаза Машеньки распахнулись еще шире. – Ты – лилипут?

– А ты думала, что мне семь лет и я собираюсь в таком возрасте на тебе жениться? Да, я – лилипут. Но я расту, только медленно! Мне пятнадцать лет!

– А как же ты в первом классе?

– Я пришел за тобой? Лилипуты умеют любить!

Все в Машенькиной головке, все логические построения о смерти, связанные с мужем, который годами младше, сомнения о невозможности прихода сказки в жизнь – все мгновенно рассеялось. Она теперь опять находилась перед Леонидом, как Красная Шапочка перед Серым Волком, который обязательно должен был за ней прийти!

– Я тебя не предам! – прошептала Машенька, прижав руки к груди, лишь бы он поверил ей. – Я согласна!

– Тогда – сегодня!

– Да-да, конечно, – закивала она, а после только спросила: – А что – сегодня?

– Я на тебе женюсь… – Он приблизился к своей невесте вплотную, дотянулся до ее головы, будто хотел погладить волосы, но лишь выдернул из них длинную заколку. – Вечером, в конце прогулки, жди меня возле дыры в заборе! Поняла?

Она опустила голову и покорно молвила:

– Да.

После уроков Леонид проник в учительскую, пустующую по причине общего собрания у директора, собрал по сумкам все имеющиеся деньги, а из одной прихватил и ключи, затем отправился в комнату завхоза, где стоял большой несгораемый шкаф. С помощью Машенькиной заколки мальчик ловко вскрыл металл и добыл из него уже значительные материальные средства, сложенные в толстую пачку, перетянутую резинкой…

В интернатском дворе он ни с кем не играл во время прогулки, сохранял деньги на кармане, а когда к нему хотел приблизиться друг Ромка, сделал лицом такую заговорщицкую фигуру, что Рыжий тотчас изменил свои планы, развернулся на сто восемьдесят градусов и побежал играть в футбол.

Все в природе готовилось к вечеру. Пионерский горн протрубил к ужину, и сиротский народ потянулся к столовой. Лишь двое из двухсот человек решили остаться сегодня голодными, дабы обменять пищу на счастье.

Они бежали через пролесок, взявшись за руки. В голове Машеньки все мысли словно заморозились. Она ни о чем не думала, просто подчинялась этому лилипуту, матерым хищником, грозным карлом ворвавшимся в ее жизнь… Перед тем как выбраться из леса на дорогу, Леонид достал из кармана тупой ножичек и, отрезав с Машенькиной головы прядку волос с ленточкой, оставил отсеченное под старой сосной…

А потом они ехали в автобусе в сторону Москвы. Впрочем, из-за любопытных взглядов вышли за две остановки до кольцевой дороги и долго ловили попутную машину.

Некоторые водители улыбались голосующим детям и даже не притормаживали, другие кричали в окно, что так поздно гулять нельзя, а один, остановившийся на четыреста первом «москвиче», спросил:

– Вам чего?

– Нам, товарищ, в центр.

– Трешка.

– Согласен.

Они ехали молча. Леонид крепко держал Машеньку за ледяную руку, а водитель посматривал в зеркальце заднего обзора.

– Из дома никак сбежали? – поинтересовался он.

– Приходите в воскресенье в цирк! – неожиданно предложил Леонид леваку. – Мы из труппы лилипутов. На Цветном бульваре цирк знаете?

– Что?

– У нас номер в программе. Эквилибр, знаете ли…

Водитель внезапно обрадовался. Что-то смутное, знакомое всплыло в его мозгу. Конечно, лилипуты! Цирк!.. Он в детстве видел маленьких человечков в шапито летом. Ну, совсем как детки!..

– А товарищ Никулин работает? – заулыбался левак.

– Юра?.. Вместе с Шуйдиным. Неплохие репризы. Номер с бревном хорош!

– А контрамарочку можно?

– Отчего же нет?.. Сделаем, Машенька?

Девочка сумела лишь произнести сдавленное «ага».

«Все-таки как эти лилипуты похожи на детей», – улыбался водитель.

– В воскресенье можно? – спросил.

– Со служебного входа войдете, позовите меня, я выйду!

– А вас как, простите?..

– Северцев… Леонид Павлович!

– А меня – Жижкин. Можно просто Валера.

– Приятно.

Леонид форсил с удивительной простотой. Врал упоенно, будто правду говорил. А может быть, то и была правда из какой-то другой части его жизни. Машенька все больше успокаивалась, глядя на своего жениха восторженными глазами. Как он запросто со взрослыми! Ее ледяная ладошка постепенно оттаяла в его руке и даже немножко вспотела от радостных волнений.

– Ваша супруга? – поинтересовался левак.

Леонид кивнул.

– Мария.

«Москвич» кружил вокруг памятника Дзержинскому. Машенька смотрела в окошко на освещенный «Детский мир» и хотела немедленно в этот большой магазин. Но она одернула себя, стараясь разбудить в голове серьезные мысли о предстоящей семейной жизни. Какие теперь игрушки!..

– К цирку поедем?

– Нет, – сориентировал Леонид. – К церкви, пожалуйста, за Союзом композиторов!

– Понял…

«Москвич» скрипнул тормозами, и в руку Валеры перешла синяя пятирублевая купюра.

– А у меня сдачи…

– Не надо, спасибо.

Леонид вышел из автомобиля и подал руку Машеньке.

Отъезжая от тротуара, все оборачиваясь через плечо, водитель продолжал думать о чудесах природы!

Ну прям как дети! Пацан и девка, в самом деле!

В церкви народу практически не было. Почти ночное время, только две старушки с усердием дули сжатыми в трубочку губами, гася трещащие свечи.

– Вам что, дети? – спросила одна – совсем благообразная, с чистым лицом, голова в белом платочке.

– Мы – не дети, – ответил Леонид.

– Мы – лилипуты, – добавила Машенька, чем обрадовала до глубины души своего будущего мужа.

Леонид улыбнулся краешком рта, сознавая, что сделал правильный выбор.

Старушка перекрестилась.

– Прости, Господи!

– Батюшку позовите!

– Так домой он собирается! И матушка ждет его во дворе!

– Позовите! Очень требуется!

– Пожалуйста, – захлопала глазами Машенька.

Старушка попятилась, размышляя, кто же это такие лилипуты? Про карликов слышала, даже видела одного – короткорукого и кривоногого, с маленьким тельцем, но преогромной головой. Торговал уродец на рынке воблой… А лилипуты…

Батюшка был образован в меру, но про лилипутов знал. Потому вышел с благостной улыбкой, стараясь не выказывать своего любопытства.

Он, как и водитель Валера, подумал о вошедших, что лилипуты – совсем как дети.

– Здравствуйте, – батюшка ощущал себя Гулливером. – Иван Самойлович.

– Очень приятно, батюшка, – ответствовал Леонид. – Леонид Павлович. А это – Мария.

– Здрасьте…

– Что привело вас в столь поздний час?

– Любовь, батюшка, – тихо произнес Леонид.

– Отрадно слышать, отрадно… Мало кто сейчас с любовью в церковь приходит! Мало…

– Обвенчайте нас!

Леонид попросил об этом тоном почти приказным, будто выстрелил просьбой, так что батюшка Иван Самойлович вздрогнул от неожиданности и спросил в ответ глупое:

– А вы православные?

– А что, если лилипуты, то, значит, магометане? – В голове Леонида немного плыло от мерцающих серебром образов, перевернутых ликами икон к полу, от крестов, смотрящих в недра земные, и капающих в небо свечей! Он ощущал себя и Машеньку стоящими меж облаков, потому добавил: – Мы близки к небу, отец!

«При смерти, что ли», – подумал батюшка. Черт этих лилипутов разберет!.. Он так расстроился просьбой о венчании, что даже ослабел ногами.

– Вечером не венчают! – принялся спасать себя служитель культа.

– Почему? – удивился Леонид.

– Не положено.

– Кем? Господом?

– Уставом.

– Чьим? – продолжал выспрашивать Леонид.

– И что вам сподобилось ночью венчаться? – проныл батюшка. – Все чистое должно утром зачинаться!

– Измышления это ваши, Иван Самойлович! Нигде о том не читал, нигде не слышал! Ни в Священном Писании, ни в новых источниках!