На пути прогресса (СИ) - Сухов Лео

— Это только подбором можно выяснить, — парень вздохнул. — От этого слоя будет зависеть толщина бумаги.

— Хорошо, а крахмал? Его-то где взять? — устало спросил я и в ответ получил совершенно удивлённый взгляд.

— Картошка же… — пробормотал Плутон. — Картошку можно протереть и из неё добыть!

А, ну да, забыл… Стыдно уроки химии прогуливать, Филипп Львович! Или физики?.. Стыдно, Филипп Львович! Стыдно!..

— Так… Значит, достали мы всю эту массу рамкой с сеточкой, а дальше что?

— Надо дать стечь воде, — продолжил парень свой рассказ. — А когда бумага подсохнет — можно её спрессовать. У меня мама этого не делала, а вообще если пресс достаточно тяжёлый, то и лист будет тонкий и плотный. А потом даёшь высохнуть, и всё…

— Плутон, ты вообще в курсе, что всё руководство посёлка голову себе сломало, пытаясь сделать бумагу? — усмехнулся я.

— Нет, — парень помотал головой. — Я сейчас только плетением корзин и занимаюсь… У меня переоценка ценностей в жизни!

— Какое… Какое ошеломляющее заявление… — кивнул я. — Ладно, как доешь, зови меня, Борборыча или рыжих — поможем тебе добраться куда надо.

Вот так — и ничего сложного! Люди делали бумагу две тысячи лет, чтобы их потомки изобрели механизацию процесса и немедленно забыли, как её получать. Осталось только продумать детали, провести эксперименты — и будет нам бумага, на радость всем бюрократам. Надо ещё косточки от фиников для масла набрать и подумать над прессом. Впрочем, похоже, пресс везде нам может пригодиться!

С этим я пошёл к Ручки. Куда же без него? Конечно, я и сам могу придумать всё необходимое, но зачем, если у него получается это лучше? Ручки, как обычно, что-то мастерил, но в этот раз рядом вовсю суетилась Настя. Она как прилипла к нему, так и не отлипала… Ничего не понимаю, но у этой особы, похоже, и впрямь исправился характер: она перестала всех доставать и даже помогала мастеру в любом деле. И всё это она сделала сама! Удивительно!.. Интересно, на неё так облагораживающе труд повлиял или надёжный мужик под боком? Загадка загадок…

— Привет! — поздоровался я.

— Привет, Филь! — в один голос откликнулась эта парочка.

— Я, как всегда, с делами! — признался я.

Ручки отложил своё изделие и внимательно посмотрел на меня:

— Что на этот раз?

— Масло и бумага, — признался я.

— У тебя есть масло? А мне одолжишь для готовки? — немедленно подключилась Настя. — А то готовишь на этой посуде — ужас как пригорает, а потом это всё чистить с песком — это кошмар просто!

Ну, ладно, кое-что осталось неизменным: Настя всё так же много говорит. Однако Ручки, похоже, это вообще не мешало. Не обращая внимания на болтовню Насти, он проговорил:

— Я не знаю, как делать ни то, ни другое. Я уже говорил про бумагу Саше…

— Ручки, не поверишь! Я теперь и сам знаю, как это делать! — сказал я. — Но мне и для бумаги, и для масла нужен пресс.

— Один и для того, и другого? — деловито уточнил мастер.

— Ну… Можно два, — признался я. — Просто я примерно понимаю устройство, но сам не сделаю.

— Излагай! — кивнул мастер и покосился на Настю, которая уже поняла, что масла ещё нет, и куда-то убежала. — Я весь твой, пока мне опять маслом все мозги не вынесли…

Ручки взялся не только всё рассчитать и сделать, но и договориться с другими мастерами. Правда, заплатить за их работу придётся, но вот это — сущие мелочи. Договорились, что я зайду через пару дней — и мы обговорим детали уже с более подробно описанным процессом. Ручки пообещал пока держать наше дело в секрете, насколько это будет возможно.

А я пошёл искать финики и косточки от них. И надо же было так случиться, что я их нашёл! Не где-нибудь, а прямо рядом с Кириллом. Финики как еда всех уже достали, но, как оказалось, был человек, который отжимал в своё пользование часть фиников в последние несколько дней. И этим человеком был Клоп.

— Командир! — радостно кинулся ко мне тот, а я постарался улизнуть от объятий. Клоп не расстроился, схватил меня за руку и принялся ею трясти. — Винишка надо?

— Ты заставил меня задуматься… — признался я, вырывая руку. — Но вообще я по другому поводу! Финики ты в последнее время забирал?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— А… Я… Да! — профессиональный алкоголик развёл руками. — Их всё равно никто не ест уже!

— А ты их уже съел?

— Да зачем мне их есть? — удивился тот. — Дерьмо по цвету и по вкусу, командир!

— Ну есть те, кто с тобой не согласится, — я усмехнулся. — Так… А зачем тогда они были тебе нужны?

— А… Ну… Эксперимент! — гордо выдал Клоп и махнул на молчавшего СаПу. — Мы с этим странным проводили!

— С финиками? — уточнил я.

— Ну да! А ты, командир, финиковую водку когда-нибудь пробовал? — уточнил экспериментатор.

— Нет, — ответил я.

— И не попробуешь, — хмуро ответил алкоголик-самогонщик. — Не получилась…

— Почему не получилась? — спросил я вовсе не из вежливости. Просто мне, действительно, стало интересно.

— Сахар не тот, — хмуро пояснил Клоп. — Не сбраживается… Надо это… Ферментацию делать! А потом ещё на дрожжах… Ну тяжело, в общем. Не сейчас — пока мне лень!

— Ладно… Ты косточки от фиников выкинул? — спросил я.

— Нет, вон горкой лежат! — Клоп махнул рукой в глубину жилища.

— И не выкидывай! — предупредил я. — Ни сейчас, ни в будущем!

Удовлетворённый проделанной среди населения работой, я вернулся на стройку, а там меня уже ждал смутно знакомый ополченец. Он радостно подошёл и представился:

— Здрасти, я Паша! Я сегодня на воротах стою в верхний Мыс! — бодро отрапортовал он.

— Ага, — кивнул я. — И что там, на воротах?

— Скукота… Ну, в смысле, была скукота — пока какой-то парень не пришёл. Говорит, вы его знаете! — радостно сказал ополченец. — А мы его не знаем, вот и не пустили! Он не из наших…

— Ну пошли… Посмотрим на этого парня! — кивнул я.

Парня я и вправду знал. Он такой был — характерный, светловолосый. Уверен, что когда он без бронзового загара, то щёки у него красные и резко выделяются на белой бледной коже. И сколько этот белобрысый гадёныш нам крови попортил!..

— Очень хорошо! — кивнул я ополченцам. — Хватайте его, тащите в тюрьму и готовьте пыточную!

— Чего? Какую тюрьму? — не поняли те.

— Не надо тюрьмы! — попросил Ваня. — Я это… Не хотел тогда! Меня заставили… Бес попутал!

— Поверил я тебе разве что про тюрьму, — сказал я. — Всё остальное — дешёвые отмазки!

— Ну я раскаялся! — сказал Ваня. — Решил искупить свою вину службой вам!

— Не неси хрень — тебя свои изгнали, — я закатил глаза. — Ещё варианты будут?

— Ну можно мне к вам? — уже не так браво поинтересовался Ваня. — Мне всё равно идти некуда… Я парень и тут прокачанный, и там в полиции служил. И вообще обещаю вести себя хорошо…

С одной стороны, мне этого белобрысого гада прибить хотелось. С другой стороны, в полиции служил, фантазия имеется — вон сколько близнецов за нос водил — и здесь в игре не филонит, хорошо прокачался.

— Сиди пока тут! — приказал я. — Сейчас вернусь.

И я и вправду вернулся — через пять минут. И не один.

— Какие люди! — радостно проговорил Толстый при виде Вани.

— И сами пришли! — поддержал его Вислый.

— Ну что, белобрысый, готов перевоспитываться? — поинтересовался Толстый.

— Мы из тебя человека сделаем! — пообещал Вислый.

— С большой буквы «Ч»! — согласился Толстый с братом.

— А можно я пойду? — жалобно спросил Ваня.

— Можно, — кивнул я. — Но если хочешь к нам, то только под опекой этой парочки. Больше никто не согласен.

— Соглашайся! — предложил ему Толстый.

— Мы добрые! — подтвердил Вислый.

— Были! — кивнул Толстый.

— До рождения! — ласково улыбнулся Вислый.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

А я спокойно развернулся и пошёл на стройку, всем своим видом показывая, что дальнейшее меня не интересует. Да оно и впрямь не интересовало… Если Ваня выдержит эту парочку хотя бы десять дней — будет ударником, а потом — ещё и главой стражи. Нет — ну найду другого неудачника…