Не смей меня касаться. Книга 3 - Марина Дмитриева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Знаешь, Таня, я тоже очень жалею, что когда-то ты уронила те чертовы документы мне под ноги, – открыл дверь и вышел из комнаты.
Обессиленно рухнула на стоящий рядом стул. Из горла вырвался нервный смешок, из глаз брызнули слезы. Да как он смеет меня целовать?! Да как он смеет уходить, так ничего и не объяснив толком?! А самое главное, как он смеет жалеть?! Протяжно всхлипнула, а потом заревела… Черт, а почему я смею все это чувствовать?!
Наконец-то я дома, стащил с себя пиджак, снял к чертям собачьим удавку стильного галстука. Подошел к огромному панорамному окну, вглядываясь в сверкающий за стеклами вечерний город. Что ж так муторно на душе? Когда же я смогу отпустить ситуацию, и зажить спокойно? Когда?! Мысли упрямо возвращались к сегодняшней встрече с Таней Лазаревой. Я знал, что совещание у Елены Сергеевны будет тяжким испытанием для моих нервов, но блин, набившись ей в генеральные подрядчики, я на него уже априори подписался, теперь ведь не пошлешь свою хорошую знакомую искать для строительства завода другую компанию. Она на меня рассчитывает, отец всегда говорил, что нельзя подводить доверившихся тебе людей. Конечно, для своего спокойствия, можно было попросить Елену Сергеевну нахрен уволить своего финансового аналитика, вряд ли бы я получил отказ, но уж слишком это низко, мелочно и некрасиво с моей стороны. Совесть не позволяла увольнять людей просто так, лишь потому, что ты больше не горишь желанием их видеть. Совестливый, блин… Ну так получай, совестливый, со всего размаха по башке прекрасной картинкой чужого счастья. Улыбающийся во весь рот бравый военный крутил на ступеньках офиса фирмы «Ориона» смеющуюся Таню Лазареву. Она выглядела по-настоящему радостной, даже счастливой, и немилосердно колола глаза своей красотой. Вся в беленьком… такая чистая светлая роза.
«А ей нужен танкист в шлеме и в галифе,
А ей нужен танкист, косая сажень в плече».
Голова бравого военного наклонилась, их губы соединились в идиллической картине целующихся влюбленных. Странно, бешеной ревности, как это бывало прежде, я не почувствовал, просто чернота в моей душе на фоне их белоснежного счастья стала гуще, хоть ножом режь, а во рту появилась горечь. Возникло малодушное желание уехать прямо сейчас, попытаться разбавить эту черноту сорокоградусной водкой, коньяком или, завалившись к Сереге, парой бокалов пива. Конечно, я не сделал ничего подобного, никогда не позволял себе малодушничать и уходить от ответственности. Решительно зашагал вперед, а когда поравнялся с целующейся парочкой, бросил равнодушное: «Добрый день, Татьяна Николаевна», – и, не дожидаясь ответного приветствия, направился в офис Елены Сергеевны.
За обсуждением проекта мне некогда была предаваться печали о несбывшейся любви. На сестру своей почти бывшей жены я сознательно не смотрел и уж было облегченно выдохнул, когда закончилось совещание, как на мое предплечье, протыкая кожу иголками тока, легла тоненькая женская ручка. Тело по привычке все еще на нее реагировало. А потом опять пошли необоснованные претензии и мелкие колючки, которые на данный момент вызывали только раздражение. Конечно, Таня не знает всей правды, до сих пор предпочитала считать свою сестру голубоглазым ангелом, однако ее праведная вера в свое святое семейство порядком удивляла. Почему она даже мысли не допускает, что сестра и мама могут ее обманывать или не говорить всей правды?!
«Как же я жалею, что когда-то тебя встретила. Никому ничего хорошего это не принесло. Обо всем жалею, о каждой секунде, проведенной вместе, жалею».
Эти ее слова взбесили, внутри мгновенно поднялась злость, целый тайфун негодования. Наше прошлое было красивым, непередаваемым, я всегда знал, что ни с одной девушкой не испытаю больше подобных эмоций. О нем нельзя жалеть! Нельзя!! Дернул на себя на себя хрупкое девичье тело, вдохнул дурманящий запах роз. Обожаю этот запах! Ненавижу этот запах! Со всей силы начал сминать, пожирать своими жадными губами мягкие сладкие лепестки девичьего рта. Захотел тем самым напомнить этой колючке прекрасные чувства из нашего прошлого, или пытался вытеснить на ее вкусных дурманящих губах свою злость и боль. Глупо, Сашка, чертовски глупо, если решил начать новую жизнь, избавиться от Лазаревых, то надо избавляться, а не целоваться с прекрасной представительницей этого ненормального семейства. Стоило нам соприкоснуться, как чернота в моей душе заполыхала красным маревом, мгновенно полностью лишив меня контроля. Остервенело, до боли начал целовать ее губы, грубо сжимая девичье тело своими ручищами и вдыхая, полной грудью вдыхая хмельной запах роз. Сексуальный шепот «Са-а-аш» отрезвил… Какого хрена я делаю?! Зачем опять раздираю себе грудину этой болючей любовью?!
« Знаешь, Таня, я тоже очень жалею, что когда-то ты уронила те чертовы документы мне под ноги».
Слова про сожаление я произнес сознательно, чтобы показать свое равнодушие, а еще, наверное, желая хоть немного задеть эту гордячку. Что было глупо с моей стороны. Поскольку неистовое сминание ее губ и тела говорили о чем угодно, но никак не о равнодушии. Выходка обиженного мальчика, девочка которого, блядь, думает, что хулиган не способен исправиться, девочка которого, блядь, смеет радостно улыбаться другому, девочка которого, блядь, больше не его девочка.
Стукнул хорошенько по панорамному окну. Не хватало еще стекло разбить. Нет, стекло выдержало, сам ведь этот дом строил и окна поставил хорошие – непробиваемые, словно предчувствуя, что тут будет жить псих-хозяин.
Наше прошлое было красивым, и оно, блин, не отпускает, травит болью и любовью. Надо минимизировать возможности наших встреч с Таней, а еще дать поручение домработнице, пусть она соберет Юлины вещи и отправит их Лазаревым. Думаю, Юля в этом отношении не похожа на старшую сестру, она не страдает излишней щепетильностью, не будет бросать мне в морду шмотки, купленные на мои деньги или подаренные моей мамой. Пусть подавится.
Что ж так муторно на душе?! Дома было слишком тихо, слишком пусто, слишком скучно. Дома я не знал, как прогнать мысли о Тане. Мне нужно отвлечься, а для этого лучше подойдет компания. Взял телефон в руки. Серега не ответил… Черт, они же с Катькой поехали на две недели во Вьетнам. Позвонить Димке Колесову и двинуться с ним в какой-нибудь клуб, тряхнуть стариной? Нет… пока я не чувствовал в себя желания что-то из себя трясти и знакомиться с женщинами.
– Алло, Мил, привет! Как твои дела?!
– Сашка, привет, – заверещала в трубке моя первая жена, – рада тебя слышать! У нас все хорошо, растем потихоньку, представляешь, сына уже
