Не смей меня касаться. Книга 3 - Марина Дмитриева

Ох, не всегда, Елена Сергеевна, в обществе руководителя вашего генерального подрядчика я обычно стремительно глупею.

– Надеюсь, вы будете действительно краткой, – в мужском голосе слышалось плохо скрытое раздражение.

Все присутствующие вышли… А вопросы, которые я хотела задать, застряли комом в горле, потому что Шувалов наконец-то на меня посмотрел. Ох, совсем другой взгляд… никакого любования, никаких бурлящих чувств, нежности и зеленющей тоски сейчас в нем не наблюдалось. Просто равнодушное изучение моего пылающего от неловкости лица и потом ниже. Словно товар на рынке изучает и недоумевает, что же в нем такого примечательного, что так дорого просят?.. Циничный взгляд. Феминистка тут же взвилась на дыбы, желая выцарапать его бесстыжие серые глазюки. А мечтательница ревела в отчаянье: «Все, амба, Танюша, твой принц тебя разлюбил!»

– Татьяна Николаевна, я правда очень ограничен во времени.

– Александр Иванович, мы не можем понять, что происходит? Почему вы никого не пускаете к Юле?!

– Я?! – вроде бы как искренне удивился Шувалов.

– Не валяйте дурака, лучше объясните, наконец, как состояние ее здоровья? Что происходит с ее психикой? Почему она так долго не может оправиться от потери ребенка?

– А что говорит Эльвира Тимофеевна по этому поводу?

– Она говорит, что Юля ужасно подавлена и никого не хочет видеть. Целый месяц никого не хочет видеть? Мне это кажется очень странным.

– Надеюсь, ты не думаешь, что я ее прикончил, закопал, а Эльвира Тимофеевна почему-то меня покрывает.

Красивые темные брови иронично поднялись, сексуально вырезанные губы оскалились в улыбке.

– Я уже не знаю, что мне думать… Скажи, где она находится?! Я хочу ее увидеть, убедиться, что с ней все в порядке.

– Спрашивай об этом Эльвиру Тимофеевну, поверь, у меня совершенно нет желания встречаться с Юлей.

Удивилась:

– Разве ты не навещаешь Юлю в клинике?

– Нет, с твоей сестрой я не поддерживаю каких-либо контактов, только плачу деньги за ее лечение.

Черт, как же я раньше не поняла, ведь сколько времени разглядывала руки Шувалова во время совещания, на его безымянном пальце правой руки не было обручального кольца.

– Где твое кольцо?! – несколько обвиняющее спросила я.

– В мусорном ведре… там же, где и полгода моей жизни, я развожусь с Юлей.

Задохнулась от противоречивости мыслей и чувств, вызванных этими словами. «Ура! – захлопала в ладоши мечтательница. – Наш принц снова стал свободным». «Только поздно, судя по его равнодушному взгляду, предлагать нам любовно-интимные отношения он вовсе не собирается», – буркнула развратница. А феминистка с совестливой умницей возмутились вслух:

– Как ты можешь в такой тяжелый момент так чудовищно поступать с Юлей?! Она ведь потеряла ребенка, Саш!

Теперь немного понятно состояние сестры, дочка погибла, так и не родившись, а муж вместо поддержки подал заявление о разводе.

– А чего тянуть… – равнодушно пожал плечами Алекс и взглянул на часы. – Это все, Татьяна Николаевна?

Весь его вид показывал, что он устал от этого разговора.

– Ну конечно, без ребенка она тебе не нужна.

– Вот именно… – криво ухмыльнулся Шувалов, – без ребенка она мне АБСОЛЮТНО, – выделил голосом, – не нужна…

– Боже, Саш, не знала, что ты можешь быть таким жестоким?!

По красивому мужскому лицу прошла нервная гримаса, губы снова скривились в усмешке.

– Видимо, ты меня плохо знаешь, и не только меня, впрочем. Ты вообще имеешь свойство жить в собственном иллюзорном мире. Кроме того, мы, кажется, уже давно выяснили, что я никаким боком не могу считаться достойным мужиком, и ты должны была понимать, что я женился на Юле только лишь потому, что она от меня забеременела. Так чем вызвано ваше удивление, Татьяна Николаевна?

– Мне казалось, всегда казалось, что при всех других своих недостатках, ты довольно добрый мужик.

– Добрый, раз до сих пор плачу за ее лечение, – согласился со мной Шувалов,– но лимит доброты вашей семьей уже исчерпан. Дальше я буду добрым только с теми, кто этого заслуживает.

Феминистка от этих слов мгновенно вспыхнула.

– И как надо служить?! – запальчиво воскликнула я. – Ползать на коленях и лизать тебе ноги?!

Шувалов снова лениво скользнул по мне взглядом, нуте-с, давайте посмотрим, что вы нам можете предложить. Такой циничный оценивающий взгляд.

– Зачем же так кардинально. А вообще, неплохой способ чего-то от меня добиться, – нагло оскалился он, – можешь попробовать.

– Не дождешься!

– А я уже и не жду, – равнодушно ответил Шувалов и шагнул в сторону двери, намереваясь уйти.

«Любовь прошла, завяли помидоры», – еще раз траурно прошептала развратница… И от этой мысли почему-то холодок прошелся по коже. Какие мы, женщины, странные существа – вроде бы не нужен человек, ты его не уважаешь, считаешь предателем, встречаешься с другим, хочешь забыть, но вот осознавать, что чувства с его стороны прошли, совершенно неприятно и даже болезненно.

– Как же я жалею, что когда-то тебя встретила. Никому ничего хорошего это не принесло. Обо всем жалею, о каждой секунде, проведенной вместе, жалею.

Шувалов уже взялся за ручку двери, а потом вдруг резко развернулся… Серые глаза вспыхнули бешенством. Ага, все-таки мне удалось задеть генерального директора компании «Стройинвест», сломать, раскрошить на мелкие осколки ледок его показного равнодушия. А потом я задохнулась, потому что всем своим существом впечаталась в бьющееся током мужское тело. Шувалов положил мне руки на талию, резко дернул на себя… Горячие губы накрыли мой рот, нагло украли дыхание, заполнив легкие вместо воздуха горьким жаром… Злой поцелуй, словно наказывающий, до боли терзающий мои губы. Пытаясь вдохнуть, словно выброшенная на берег рыба, открыла рот, Алекс тотчас же этим воспользовался, стал целовать мои губы еще сильнее, будто пытаясь их стереть, сожрать, высосать из них кровь. Да нет же, жар сладкий… Голова пошла кругом, ноги-руки стали ватными, и я даже не пробовала оказывать ему сопротивление. Мужские руки заскользили с моей талии вверх и вниз, одна, плотоядно сжимая, легла на ягодицу, другая очутилась в моих волосах и, пропустив пальцы через пряди волос, стала грубовато ласкать затылок. Склянка в животе завертелась волчком, растопленное от мужских поцелуев масло стало плескаться волнами внизу живота. Хочу его, только его хочу… Развратница встрепенулась и, желая урвать побольше страсти, положила руки на мужские предплечья, мои губы раскрылись, задвигались, отвечая на его неистовый поцелуй.

– Са-а-аш, – пораженчески выдохнула я.

А Шувалов вдруг резко