Викинги - Патрик Вебер

Эти мысли вернули историка к делу. Он снова взялся за книгу о завоевании Англии нормандским герцогом Вильгельмом. В четвертый раз он перечитал то место, где говорилось о присяге Гарольда герцогу Вильгельму на святых мощах («Ubi Harold sacram entum fecit Wilhelmo duci»), и, к своему великому удовольствию, он все-таки дочитал его до конца. Но тут его отвлекло еще кое-что: легкий шорох на лестничной клетке первого этажа, тихонько долетевший до его слуха. Не было ничего особенного в том, что слух его был настороже: время стояло позднее, комендантский час, и в дом в это время редко кто заходил. День за днем он научился узнавать на слух всех его жителей, хотя никого из них никогда не видел. Он подумал, что это, может быть, старый Гаспар, как обычно, перебрал под вечер кальвадоса, но тот, когда приходил домой, всегда делал гораздо больше шума, промахивался мимо ступенек, а то и растягивался на лестнице.

Ле Биан встал и на цыпочках поднялся по ступенькам к входной двери. Слух его не обманул. За дверью точно кто-то был — кто-то, не знавший, что за ним следят; Ле Биан ясно слышал его дыхание. Тот человек дышал неровно, тяжело, как после тяжелой физической работы. А может быть, он так дышал от страха и тревоги.

Вопреки всем наставлениям, полученным, когда его селили в подвале, Ле Биан не взял пистолет, который оставила ему Жозефина. Он решил, что одной внезапности хватит ему, чтобы одолеть незваного гостя. Медлить было нельзя уже ни секунды. Он резко распахнул дверь — и тут какая-то неожиданная сила отбросила его назад. Он зашатался, стоя на ступеньках, и чуть было не растянулся, как старый Гаспар, но удержался и повалился на маленькую площадку над лестницей. Дверь, словно по волшебству, тотчас закрылась, и оказалось, что сверху на нем лежит Жозефина.

— Что с тобой вдруг, Пьер? — недовольно спросила она его.

— Как что? — переспросил молодой человек. — Ты меня напугала и чуть не столкнула с лестницы, вот что…

Ле Биану очень нравилось, что их тела так вот нечаянно соприкоснулись, да и гостья не торопилась от него оторваться. Пока что он внимательно разглядывал лицо Жозефины. Никогда еще она не казалась ему так хороша, как сейчас, ночью, в подвале дома в старом квартале, где он прятался, как мышь от кота. Волосы девушки растрепались, но от этого черты лица казались еще очаровательней. Глаза сверкали необычайным блеском. Еще никогда ни к кому его так не тянуло.

— Мне тебе надо что-то сказать, — проговорила она вполголоса. — Это очень важно, уже давно надо бы…

— Да? А что? — спросил она с деланым удивлением человека, приготовившегося услышать признание в любви.

— Ну… — продолжала она несмело. — Я правда давно хотела сказать… Понимаешь, Пьер, я… я…

— Что? Ну скажи…

Жозефина перевела дыхание и отбросила со лба прядь волос.

— Пьер, — сказала она наконец решительно, — я знаю, как можно увидать гобелен из Байё.

Студент выпучил глаза, а Жозефина, казалось, была очень довольна тем, как его разыграла. Пьер встал первым, раз уж оно так повернулось. Вся романтика рассеялась.

— Вот как? — спросил он, притворяясь равнодушным. — И как же это тебе удалось? Я думал, его раньше прятали где-то в подвалах дома настоятеля в Байё, а теперь он там же, в департаменте Сарта, в фондах Национального музея…

— Много будешь знать… — ответила она.

— Скоро состарюсь, — подхватил он.

— Завтра прямо на рассвете будь готов. Марк отвезет нас в Байё. Он взял у шурина его молочный фургон. В нем нас нетронут.

Услышав имя Марка, Ле Биан скривился, и Жозефина это заметила и, не дожидаясь, что он скажет, сама подошла ближе к нему, положила голову ему на плечо и сказала:

— А насчет Марка ты не волнуйся. Я тебе еще не все сказала Я тебя люблю, Пьер.

Глаза молодого человека вытаращились еще пуще прежнего. Сколько уже раз он надеялся услышать эту фразу, не смея сам ее выговорить? И вот это случилось в самый неожиданный момент. И никаких умных слов в ответ он сказать не мог. Да что умных — даже самого простого «я тебя тоже», которое горело у него на устах. Он горячо поцеловал ее в лоб и наконец сказал:

— A y меня к тебе один вопросик… Когда мы только встретились, ты сказала, что для меня будешь Жозефиной. А как тебя зовут на самом деле?

— Жозефина, — улыбнулась она. — Я тогда нарушила конспирацию, но мне почему-то не захотелось тебе врать. И теперь тоже не хочется.

— Спасибо тебе за все… — прошептал Ле Биан. Он был на седьмом небе от таких слов. — Ты всю мою жизнь переменила. Слушай, а не хочешь здесь переночевать? Мы же вместе завтра едем — так будет проще. Ну и мне… приятнее…

Вот так Жозефина и убедилась, что Ле Биан ее тоже любит.

Глава 33

Как всегда, Жозефина ничего не оставила на волю случая. Ровно в шесть утра фургон развозчика молока остановился перед домом на улице Бефруа. Ле Биан вышел на улицу с бидоном молока в руках. Он бережно, но не теряя времени, поставил его в крытый кузов. Оказавшись внутри, молодой человек нырнул под деревянный настил, где было второе дно. Марк убедился, что студент хорошо спрятан, и поставил сверху еще несколько полных бидонов. Времени это заняло немного. Соперник Ле Биана даже не взглянул на него, и Пьеру подумалось, не нарочно ли он так небрежно швыряет на настил железные сосуды — не хочет ли его запугать. Тучи на глазах сгущались между молодыми людьми, но тут же была и Жозефина, так что никакой искры проскочить сейчас не могло.

Мотор машины не заставил себя упрашивать — она легко стронулась с места в сторону улицы Бовуазин, потом свернула на Изерский бульвар. Немцы на улицах вели себя нервно; пока не выехали из города, Жозефина несколько раз испугалась, что фургон будут досматривать. Уже на самом выезде из Руана один офицер поднял руку и остановил машину. Не говоря ни слова, он обошел ее кругом, а потом приказал проверить, нет ли внутри чего подозрительного. Марк открыл задние двери и впустил офицера в фургон. Тот открыл пару бидонов, прошел в паре сантиметров от Ле Биана, который не смел и дохнуть. Досмотр занял всего пару минут, но студенту показалось, что целая вечность прошла, пока дверцы не закрылись опять. Жозефина любезно улыбнулась полицейскому, а тот счел себя обязанным извиниться:

— Простите нам эту формальность, мадам, у нас сигнал, что в этих местах террористы. Мы действовали в целях вашей безопасности.

— Конечно, конечно, господин жандарм, — с задором откликнулась она. — Да вы не волнуйтесь, у нас коровки в политику не лезут!

Жандарм тоже улыбнулся, а Жозефина миролюбиво поклонилась на прощанье. Марк снова завел мотор. Не отъехал он и полусотни метров, как улыбка сползла с лица Жозефины, и она принялась ругаться: