Звезда печали и любви - Самсон Агаджанян

— Ира, прошу тебя, не надо ничего говорить отцу, — умоляюще сказала Дарья.

На следующее утро Ира подошла к матери.

— Как ты собираешься дальше с нами жить?

— Не знаю.

— Ты можешь со своим ухажером не встречаться?

Та неопределенно пожала плечами.

— Я и на этот раз папе не скажу, но если снова повторится, больше молчать не буду. Выбирай! Или мы, или твоя любовь!

Через три дня прилетел отец. Матери дома не было. Игорь Анатольевич принял ванну, оделся и собрался ехать за женой, но его остановила дочь.

— Папа, мне надо с тобой поговорить.

Он посмотрел на часы.

— Я могу опоздать, и мать пойдет домой пешком. После поговорим, — он открыл дверь.

— Папа, вернись! Это касается мамы.

Тот остановился и напряженно посмотрел на дочь. Ира увидела тревогу в его глазах.

— Папа, то, о чем я сейчас тебе скажу, маме не говори. Она мне рассказала, и я дала ей слово, что ты об этом не узнаешь. Два дня тому назад мама пришла с работы в слезах. Ее постоянно преследует один мужчина. До ее замужества они встречались. Тебе надо с ним поговорить.

Игорь Анатольевич хрипло спросил:

— Кто он?

— Я его видела один раз. Он работает в научно-исследовательском институте. У него белая «Волга». Я запомнила номер.

— Ты можешь мне ее показать?

— Могу.

— Тогда поехали.

Минут через тридцать они подъехали к институту. Возле института в ряд стояли машины. Среди них Ира увидела ту самую «Волгу».

— Папа, вон его машина!

— Вижу. А теперь садись в такси и поезжай домой.

— Нет, папа. Я буду с тобой.

Тот строго посмотрел на дочь, но, увидев выражение ее глаз, понял, что спорить бесполезно.

— Ира, может быть, ты что-то не договариваешь?

— Папа, я все сказала. Мама не виновата. Тебе надо хорошенько его проучить, чтобы больше не приставал к маме.

Они сидели в машине и ждали. В шесть часов вечера из института повалил народ, появился и хозяин белой «Волги». Ира пожалела, что втянула отца в это дело. Мужчина был намного выше отца и крепче телосложением.

Игорь Анатольевич вышел из машины. Ира собралась тоже выйти, но отец приказал:

— Сиди!

Он направился к мужчине. Подошел, что-то стал говорить. Тот сначала схватил отца за грудки, потом размахнулся, чтобы ударить. Ира не выдержала, выскочила из машины. Хотела побежать на выручку отцу, но от увиденного замерла. Отец перехватил руку мужчины, присел, взвалил его на себя, резко выпрямился и бросил через себя на землю. Потом, не давая тому прийти в себя, заломил его руку за спину. Ира услышала, как мужчина громко застонал. Отец сказал:

— Запомни, сволочь: если еще раз подойдешь к моей жене, калекой сделаю. Понял?

Тот молчал. Отец еще сильнее придавил ему руку.

— Я спрашиваю: понял?

— Да, — прохрипел мужчина.

Отпуская его, Игорь Анатольевич не удержался и ребром ладони врезал по шее. Тот с трудом поднялся, держась рукой за плечо, сел в машину и уехал. Игорь Анатольевич поймал на себе восхищенный взгляд дочери.

— Я все видела! Надо было ему еще поддать!

— С него и этого хватит.

В машине Ира спросила:

— Папа, ты где так научился драться?

— В армии, в разведроте. Вот и вспомнил, чему там меня учили… Ира, а почему мать сама мне ничего не сказала?

— Она боялась, что ты не справишься с ним. Он же здоровый, как бугай. Да и твоя должность не позволяет тебе драться, — она неожиданно громко засмеялась.

Игорь Анатольевич посмотрел на веселое лицо дочери и тоже улыбнулся. Ира обняла отца за шею, поцеловала.

— Ты, папа, у меня молодчина. Я горжусь тобой!

И представила, как к ней пристает хулиган, нет, не один, а несколько, и как Олег Иванович расправляется с ними.

Дома Дарья, увидев их вместе, побледнела. Но Ира улыбнулась ей, а муж подошел и поцеловал в щеку.

Ира заметила, что буквально с каждым днем с Таней становится труднее разговаривать. Та на каждое ее слово отвечала раздраженно. Заметила она и другое: в глазах Тани постоянно стоял страх. Однажды, после очередной стычки из-за книги, Ира не выдержала, спросила:

— Таня, что с тобой? Какая муха тебя укусила?

Та ничего не ответила, встала и пересела за свободную парту. Ира обиделась и несколько дней не разговаривала с подругой. Но однажды на перемене Таня сама подошла к ней.

— Ира, мне надо с тобой поговорить.

Ира хотела ответить, что не хочет с ней разговаривать вообще, но увидела в ее глазах боль.

— Говори.

— Не здесь. Пошли на улицу.

На улице Ира выжидающе посмотрела на Таню. Та, опустив голову, смотрела себе под ноги.

— Что молчишь? Говори.

Но та по-прежнему молчала, не решаясь начать разговор. Раздался звонок на урок. Ира заторопилась:

— Побежали, после скажешь.

Но та схватила ее за руку.

— Ира, я беременна!

Ире показалось, что она ослышалась. Придя в себя, спросила:

— Ты не шутишь?

— Нет.

— Как это случилось?

— Помнишь тех ребят, которые пригласили нас на дачу? Ты еще отказалась с нами ехать. Вот тогда у меня с Сашей… — она недоговорила, опустила голову.

— Он знает, что ты беременна?

Та кивнула головой.

— И что он говорит?

— Посоветовал сделать аборт.

— Ты к врачу ходила?

— Нет.

— А дома знают?

— Нет. Узнают — отец убьет.

— Надо сделать аборт. Пошли к нашей медсестре. Она подскажет, к кому обратиться.

— Нет! — испугалась Таня. — Я боюсь позора.

— Об этом надо было раньше думать. Пошли, Марина — умная женщина, будет молчать.

— Нет! — наотрез отказалась Таня. — Я лучше повешусь.

Ира молча взяла ее за руку и потащила за собой. Вначале та сопротивлялась, но потом обмякла и молча пошла за ней. В медпункте Марина была одна. Увидев девчат, улыбнулась, по, взглянув на их лица, обеспокоенно спросила:

— Что случилось?

— Она беременна, — с ходу, без церемоний объявила Ира.

Марина внимательно посмотрела на Таню. Та, опустив голову, старалась избежать ее взгляда.

— Ира, выйди на минуту.

Та вышла. Мимо проходила завуч Тамара Михайловна, остановилась и строго спросила:

— Наумова, почему не на уроке?

— Я плохо себя чувствую.

Тамара Михайловна окинула ее неодобрительным взглядом.

— В такой мороз ты постоянно ходишь в школу без головного убора, вот и болеешь.

Ира ждала, когда ее позовут, но про нее словно забыли. Наконец открылась дверь, Марина поманила Иру рукой. Таня сидела на кушетке с опущенной головой и покрасневшим лицом, смотрела себе под ноги.

— Ира, ее надо срочно показать гинекологу. В поликлинике работает гинекологом моя подруга. Сейчас же поедем к ней.

Через час они были в поликлинике. В коридоре, напротив кабинета гинеколога, стояла беременная женщина. Ира, увидев ее живот, представила такой же Таню и, несмотря на серьезность момента, чуть не рассмеялась.

Марина и Таня зашли в кабинет гинеколога, а когда вышли оттуда, Марина сказала:

— Уже поздно делать аборт. Срок большой. Таня, надо маме сказать.

— Нет! — испуганно прошептала Таня.

— Мама должна знать. Пошли.

Дома у Тани никого не было. Родители были на работе. Марина, узнав у Тани номер рабочего телефона матери, позвонила ей.

— Вера Юрьевна, с вами говорит медсестра школы, где учится ваша дочь. Вы можете приехать сейчас домой? Я звоню от вас.

— Что-то случилось?

— Ничего страшного. Таня рядом. Я сейчас ей передам трубку.

— Мама, мамочка, — жалобно всхлипнула в трубку Таня.

— Таня, что случилось?

Но та больше не могла говорить. Марина забрала у нее телефон.

— Вера Юрьевна, мы вас ждем.

— Я сейчас же приеду!

Через полчаса Вера Юрьевна была дома. Увидев дочь в полном здравии, она перевела дух.

— Пока бежала, что только в голову не лезло! Ну и что у вас случилось?

Марина посмотрела на Таню.

— Говори.

Но та, опустив голову, молчала.

— Она беременна, — сказала тогда Ира.

Ее слова прозвучали для Веры Юрьевны как гром среди ясного неба, Она беспомощно посмотрела на дочь и хотела что-то сказать, но обессиленно опустилась на диван. В комнате стояла гробовая тишина. Немного придя в себя, Вера Юрьевна спросила:

— Таня, это правда?

— Да, — вспыхнув, ответила та.

— Вера Юрьевна, мы были у гинеколога. Срок большой, и ей придется рожать, — объяснила Марина.

— Нет, — глухо произнесла мать. — Лучше пусть умрет под ножом, но рожать не позволю! Такого позора я не вынесу! — она гневно посмотрела на дочь. — Кто он?

— Саша, — жалобно пропищала та.

Вера Юрьевна подскочила к дочери и со всего размаха дала ей пощечину.

— Как ты могла? Ты что наделала? Отец узнает — убьет! — она повернулась к Марине. — Может, еще не поздно?