Звезда печали и любви - Самсон Агаджанян

От прикосновения холодной воды Олег открыл глаза. Сквозь туман он увидел черное бородатое лицо. Моджахед увидел, как открылись глаза «шурави», что-то сказал товарищу, который выворачивал карманы Давыдова. Тот, не поворачиваясь, ответил ему. Услышав гортанную речь, Олег понял, что он в руках моджахедов. Страха не было, он с безразличием наблюдал за моджахедами. А те, жестикулируя, о чем-то спорили. Худощавый моджахед что-то сказал товарищу и махнул рукой. Тот вытащил из-за пояса кривой нож и направился к солдату.

Снегирев уже был в сознании и молча наблюдал за ними. Когда увидел в руках моджахеда нож, все понял. Моджахед опустился перед ним на колени. Он улыбался. Страшная догадка пронзила мозг. Снегирев понял, что собирается делать моджахед. Глядя ему в глаза, он умоляюще произнес:

— Не надо… Ну, пожалуйста! Лучше убей!

Тот, по-прежнему улыбаясь, смотрел на курносого «шурави», потом повернулся к товарищу, который стоял рядом, что-то ему сказал, вновь посмотрел на «шурави» и похлопал его по щеке, Потом взял его за волосы и медленно поднес нож к горлу. Снегирев пронзительно закричал:

— Ма-моч-ка!..

По ущелью эхом пронесся его крик. Он звал на помощь маму, но это последнее в жизни слово, произнесенное им, ударяясь о скалы, заглохло в чужом краю.

Моджахед медленно, словно наслаждаясь своей работой, стал резать горло «шурави». Солдат забился в судороге. Из горла фонтаном ударила кровь. Моджахед повернул голову, чтобы на него не брызнула кровь. Несколько раз тело Снегирева дернулось в судороге, потом обмякло. Они потащили его к обрыву, сбросили вниз.

Олег, стиснув зубы, смотрел на все это. Моджахед подошел к Давыдову, опустился перед ним на корточки. Давыдов спокойно смотрел на него. Моджахед не выдержал его взгляда. Свирепо сверкая глазами, что-то крикнул и вонзил нож лейтенанту в глаз. Несколько раз прокрутил его в глазнице, потом полоснул по горлу. Из раны ударила кровь. Моджахед с наслаждением смотрел на свою жертву…

Олег понял, что настала его очередь. Он был готов к смерти. Но только к смерти, и ни к чему другому. Поэтому, когда один из моджахедов опустился рядом и стал снимать с него брюки, Олег сделал попытку вцепиться ему в бороду. Но тело не слушалось его. Он закричал, но, к своему удивлению, не услышал собственного голоса. Тогда Олег закрыл глаза и с безразличием стал ждать.

Но проходили минуты, а нож не касался его плоти. Он слышал, как моджахеды о чем-то ожесточенно спорили. Потом стало тихо. Его похлопали по щеке. «Наверно, хочет, чтобы я смотрел, как он будет резать», — подумал он и решил глаз не открывать. Его вновь похлопали по щеке. Олег открыл глаза. На него, добродушно улыбаясь, смотрел бородатый моджахед. Он что-то ему говорил. Олег молча смотрел на него. Тот из кармана достал помятое фото, поднес его к лицу и пальцем стал тыкать себе в грудь. Олег отрешенно смотрел на него.

Тот положил фото в карман, вновь похлопал его по щеке, обратно натянул на него брюки. Потом полез в бэтээр, вытащил из люка носилки. Они осторожно приподняли его, положили на носилки. «В плен несут», — с тоской подумал Олег. Он равнодушно смотрел в проплывающий над ним небесный простор, и вдруг ему показалось, что он сам летит в голубую бездну вселенной, и не было конца и края этому полету, Олег потерял сознание. Иногда он приходил в себя и чувствовал, что моджахеды по-прежнему несут его.

Несколько раз они останавливались, осторожно опускали носилки на землю. Садились, закуривали самопал и о чем-то мирно разговаривали. Один раз бородач наклонился к нему, приподнял его голову и из кожаной сумки стал вливать ему в рот воду. Олег вновь летел в бездну и, вновь приходя в себя, смотрел на небо. Оно было голубое-голубое, без единого облачка.

Моджахеды остановились, опустили носилки на землю. Олег увидел, как они спрятали оружие в кустах. Потом снова подняли его, понесли. Через некоторое время они вновь опустили носилки на землю. Худощавый бородач приложил руки к губам, сделал рупор и громко крикнул:

— Рус!

В ответ раздался голос:

— Чего надо?

Моджахед рукой показал на носилки. Потом наклонился к Олегу, что-то сказал, похлопал по щеке и вместе со своим товарищем побежал. Стало тихо. Немного погодя Олег услышал родную речь.

— Ваня, внимательно смотри по сторонам, как бы в ловушку нас не заманили.

Олег увидел лейтенанта и двух солдат. Лейтенант наклонился к нему.

— Ты кто?

Олег молчал. Он слышал вопрос лейтенанта, хотел ответить ему, но лишь слабо пошевелил губами.

До Нового года оставались считанные часы.

Ира с утра была у Елены Владимировны, наряжала новогоднюю елку. Сама хозяйка на кухне готовила к праздничному столу. Ира, услышав звон разбитой посуды, поспешила туда. Елена Владимировна стояла посреди кухни и неподвижно смотрела на разбитый кувшин. Она даже не заметила, как вошла Ира. Та опустилась на корточки и стала собирать осколки.

— Говорят, когда разбивается посуда — это к счастью. — Елена Владимировна как-то странно посмотрела на нее и медленно опустилась на стул. Она хотела сказать, что с Олегом случилась беда, но сама испугалась собственной мысли. «Только не это!» — подумала она и слабым голосом произнесла:

— Что-то сердце заболело.

— А вы ложитесь. Я все сделаю сама.

Ира помогла ей подняться и уложила на диван, а сама продолжала наряжать елку. Елена Владимировна неподвижно лежала в забытье. Перед ее взором появился сын. Ей показалось, что он просит у нее помощи. «Что с тобой, сынок?» — тихо прошептали ее губы.

Ире послышалось, что Елена Владимировна застонала, и она подошла к ней.

— Елена Владимировна, может, скорую вызвать?

Та, отрицательно покачивая головой, закрыла глаза. Немного погодя она тихо произнесла:

— Ему плохо!

Ира удивленно смотрела на нее. Та, открыв глаза, отсутствующим взглядом смотрела в потолок.

Иру охватила тревога, она поняла, что та имела в виду Олега. «Наверно, письмо получила!» — подумала она и спросила:

— Что-то с Олегом?

Елена Владимировна увидела испуг в глаза Иры и, чтобы успокоить ее, произнесла:

— С Олегом все нормально. Просто соскучилась по нему, вот и расслабилась.

— Нет, вы сказали, что ему плохо! Почему вы так сказали?

— Сама не знаю.

Она хотела встать, но Ира не разрешила.

— Вы лежите. Вы очень бледная. Я все сама сделаю. Сейчас закончу наряжать елку, потом испеку торт «Наполеон».

— А ты умеешь?

Ира улыбнулась.

— Конечно, умею. Когда были в гостях у бабушки, она научила.

Ира ушла на кухню, а Елена Владимировна закрыла глаза и вновь увидела перед собой сына. Он что-то говорил, но не было слышно. Видение исчезло. Она поднялась, села и, обхватив голову руками, тихо застонала. «С ним случилась беда!» — тихо прошептали ее губы. Она встала, подошла к стене, где висел портрет мужа. Тот, словно живой, смотрел на нее.

— Ваня, — тихо произнесла она, — с нашим сыном беда. Ты слышишь?

Потом, испугавшись дурных мыслей, она начала ругать себя: «Да как ты могла так подумать! С ним все хорошо!» Чтобы отвлечь себя от плохих предчувствий, пошла на кухню. Ира возилась с тестом.

— Елена Владимировна, а что больше всего Олег любит?

— Он у меня сладкоежка. Один раз я купила торт и в обеденный перерыв принесла домой Олега дома не было. Он тогда в школе учился. Оставила тор г в холодильнике, а сама пошла на работу. Вечером пригласила двух своих подруг на чашку кофе. Пришла я с подругами, посадила их вот за этот стол. Открываю холодильник, а торта нет. Вместо торта один маленький кусочек. Все слопал.

Ира засмеялась.

— Я тоже обожаю сладкое, но тренер строго контролировал мой вес. Однажды по дороге на тренировку я купила пирожное и съела. Прихожу на тренировку, а Константин Петрович недовольно посмотрел на меня и говорит: «Кто тебе разрешил пирожные есть?» Я сказала, что не ела. Он взял меня за руку, подвел к зеркалу, и тут я увидела на своем носу кусочек пирожного. Мне стало стыдно, а он смеялся… А кроме сладкого, что он еще любит?

— Его любимые блюда — жареная картошка с мясом и целиком вареная курица.

Они замолчали, обе думая об Олеге.

— Елена Владимировна, а та девушка вышла замуж? — неожиданно спросила Ира.

— Какая?

— Ну та, с которой вы хотели Олега познакомить.

— Она давно замужем. Уже ребенка в садик водит.

Незаметно в разговоре пролетело время. Елена Владимировна посмотрела на часы.

— Ирочка, пора стол накрывать.

За несколько минут до Нового года Елена Владимировна зажгла свечи и выключила свет. Когда на телеэкране появился генсек Черненко и стал поздравлять советский народ с Новым, 1985-м годом, они открыли шампанское, разлили по фужерам. Вместе с боем Кремлевских курантов подняли бокалы.

— С Новым годом, доченька! Пусть сбудутся все твои мечты.