На пути к посвящению. Тайная духовная традиция ануннаков - Максимиллиан де Лафайет

Благодаря специальному обучению мне всегда удавалось справиться с паникой. Я был не из тех, кто поддается страху, и предпочитал искать выход из затруднительного положения, а не паниковать. Но на этот раз ситуация, в которой я оказался, была просто угрожающей. Меня не только жестоко избили и бросили в эту печально известную тюрьму, но и пообещали казнить на рассвете, если я не заговорю. Не первый раз я оказывался под арестом, но прежде мне всегда удавалось спастись — с помощью обычных ли средств или благодаря использованию особых техник, которым обучили меня мои наставники.

На этот раз обычные средства не подействовали, о чем свидетельствовало мое тело, превратившееся в сплошной синяк, и эта мерзкая клетушка, в которой я оказался заточен. По непонятной мне причине не было толку и от специальных техник: казалось, будто кто-то блокировал все мои усилия по освобождению. Любая попытка использовать привычные уже способы бегства наталкивалась на непонятное противодействие. Потерпев явную неудачу, я постарался установить телепатический контакт с друзьями, но и тут меня ждал полный провал. Тогда мне было тридцать пять лет, и я не успел еще достичь полного расцвета сил, который наступает не раньше сорока и после дополнительных испытаний. Однако подобную неудачу я терпел впервые. Вдобавок тело мое терзала мучительная боль, поскольку я с таким усердием пытался бежать из этого места, что не мог должным образом сконцентрироваться на исцелении тех ран и ушибов, которые получил во время побоев.

И вот я сидел на полу, размышляя о сложившейся ситуации. С тех пор как дух моей матери явился мне в день ее смерти, я уже не боялся умереть. Так что перспектива быть казненным на рассвете вовсе не приводила меня в ужас. Но я знал, что мне следует сделать все возможное для собственного спасения, поскольку мои дела и задачи на этом плане бытия были далеки от завершения. Согласно предсказаниям наставников, мне предстояло дожить до глубокой старости. Соответственно, гибель в возрасте тридцати пяти лет никак не входила в мои планы. К тому же это стало бы большим горем для моей сестры и ее семьи. Рабби Мордехай и Мастер Ли тоже будут переживать. «Ладно, — произнес я вслух, — похоже на то, что я исчерпал все свои средства. Я не могу найти выхода, и все же что-то должно объявиться». Я не знал, что могло «объявиться» в этой крохотной, лишенной окон камере, которую освещала единственная тусклая лампочка высоко под потолком. Здесь было абсолютно пусто, а путь на волю преграждала тяжелая металлическая дверь, запертая снаружи на замок и засов. Но я был знаком и с другими реальностями, помимо физической. И я решил испробовать то, на что не решался прежде, — установить контакт с самими ануннаками. Я уже встречался с некоторыми из них, но всегда при посредничестве своих наставников или других учителей. Однако я понимал, что в один прекрасный день мне придется сделать это самому. И вот, кажется, настал подходящий момент. Отбросив прочь сомнения, я сосредоточился непосредственно на действиях. Очистив разум от ненужных мыслей, я постарался забыть о физической боли и желании бежать, после чего настроился на свой Канал. В случае удачи что-то непременно должно было произойти.

Практически мгновенно в камере появился ярко-желтый луч света. Из-за хаотичного кружения в нем крохотных частиц он был похож на большой луч солнца, в котором мелькают и кружатся мириады пылинок. Внезапно беспорядочное вращение прекратилось, и частицы сгрудились в центре луча, сформировав там огромный шар. Я улыбнулся, поскольку хорошо знал, что должно произойти следом. Однако зрелище это, как всегда, целиком завладело моим вниманием. Та скорость, с какой здесь возник луч, невольно наводила на мысли о том, что вся ситуация была для меня очередным испытанием. Возможно, ануннаки или мои учителя посчитали, что я затянул с установлением контакта? Им ничего не стоило подвергнуть меня столь суровому испытанию, если они были уверены в том, что это единственный способ заставить меня действовать. Сам я тоже не имел ничего против, если это и в самом деле была проверка. Порой приходится действовать жестко, и об этом знает каждый улем. Теперь же радость от встречи с лучом заставила меня забыть обо всех проблемах.

Шар в центре луча взорвался множеством огненных сполохов, из которых тут же сформировалась фигура ребенка. Фигура эта начала расти и расширяться, заполняя собой луч и обретая облик взрослого человека — несколько искаженный, с размытым лицом. Но уже в следующее мгновение фигура обрела должные очертания и выступила за пределы луча. Меня и в самом деле почтил своим присутствием ануннак, явившийся сюда ради моего спасения.

На нем было длинное белое одеяние — именно в таких они появлялись обычно перед жителями Земли.

Головной убор прикрывал большую часть лица, на котором отчетливо выделялись глаза, мерцавшие, будто глаза волка. Понемногу блеск их утих; они стали темными, почти черными, и невероятно большими.

Я хорошо помнил эти глаза. Они преследовали меня целых десять лет — с тех пор, как я впервые встретился с их обладателем на лекции в Ливане, когда мне было дано разрешение прочесть Книгу Рамадош. Воспоминание об этих темных глазах не покидало меня ни во сне, ни наяву. С трудом поднявшись с пола, я низко поклонился:

— Синхар Баалшамрут. Ты пришла мне на помощь, и я глубоко признателен за это. Я и не думал, что ты помнишь о моем существовании.

— Конечно же, я помню о твоем существовании, — ответила она. — Я — твоя Наблюдательница, Жермен.

Моему изумлению не было предела. Баалшамрут — моя Наблюдательница?

— Я и не знал, — сказал я с глубочайшим смирением. — Даже понятия не имел…

В принципе, мне было известно о том, что у каждого улема есть свой Наблюдатель, следовательно, он мог быть и у меня. Но почему Баалшамрут? Как могло случиться, что из всех ануннаков именно она стала моей Наблюдательницей?

— Я решила стать твоей Наблюдательницей после того, как мы встретились на лекции в Ливане, — ответила она на мой невысказанный вопрос. — Именно тогда я поняла, что могу быть тебе необходима.

Необходима? Что ж, с этим я готов был согласиться. Знакомство с Баалшамрут лишило меня возможности наладить нормальные отношения с любой земной женщиной. Эта восхитительная инопланетянка — та, что была выше меня во всех отношениях, — оказалась, тем не менее, той единственной, которой принадлежало отныне мое сердце… как в этой жизни, так и за ее пределами.

Конечно, я ни за что бы не признался ей в этом: человек для ануннака — существо низшего плана… И все же она выбрала меня. Достаточно и того, что она — моя Наблюдательница. Это принесло мне больше счастья, чем я мог бы получить за миллион лет жизни с земной женщиной. Собравшись с духом, я задал вопрос, ответ на который был для меня очень важен.

— Скажи мне, Синхар Баалшамрут: то, что я оказался в этой тюрьме, было своего рода испытанием? Возможно, я уже давно должен был вступить в контакт с тобой, однако пренебрег этим по собственной глупости?

— Да, это было испытанием. Достаточно суровым, о чем я искренне сожалею. Однако ты раз за разом откладывал возможность контакта на потом, а ведь это очень важное умение. Мы должны были убедиться, что ты способен связаться с нами в случае необходимости. Надеюсь, ты не сердишься на нас за тот физический дискомфорт, который повлекло за собой данное испытание.

— Я счастлив, что подвергся ему. Никакая боль не сравнится с известием о том, что именно ты являешься моей Наблюдательницей.

— Вот и хорошо. Но прежде, чем мы покинем это место, нужно позаботиться о твоем физическом состоянии, — сказала Баалшамрут.

Она повела рукой, и я ощутил нежное дуновение, похожее на легкий ветерок. В то время как он обдувал и обволакивал мое тело, все вокруг словно бы наполнилось голубой дымкой. Спустя несколько минут не осталось и следа от боли и синяков, а с рук и лица полностью исчезла кровь. Я чувствовал себя таким освеженным, будто принял настоящий душ. И даже моя одежда, еще пару минут назад грязная и порванная, вновь стала чистой и безупречной.

— Так-то лучше, — сказала Баалшамрут. — Теперь наконец мы можем отправиться в путь.

— Куда мы направляемся? — поинтересовался я.

— В маленький городок под названием Маалула. Он находится неподалеку от Дамаска. Наверняка тебе приходилось слышать о нем.

— Конечно, приходилось, я ведь в детстве жил в Дамаске. Но сам я там ни разу не был. Знаю только, что это христианское поселение… И это довольно необычно для мусульманской страны.

— Все верно, — сказала Баалшамрут. — Но я остановилась на нем по той причине, что это еще и место моего рождения.

— Место твоего рождения? Но ты же ануннак. Разве ты родилась не на Нибиру?

— Генетически я — ануннак. Вся моя ДНК — ДНК ануннака. Думаю, ты знаешь, что такое случается с некоторыми людьми, особенно в этой части света, поскольку ануннаки появились здесь задолго до первых людей. Как бы то ни было, родилась я на Земле, и мне пришлось пройти через Бааб и существенно изменить свое тело. Произошло это около двух тысяч лет назад, когда я была совсем еще юной земной женщиной. Я действительно была земной женщиной, Жермен, и это одна из причин, по которой я решила стать твоим Наблюдателем. Я очень хорошо понимаю землян.