Ищу классного парня - Диана Кизис

– Можешь поверить, я в Манхэттене! – Она захлебывалась от радости. – Я раньше никуда не ездила одна. У Шерон потрясающая квартира на последнем этаже в Челсоне.

– Челси.

– Какая разница! И она говорит, что познакомит меня с кучей классных парней, с которыми я смогу флиртовать сколько мне вздумается!

Я сделала последнюю отчаянную попытку:

– А чем будет заниматься Джейми, пока ты, как последняя шлюха, будешь «клеить» всех парней в Челси?

– Я не шлюха. Я делаю то, что сделала бы ты на моем месте. И мне это нравится. – Я услышала звон бокалов.

– Ты пьешь? – спросила я. В Нью-Йорке сейчас было всего полпервого дня.

– Мартини со вкусом киви, а что? – ответила она. – Знаешь, я хочу немного оторваться, делать то, что мне нравится, и не думать о последствиях. Ты должна меня понять.

Я закурила. Благодаря годам, в течение которых я только и делала, что отрывалась, я оставалась верна только одному чувству – любви к никотину. А теперь я породила вот это чудовище.

– Так что там с Максом? – поинтересовалась Одри. Возможно, это был первый вопрос без издевки, который она задала мне за долгие годы.

– Ничего, – ответила я и покачала головой. Я чуть было не начала пускать ей пыль в глаза, но потом решила, что факты говорят сами за себя, и сказала ей правду. – Я уверена, что он видел меня на вечеринке, но он не позвонил, чтобы объяснить причину своего непонятного поведения.

– Ты разочарована?

– Да, думаю, разочарована.

– Ты надеялась, что он передумает?

– Я надеялась, он поймет, что в душе я хотела того же, что и он, – вздохнула я. – То есть я была счастлива. Мне не были нужны суперсерьезные отношения, я просто хотела знать, чего мне ожидать.

Одри помолчала, потом сказала:

– Знаешь, раньше я ничего не говорила, потому что не знала, как ты это воспримешь. Но иногда, чтобы получить то, что ты хочешь, сначала нужно самой понять, что это значит.

– О чем это ты?

– Я о том, что мне кажется, тебе не нужно было изворачиваться. Тебе нужно было прямо сказать Максу, что ты хочешь возложить на него некие обязательства. Что ты хочешь стать его официальной подругой, что тебе нужна его любовь и преданность и все такое. И если бы он сказал, что его это не устраивает, ты бы по крайней мере начала новую жизнь со спокойной душой.

– Понятно. – Это замечание застало меня врасплох. Я удивилась, что из всех людей только Одри удалось проникнуть в суть происходящего. Я не знала, что сказать. Поэтому я просто засмеялась и ответила: – Спасибо вам большое, миссис Молодые Республиканцы Америки.

Она тоже засмеялась и сообщила, что ей пора идти, – через некоторое время у нее была назначена встреча с «друзьями» в «Бунгало 8». А перед этим она хотела успеть в Сохо[94], чтобы купить какие-нибудь шикарные шмотки.

Ко всему прочему был еще и Финн, который за последнюю неделю звонил мне несколько раз на дню и оставлял ужасные сообщения типа: «Бе-е-ен! Поехали в Шотландию вместе со мной! Я уезжаю через четыре дня – у тебя еще есть время, чтобы упаковать вещи! Тебя ждет вся страна! Скажи да, Бе-е-ен…»

Скорее всего это опять он. Я еще не знала, хочу ли я поехать с ним, – я меняла решения каждые пять минут. Если бы я решила поехать с ним, нужно было сначала подбросить Кики какую-нибудь правдоподобную статейку для журнала. В последнее время сочинить историю для меня было труднее, чем удалить волосы воском в зоне бикини. Конечно, можно было придумать что-то вроде: «Что делать, если ты непреднамеренно разрушила жизнь родной сестры?» Или, может быть: «Уехать или остаться? Несамодостаточный маньяк пригласил тебя провести с ним захватывающий уик-энд вдали от дома. Что тебя ждет?» Нет, по-моему, это не лучший вариант.

– Господи Иисусе, – сказала я, обращаясь к звонившему телефону, – я иду.

Я, как в игре в классики, запрыгала между последними покупками, разбросанными по всей комнате. Я так и не успела их распаковать. При этом я наступила на Фрика, который мирно спал, развалившись на полу в том месте, куда падал солнечный свет. Он укусил меня за лодыжку. Больно.

– Финн, – сказала я, подняв трубку. – Если ты будешь и дальше постоянно мне звонить, то я не успею сделать работу и тогда при всем желании не смогу поехать с тобой.

– Кто такой Финн?

– Алло?

Мое сердце… Оно остановилось.

– Привет, – сказал он.

– Привет, – отозвалась я.

– Привет, – повторил он и добавил: – Как ты? Я не могла выдавить ни слова.

– Би, ты меня слышишь?

– Слышу. – Я попыталась изобразить небрежность. Я так долго не разговаривала с Максом, что мне казалось, надо по крайней мере притвориться, что у меня все в порядке. Несмотря на то что я понятия не имела, в порядке ли я на самом деле.

– Ну как у тебя дела?

– У меня все хорошо, – ответила я. – Очень хорошо, правда. Все просто… хорошо. А у тебя?

– Хорошо.

– Это хорошо.

Пора заканчивать с этим «хорошоканьем». Я ждала, что он скажет что-то еще. Он не говорил. И, как всегда, я не могла допустить, чтобы это молчание продолжалось. Мне просто необходимо было его заполнить. Я открыла рот и нарушила тишину.

– По-моему, на днях я видела тебя на вечеринке, – сказала я.

– Правда? На какой?

– В «Стандарте».

– О, я тебя не заметил.

– Ты прошел прямо мимо меня.

– Ух ты! – Я слышала, как он щелкнул зажигалкой, потом выдохнул: – Я тебя не видел.

«Ладно, – захотелось сказать мне, – тогда что тебе нужно?» Вместо этого я опять начала ждать, пока он заговорит первый. Но он, как и до этого, ничего не говорил.

– Макс, ты хотел поговорить еще о чем-нибудь?

– Нуда, вообще-то о многом.

«Звучит интригующе, – подумала я. – Стоп… дерьмо собачье».

– Например?

– Я читал твою статью в «Филли». Ту самую, о мужчинах, которые моложе женщин.

– О!

– И мне захотелось позвонить тебе, – он сделал глубокий вдох, – и сказать: мне жаль, что я сделал тебе больно.

Вот она. Правда. Я села на диван и попыталась понять, какие чувства у меня вызывают его слова. Разумеется, он действительно сделал мне больно. Но хуже всего, как я неожиданно осознала, было другое: все это время он знал, что он делает, и он не предпринял ничего, чтобы остановить этот кошмар. Все мое напускное хвастовство, и вся моя нарочитая небрежность, и все мои многочисленные планы – он с самого начала видел меня насквозь, но ни разу не захотел поговорить со мной об этом. У меня не было шансов на победу. Мое горло начало распухать. Из носа потекло. Глаза наполнились слезами, и солнечный свет, проникавший в комнату через окно, вдруг стал каким-то расплывчатым. Я не захотела сдерживать слезы.

– Мне тоже жаль, что ты сделал мне больно, – сказала я. Собственный голос показался мне странным.

Он ответил:

– Думаю, нам надо поговорить, Би.

– О том…

– …о том, что случилось. О нас.

Я почувствовала, как у меня появляется надежда. Я не хотела этого, все произошло само собой.

– А ничего не случилось, – возразила я. – Ты бросил меня. – Мне было приятно говорить это.

Он ответил:

– Это не совсем так.

– Разве?

Ты пришла с вещами, которые я тебе подарил, помнишь? Я ужасно устал на работе. Да и ты сильно давила на меня. Я знаю, ты не хотела… Слушай, я хотел поговорить с тобой как раз об этом.

– Но я немного сбита с толку. Мы не разговаривали уже несколько месяцев.

– Я каждый день думал о том, чтобы позвонить тебе.

Когда-то этих слов было достаточно, чтобы успокоить меня. Но ни с того ни с сего я пришла в ярость. «Этого недостаточно, – подумала я. – С меня хватит». И я сказала:

– Если ты каждый день думал о том, чтобы позвонить мне, то почему ты не позвонил?

Макс замялся.

– Знаешь, – сказал он, – может быть, мне казалось, что ты не захочешь со мной разговаривать.

– Я никогда не давала тебе повода так думать.

– Ты права. Не давала.

– Тогда почему?

– Послушай. – В его голосе звучали нежность, терпение и рассудительность. Я закрыла глаза и представила, как он сидит на кровати, закусив нижнюю губу, – он всегда так делал, когда напряженно думал. – Думаю, нам не стоит пытаться решить судьбу наших отношений по телефону, правда? Действительно, Би. Думаю, не стоит.

Я молчала.

– Хорошо, – согласился он. – Ты оказалась права. Я был счастлив. То есть если бы ты дала мне чуть больше свободы, то все было бы в порядке. Может, нам удастся договориться. – Потом он спросил: – Когда мы сможем увидеться?

Мне казалось, я превратилась в глыбу льда, из которой наблюдала за всем происходящим. За всем и со всех сторон. Я смотрела, как в солнечном свете сверкают пылинки, танцующие по комнате. Я видела каждый цвет, известный человечеству, на корешках книг, стоявших на полках у меня в гостиной. Мои диски, как всегда, разбросанные на столе, отражали лучи солнца и отбрасывали маленькие радуги на стены в столовой. А еще я слышала, как Фрик лижет, лижет, облизывает свою лапу. Где-то на улице захлопнулась дверца машины и засмеялись незнакомые голоса. Заплакал младенец. С глухим стуком по двору запрыгал баскетбольный мяч. Я ощущала запах еды, которую готовил сосед, – что-то пряное, с порошком карри. И вместе с тем выхлопные газы от грузовика, припаркованного у дома. И аромат цветов. Потому что, помимо всех других запахов, Лос-Анджелес всегда источает цветочный аромат. Я видела, слышала и чувствовала все, что меня окружает. И в течение одного мгновения идиллии я смогла привести в идеальный порядок все мысли, которые роились в моей голове.