У кладезя бездны. Часть 3 - Александр Маркьянов

— Они уже вылетели. Давай, в кабину и сдай немного назад.

— Хорошо.

— И осторожнее, придурок, а то ты так и машину в пропасть спустишь, с нами вместе!

— Да я знаю…

Вертолет должен был пролететь здесь — нигде в другом месте он пролететь не мог. Не так давно — в эксплуатацию сдали Медицинский центр Святой Розалии, чье строительство по необъяснимым причинам затянулось на год — больше мафия не сочла возможным крутить деньги по этическим соображениям, больница — как-никак. На крыше больницы было целых четыре площадки для легких санитарных вертолетов — а поскольку в медицинской авиации работали не самые лучшие летчики, они выбирали одни и те же маршруты. Мафия их знала.

Но вертолет Аугуста-109, один из самых популярных легких вертолетов в мире — был еще и одним из самых бесшумных. И потому — двое, рядом с обрушенным пулями деревом напряженно вслушивались в темноту, один сидя верхом на помятой ветками крыше, другой — в кузове.

Кораблик — кораблик, мой маленький кораблик… Вертолет у них ассоциировался с маленькими самодельными корабликами, которые ремесленники продавали на сицилийских ярмарках, переезжавших с места на место. Эти кораблики, вырезанные из дерева — стоили совсем недорого, совсем не так, как настоящие игрушки. Но даже и такие простые игрушки — не каждая семья могла позволить себе купить…

— Летит что ли? — напряженно спросил коренастый.

Высокий знал, что времени у них будет совсем немного. Несколько секунд.

— Давай!

Чезаре отдернул брезент — Франко уже занял место за североамериканской пьедестальной пулеметной установкой Марк 21-0 пятидесятого калибра со щитом, водяным охлаждением, электрооптическим прицелом устаревшего образца Марк 9 и увеличенным барабаном для ленты на сто патронов. Это смертоносное оружие — удалось купить совсем недорого, потому что к нему были дорогие патроны — а использовать его в обычных разборках было невозможно, оно весило больше ста килограмм. Купили просто потому, что были деньги и потому что продавали — мало ли, вдруг опять кто-то вроде Муссолини к власти придет. Но понадобилась эта смертоносная штука намного раньше…

Вертолет появился из-за склона… белый, хорошо заметный на фоне темнеющего неба. У него были дополнительные сигнальные огни… практически идеальная цель.

Пулемет загрохотал, изрыгая пламя. Где-то на половине ленты — у вертолета что-то вспыхнуло и он полетел на склон холма, беспорядочно кувыркаясь. А потом — взорвался, совсем — совсем рядом от них, на них даже жаром пахнуло…

— Ха… сделали! Сделали! — коротышка показал склону фигуру с вытянутым средним пальцем…

Высокий задернул брезент. Что-то его беспокоило…

— Поехали…

Они с трудом развернули машину и покатили вниз. Внизу — должна была ждать полицейская Альфа, она перекрывала дорогу, чтобы исключить присутствие посторонних во время акции. В Альфе были свои люди, настоящие, кстати, полицейские. Самая большая проблема в поддержании правопорядка в таком вот «обществе — семье» наподобие итальянского — это то, что будущие полицейские и бандиты в детстве бегают по одним улицам, в одних и тех же ватагах. И это для них первично, а законы, написанные в том же Риме прожженными политиканами — плевка не стоят. Это им, полицейским — здесь еще жить. И мафиози — тоже.

Машина стояла поперек дороги, она должна была уехать — но не уехала. Полицейские фонари на крыше — медленно вращались, отбрасывая синие всполохи на заросли барбариса…

— Где они.

Чутье в груди высокого — подавало сигналы тревоги.

Коротышка — открыл дверь.

— Не надо! — охваченный дурным предчувствием закричал высокий.

Коротышка соскочил на асфальт.

— Христо! Где ты? — крикнул он.

В ответ — заработали автоматы…

Сгоревшую полицейскую Альфу с двумя трупами с десятками пулевых ранений на них — найдут под утро в другом районе города, совсем не в том, который они должны были патрулировать. Зачищали наглухо…

Картинки из прошлого

Весна 2005 года

Ватикан

В этот тихий и непримечательный вечер весны две тысячи пятого года от Р.Х., в одной из комнат загородного замка Гандольфо — умирал Папа Римский Иоанн Павел Второй.

Он умирал не от пули убийцы, что было ему суждено на площади Собора Святого Петра и не от яда, как умер его предшественник.[43] Он умирал от старости и понимал это. Его разум был по-прежнему кристально чист и действенен, но его тело уже отказывалось служить ему. А это значило, что скоро ему придется предстать перед Всевышним и дать ему отчет в своих делах…

И потому — Папа Римский умирал без спокойствия в душе…

Поляк — он родился на том маленьком куске Польши, который был передан Австро-Венгерской Империи, его отец был офицером австро-венгерской армии, мать — учительницей. В детстве он мечтал стать известным актером и даже написал собственную пьесу. Потом — он перебрался через границу и совершил официально разрешенное по межгосударственному соглашению для верующих из Кракова паломничество к главной польской святыне — чудотворной иконе Ченстоховской божьей матери, находящейся в Ясногорском монастыре близ Ченстохова. Около нее — как и многие молодые люди тогда — он дал себе обет положить всю свою жизнь на дело возрождения Польши…

Жизнь тогда была неспокойной. Австро-Венгерская империя, прозванная «Соединенными штатами Европы» опасно шаталась. Несмотря на то, что по итогам Мировой войны Австро-Венгрия оказалась в числе победителей — она ничего практически не получила. Хуже того — от нее отпала самая промышленная развитая область — Чехия, где на тот момент находилось до семидесяти процентов оружейного производства империи и до тридцати процентов всего другого. Отделившись, Чехия провозгласила себя Богемией и, видимо по тайному соглашению между ведущими континентальными державами — Германской и Российской империей — стала вассалом не России, а Германии. Россия взамен предоставила многомиллионные промышленные заказы на заводы «братушек — славян», многие чехи, быстро выучив родственный русский, ехали в Россию поднимать промышленность, станки с заводов Шкода стали не менее распространенными, чем Маннесман-Демаг и прочие германские. Проблема была в том, что чешская промышленность поднималась за счет денег всей Империи — а теперь работала, по сути, на врага…

В Австро-Венгерской монархии было два нерешенных вопроса. Первый — положение славян в Империи. Империя была дуалистической, то есть представляла собой конгломерат австрийцев и венгерцев. Славянские народы уже как минимум пятьдесят лет упорно требовали сделать ее триалистической — в чем в Вене им упорно отказывали. Если бы престарелый император Франц-Иосиф принял вовремя решение — наверное, не было бы ни проблем с сербами, известными на всю Европу разбойниками и бандитами[44], ни с вовремя отложившимися чехами. Но решение было принято… точнее, оно как раз не было принято, и сожалеть об этом было поздно. Ничего уже не исправить…

Второй проблемой — был морганатический брак Наследника, Франца-Фердинанда.

Вообще, Правящую династию Габсбургов смерть и несчастья преследовали буквально по пятам. Родного брата императора Франца Иосифа, Максимилиана — расстреляли мятежники в Мексике. Наследник престола, кронпринц Рудольф был несчастен в любви и покончил с собой (вполне возможно был убит) вместе со своей любовницей Марией фон Вечера, в замке Майерлинг. Следующий наследник, Карл Людвиг — умер во время паломничества в Святую Землю от брюшного тифа, который он подхватил, выпив воды из реки Иордан. Следующий наследник, Франц Фердинанд — был женат морганатическим браком на чешской графине Софье Хотек, которую Франц Иосиф называл не иначе как «эта». Франц Фердинанд был тяжело ранен, а графиня Хотек убита во время покушении сербских террористов в Сараево, это стало прологом к нескончаемому кровопролитию на Балканах…

Франц Фердинанд заступил на престол в шестнадцатом после смерти дяди, правившего страной сорок девять лет. Оба его ребенка были от графини Хотек и не могли наследовать, так как родились в морганатическом браке. Несмотря на чудовищное давление двора, Франц Фердинанд больше так и не женился, не дал стране законного наследника — чем создал почву для многочисленных заговоров. По всей Вене ходили слухи, что Франц Фердинанд намерен разделить Империю на две части и дать каждому из своих сыновей трон. Ибо правила о «ублюдках», детях, рожденных в морганатических браках и неспособных наследовать — распространяются на все случаи, кроме одного. На основателей новых династий в новых государствах.

Перед лицом распада страны — австро-венгерская знать, скрипя зубами, вручила трон Максимилиану, незаконному сыну Франца Фердинанда. Человек умный, хитрый и жестокий, он рос в атмосфере заговоров, интриг, политической ненависти и все это — не могло не сказаться на его характере, взглядах и убеждениях. Больше похожий на итальянских герцогов эпохи феодальной раздробленности, с любезной улыбкой на лице и порцией яда в перстне, он приносил раздор именно тогда, когда нужен был мир и согласие. Его любимым принципом был принцип британского правления, британского раджа — разделяй и властвуй. Он решился на то, на что не решился его отец (отчасти из опасения резни). Он создал триалистическую монархию и признал равные права славян — но вручил право представлять славян не тем, кто этого больше всего жаждал — православным сербам, а их злейшим врагам. Католическим хорватам, по сути той же ветви народа, только перешедшей в католичество. Хорваты, жесткий и воинственный народ, живший на самой границе Империи и имевший долгую традицию создания отрядов самообороны (граничар) — получили право на создание в составе Австро-Венгрии собственной автономии — Великого Банства Хорватского, которое должно было занять всю территорию Балкан. Хуже того — неофициально, была дана команда на объединение, железом и кровью всех славянских народов Империи и на создание, по сути, полугосударственных отрядов погромщиков и убийц. Эти отряды получили название «усташи», а во главе их встал известный аграмский адвокат, доктор Анте Павелич. Злодеяния усташей — вызывали оторопь даже у привыкших ко многому и совсем не сентиментальных немцев…