Мой талантливый враг - Дарья Сорокина

Он медленно стянул с себя толстовку и обернулся?

– Подержишь?

Вестерхольт талантливый музыкант, автор песен, но точно не спортсмен. Худощавый, острые лопатки и ключицы, покатые плечи. Было в нем в этот момент что-то хрупкое и очень уязвимое. Но вот руки. Крепкие, жилистые. Длинные мозолистые пальцы. Опустила взгляд ниже. Скользнула по его плоскому животу. Брюки свободно висели на бёдрах, ещё чуть-чуть и я увижу резинку от его трусов.

Сглотнула. Протянула руку за одеждой и буркнула:

– Я думала, у тебя ещё что-нибудь проколото, ну или хотя бы татуировка набита. Как-то скучно даже.

Он удивленно вскинул брови, а затем невозмутимо сказал:

– Проколото.

– Да ну, и где же?

– Там, – он подмигнул.

Я мгновенно покраснела, а взгляд сам собой вновь опустился к его сползающим джинсам, мазнул по ширинке. Да не… Нет же? Или? Если губу он проколол из-за моей случайно оброненной фразы о поцелуях, то… Не могла же я закинуть ему и такую идею? Хей, Винни, интересно, как это заниматься сексом с парнем, у которого проколото…

– Ухо! У меня проколото ухо, Курочка, – Винс приподнял пальцем прядь волос и продемонстрировал мне колечко на хряще. – А ты куда смотришь?

– Никуда!

Я быстро прижала его толстовку к своим горящим щекам. Но стало лишь хуже, она пахла им. Им и блинным супом. А я люблю блинный суп. Очень люблю. Вон как сердце колотится от этой любви. К супу и блинам.

– Но ты только скажи, Нана. Я открыт для любых экспериментов, еслитыпопросишь.

Снова подмигнул, а затем занялся своими волосами.

И вот я стою и любуюсь, как Винсент наклоняется над раковиной, как сует голову под кран, вспенивает на волосах жидкое мыло для рук своими длинными пальцами, а затем медленно смывает его, пока вода не становится прозрачной. Его глаза прикрыты, и есть в нем что-то беззащитное сейчас, ведь Винни не видит меня, а я на короткий миг могу стать собой. Могу прекратить притворяться, что он противен мне. Он мне нравится. Нравится гнев, что исходит от его музыки, мне приятна эта созидательная ярость и безграничная сила. И в то же время мне очень симпатична его уязвимость. Хочется обнять и защитить Винни. Не понимаю только от кого? Чувство не ново. Я уже испытывала его раньше, но при каких обстоятельствах не помню.

Интересно, пел ли он об этом? Нужно переслушать сегодня же!

Только одного я не поняла, я в итоге его девушка, или нет? И ведь не спросишь теперь. Вот я реально курочка, надо было сначала соглашаться, а потом ревностью его своей душить. В следующий раз буду умнее. Следующий раз же у нас будет?

Глава 17

До кафетерия шла на автопилоте и в каком-то тумане. Вот так за один обеденный перерыв я из невесты Флориана стала девушкой Винсента. Опустим тот факт, что Флориан был моим женихом исключительно в моих же фантазиях, а вот Вестерхольт когда-то давно на самом деле был моим парнем, и мы вроде даже не расстались по всем правилам. Я тупо его забыла.

Как же пухнет моя голова! Две руки настойчиво надавили мне на плечи, и я послушно села.

– Блинный суп? Не передумала, пока шла? – голос Винни легко проник сквозь густой туман, и стал единственным, что я слышала.

– Да, пожалуйста…

Конечно я не передумала, он так аппетитно вымывал его из волос, что я бы удовольствием заказала бы две тарелочки. Одну себе, а вторую еще раз на него опрокинуть и повторить все сначала.

Встряхнулась, отгоняя сладкое наваждение. Напротив сидели счастливые Флориан и Джули. Рядом с девушкой уже выросла внушительная горка грязной посуды, а мой наставник смотрел на нее влюблёнными глазами и сам мыслями был явно здесь.

– Так ты и Винсент вместе? – Невеста Флориана облизала указательный палец, которым только что протерла свою тарелку, и с интересом уставилась на меня.

Кивнула. Это даже не ложь. Несколько минут назад мы заключили настоящий пакт. Теперь между нашими странами не просто перемирие, у нас прочный экономический союз!

– Это так романтично. Он же столько песен тебе посвятил. Аж завидно, – Джули пододвинула к себе десерт и утопила в нем ложку.

– А Герр Майер ничего вам не посвятил? – спросила девушку.

Чувствую себя предельно глупо, годами не замечала влюбленность своего главного неприятеля. Мне до сих пор как-то слабо во все это верится. Винсент и я. Я и Винсент. Бред какой-то. Совсем недавно мы чуть друг друга на части не разорвали за кулисами.

– Пффф. Какую-то жалкую сонату безэмоциональную выдавил из себя, – она показала мне четыре отставленных пальца. – Четыре минуты. Какие-то четыре минуты. Эх, везучая ты, Лена.

Флориан насупился:

– Писать сонаты сложнее, чем штамповать однотипные песни в угоду толпе, – ворчал мой наставник, и я впервые за все время почувствовала раздражение. Да как он смеет! Что за снобизм? Песни Винсента не однотипные! Они со смыслом.

Стоп! А давно ли я сама перестала быть такой снобкой? Я как-то по-новому сейчас посмотрела на герра Майера. Его картинные манеры, дурацкая зализанная прическа. Волосок к волоску. Идеально выглаженная рубашка. Аж тошно от всей этой идеальности. До зубового скрежета!

Коснулась своей растрепанной прически. Да я раньше словно была какой-то жалкой пародией на своего наставника. А так послушать мои выступления, так исполняла я как раз унылые сонаты.

Я по-этому так раздражала Винсента? Тем, что неосознанно копировала того, кого он явно недолюбливает.

– А правда, что Вестерхольт пишет тебе целую пьесу для виолончели? – продолжала Джули, и Майер быстро одернул ее.

– Тише.

– Ой, а это был сюрприз? – она прижала одну ладонь ко рту, а второй постучала себя по макушке. – Прости-прости. Не выдавай меня.

Винни и виолончель? Я снова перенеслась на