Алая Завеса. Первый лик смерти - Роман Александрович Покровский

– Больница Святых Павла и Петра. Тебе о чём-то говорит?

– Что случилось? – спросил Юлиан.

Туман в глазах начал рассеиваться и юноша начал приходить в себя.

– Случилась авария, – поведала Ривальда. – Ты и Грао Дюкс яростно удирали от кого-то и врезались в дерево. Это я надеялась, что ты расскажешь мне, что случилось.

– Мне надо поговорить с герром Дюксом.

– Не поговоришь. Грао Дюкс погиб.

– Погиб? Что? – Юлиан аж привстал с кровати.

В это время в палату вошёл Якоб Сорвенгер, нелепо одетый в больничный халат поверх своего строгого костюма. Вездесущий Якоб Сорвенгер. Местное привидение. Местный герой, знающий всё.

– Он очнулся? – спросил комиссар. – Отлично. Один выживший есть.

– Грао Дюкс погиб не в аварии, – сказал Юлиан. – Это авария случилась из-за того, что он умер и машину занесло.

Лицо Ривальды налилось багровой красой, перенеся в какие-то не очень приятные воспоминания.

– Давай по порядку, – насторожился Сорвенгер. – Ты говоришь, что Дюкс погиб за секунду до аварии. Что его убило?

– Я не знаю. Он вдруг неожиданно застыл. За долю мгновения. Я пытался остановить машину, но не мог найти тормоз. Скорость была высока.

– Грао не было здоров, – сказала Ривальда. – Временный паралич мог с ним произойти. Может быть, ты заметил какие-нибудь судороги, стоны, пену у рта?

– Нет! – воскликнул Юлиан криком беспомощности. – Он умер той же самой смертью, что и Ровена Спаркс с Люцием Карниганом. Я уверен! Я видел своими глазами!

– Твоя память может быть повреждена, – начала говорить Ривальда Скуэйн не самым уверенным своим тоном.

– Постой, Ривальда, – сказал Сорвенгер. – И впрямь много совпадений. Три похожих смерти – это уже закономерность. Мы в опасности. Надо что-то делать.

– А что мы можем? Нам остаётся только говорить об этом и ожидать лучшего будущего. Как бы мне хотелось, чтобы смерть Грао была следствием аварии…

– Мы ещё разберёмся в этом. Точную причину смерти установим.

– Как установили причину смерти Люция и Ровены? – выразила недовольство Ривальда. – Так вы работаете? Вы хоть что-нибудь полезное сделали?

– Не стоит срываться на полиции, – Сорвенгер оставался спокоен. – Мы делаем всё, что можем, но видно, что дело из ряда вон выходящее. Никаких улик.

– Тогда стоит искать закономерность.

– А она не очевидна? – выпалил Юлиан. – Погибают присяжные. Так называемые защитники города. Кто-то хочет ослабить Свайзлаутерн. Кто-то сбежавший месяц назад из вашей же тюрьмы!

Юлиан показал пальцем в сторону Сорвенгера, чем заставил его смутиться.

– Слова не лишены смысла, – кивнул он. – Как видите, теперь и я присяжный. И в такой же опасности, как и трое погибших.

– Да. И мы все умрём. Я, вы и вы. Если конечно, кто-то из вас что-то не знает.

Юлиан буквально протыкал взглядом Ривальду.

– Что ты имеешь в виду? – спросила она.

– Неважно.

– Мы должны усилить охрану всех присяжных, – сказал Сорвенгер. – До максимума.

– Держать их взаперти. Не давать пошевелиться.

– Это не поможет, – сказал Юлиан. – Я видел смерть Грао Дюкса своими глазами. Убийце не требуется никакое оружие – он убивает на расстоянии. Ему достаточно только желания.

– Тогда, может быть порча? – предположил Сорвенгер. – По крайней мере, я знаю только такой способ убийства на расстоянии.

– Надо проникнуть в дом герра Дюкса, – сказал Юлиан. – Он что-то знает. Что-то пытался мне рассказать.

– Да, мы обязательно это сделаем, – пообещал Сорвенгер.

– И я должен пойти с вами.

– С нами? Нет, юноша, простите. Тебе нужен покой в больнице. Правда от тебя всё равно не уйдёт. Ты же должен попасть на заседание.

– Если доживу, – сказал Юлиан. – Мне плевать на сотрясения, я хочу попасть в дом Грао Дюкса! Он пытался что-то сказать мне! Мне, а не вам!

Ривальда Скуэйн неожиданно с силой ударила по столу.

– Перестань! – воскликнула она. – Перестань устанавливать свои правила! Мы знаем лучше, что делать. А твоё дело – лежать здесь и ждать.

– Чего ждать? Смерти?

– Ты всерьёз думаешь, что в опасности? Кому ты нужен? Кто-то пытается ослабить город. И явно не считает, что ты его защитник.

Сорвенгер подскочил к ней:

– Успокойся, Ривальда. Не ругай его. У Юлиана стресс, и я это понимаю. Мы все сейчас неспокойны.

– Он выводит меня из себя. Считает, что умнее тебя. Я сама разберусь во всём, Якоб. Сама. Одна.

Больше всего на свете Юлиану сейчас хотелось оторвать ножку у стула и убить ей Ривальду. Заодно зацепив и Сорвенгера, так достоверно изображающего заботливого папашу.

Душа Юлиана кричала "Все лгут!", но он не мог произнести это вслух. Покойный Грао Дюкс пытался донести что-то именно до Юлиана, и вмешивать в это дело Ривальду явно не хотел.

Он усилил сомнения Юлиана в сотни раз, и душа его сейчас умоляла, чтобы Грао Дюкс вернулся из мёртвых. Начинало доходить, что этот старик и впрямь был единственным, кто желал добра Юлиану, но его забрали у него, так и не дав выговориться.

Юлиан снова подозревал Ривальду в этом. Кто, если не она, всё это организует?

– Отправимся к тебе? – предложил Сорвенгер. – Налью тебе кофе или виски. Ты должна успокоиться.

– Пожалуй, да. Надо только приковать Юлиана цепями, чтобы не наделал глупостей. Почему, оборванец, ты оказался к той машине?

– Да случайно! – воскликнул Юлиан.

– Почему ты не был ночью дома?

Однако Сорвенгер буквально силой увёл её с собой. Они оба оставили его одного в этом неизвестном месте.

Пенелопа тоже не придёт, так как, скорее всего, видеть его она не хочет. И правильно делает – Юлиан не заслужил.

В то же время демон внутри разрывал его от свершившегося акта несправедливости. На данный момент Юлиан ненавидел весь мир. Даже Пенелопу какой-то частью сердца, так как сейчас она сидит в своей комнате или за партой в Академии, проклиная Юлиана и считая за последнего лгуна. Ненавидел за то, что когда он всё объяснит, она не поймёт и не поверит.

Не поверит тому, кто прав. Тому, кто всего лишь жертва.

Даже на похороны Грао Дюкса Юлиан не попал, потому что из больницы его выпустили только на пятый день после аварии. Эти дни даже самыми скучными в жизни Юлиана было назвать сложно, потому что слово "скучно" в данном случае означало бы неумолимое веселье.

Дни и ночи напролёт в этом месте Юлиан размышлял о случившемся и приходил раз за разом к одному и тому же выходу – Ривальда нарочно заключила его сюда, чтобы Юлиан не препятствовал её гнусным делам.

Как-то раз Юлиан вспомнил о вервольфе, который тоже лежал в больнице, и в голову пришла мысль, что, если он лежит здесь же, есть возможность его наведать.