Забытое слово - Оксана Николаевна Виноградова

– Это того, кто паспорт свой хотел продать?

– Нет… Этот просто в аспирантуре учится…

Рядом стоял человек в форме и курил. Он внимательно слушал все, что я говорю постовому, потом подошел ко мне:

– Пойдем.

Он подвел меня какому-то стеклянному окошку за дверями, с кем-то поговорил и сказал:

– Бесполезно. На них уже документы оформили. Завтра судья определит им взыскание и отпустит домой, если нет причин задерживать. А вы тут не стойте. Давайте я вас домой провожу.

И он проводил меня к свекрови. Как она орала!

Когда на следующий день я пришла на работу, стыдно, и вправду, было только мне. Точнее, даже не стыдно, а неловко как-то. Потому что мне очень нравился Владислав Игоревич, а если еще честнее – почти влюбилась я в него. «Почти» – потому что совершенно погрузиться в состояние влюбленности мне не давал разум: я прекрасно сознавала, что он женат, имеет двух детей и, хоть и охладел к супруге, семью не разрушит. Да и я как бы замужем. И я, и Владислав Игоревич сделали вид, что ничего между нами не было.

Костик в тот день на работу не пришел. Пришел на следующий, весь синий. На меня не смотрел.

Муж пришел вечером, тоже битый, и не разговаривал со мною. Обозвал предательницей и запил на неделю. С работы его сократили. Екатерина Юрьевна заметалась в поисках работы для него, и на меня почти перестали обращать внимание.

В это появившееся свободное время я навестила Варю. Она торговала продуктами в круглосуточном ларьке, куда устроил ее друг Леньки. Днем Варе было скучно работать, а ночью – страшно, так как бродили всякие рэкетиры, а крышующая братва делила сферы влияния. И Варя просила всех кого могла хоть когда-нибудь составить ей компанию.

И вот в один из последних теплых летних дней я выкрасила волосы в черный цвет и решила проехаться после работы до Вари, показать ей свою новую прическу.

Цвет ей понравился. Мы открыли по баночке пива и стали болтать ни о чем. В этот момент в окошко ларька протянулась рука с деньгами:

– Чипсы, пожалуйста.

Голос Алины! Я высунула голову в окошко: точно, Алинка!

Алинка, увидев меня, закричала от радости.

Я попрощалась с Варей, вышла из дверей ларька и бросилась обниматься с давней подругой.

Алина, как выяснилось, училась в областном художественном училище и жила тоже там, а в родной город приехала повидать родню. И никак не ожидала увидеть меня. Она полагала, что меня в городе тоже давно нет, так как я, когда ушла из дома, прервала со всеми связь.

Мы так обрадовались друг другу, что просидели на лавочке полтора часа и все никак не могли наговориться. Потом выпили за встречу по бутылочке пива, и Алина, как человек никому не обязанный, пошла меня провожать до свекрови. Шли медленно, а тем временем на улице темнело. А когда мы с Алиной тепло расстались, время приблизилось к одиннадцати часам глубокого вечера.

– Тварь продажная! – выпалила мне в лицо Екатерина Юрьевна, едва открыла дверь. – Муж работу потерял, и опять же из-за нее, а она сразу и налево побежала.

– А Захар дома?

– Дома! В отличие от тебя! Захар! – Екатерина Юрьевна распахнула дверь в маленькую комнату. – Твоя интеллигентка паршивая пришла! Не постыдится даже!

– Я подругу давнюю встретила, и мы пешком долго гуляли.

– Рассказывай, как же!

Я прошла в маленькую комнату, где жили мы с Захаром, и увидела его полуспящего.

– Ты что, спишь?

– Сплю.

– Слышишь, как меня твоя мама ласкает?

– Надоело мне все. Делайте что хотите.

Я начала собирать свои вещи. Благо я знала, что не задержусь, и особо забирать было нечего. Сложила шмотки в две сумки, упаковала. «Переночую, а утром уйду», – абсолютно спокойно подумала я и прилегла с Захаром не раздеваясь.

Утром родители Захара ушли на работу. Захар спал сном младенца. Ушла и я со своими сумками.

На следующей неделе нас с Захаром без лишних формальностей развели. Его фамилию я оставила: лень было менять паспорт.

Захар через три месяца после развода женился на беременной от него девушке.

А через год после этого ввязался в какую-то драку по пьяни и сел на два года в тюрьму.

Часть четвертая

Выход

Омойтесь, очиститесь; удалите злые деяния ваши от очей Моих; перестаньте делать зло;

Научитесь делать добро, ищите правды…

Тогда придите, и рассудим, говорит Господь. Если будут грехи ваши, как багряное, – как снег убелю; если будут красны, как пурпур, – как волну убелю.

Книга пророка Исаии. Гл. 1, 16–18

Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам;

Ибо всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят.

Евангелие от Матфея. Гл. 7, 7–8

…Я есмь дверь: кто войдет Мною, тот спасется, и войдет, и выйдет, и пажить найдет.

Евангелие от Иоанна. Гл. 10, 9

Поворот

Родители встретили меня доброжелательно. Если мама где-то глубоко внутри себя и была расстроена, она внешне не показала этого. Моя репутация давно была спасена, я и они ничего не потеряли в материальном плане (а мама этого очень боялась), и долги, в которые они влезли ради моей свадьбы, были выплачены.

Я заверила родителей, что всю зарплату до копейки буду отдавать им, что по дому буду делать все что надо, а взамен попросила позволить мне налаживать личную жизнь, как я хочу. Они согласились. Тем более что мой новый приятель – Костик (да-да, тот самый) – им понравился.

Мы сошлись с ним сразу после моего развода. Я пыталась выйти из непонятной депрессии, и мне хотелось, чтобы меня окружало как можно больше мужчин; чтобы все видели, и Захар в том числе, что я весела и не одинока. Заполучить Костика не составило для меня труда. Но если я сошлась с ним ради игры, то Костя воспринимал меня с каждым днем все серьезнее и серьезнее. Вскоре я попала в такое положение, что бросить Костика с моей стороны было бы сверхнепорядочно, тем более что он познакомил меня со своими родителями. Его мама с папой оказались на редкость хорошими и приятными людьми. Они очень доброжелательно отнеслись ко мне; тут же стали звать «Надюшечка», а мама его – Тамара Ивановна – специально к моим визитам пекла пирожное. Костик тратил на меня свою стипендию и