Бездарь. Охота на бессмертного - Василий Горъ

– С восьми и до двадцати лет я жила как в аквариуме! – тяпнув еще немного коньячка и почувствовав, как голова легонечко закружилась, грустно улыбнулась Фролова. – За мной наблюдали днем и ночью, любое мое действие, слово или жест анализировались светилами мировой психологии, а выводы, сделанные на основании этого анализа, становились базой для новых экспериментов…

– И?

– Месяца через два после моего восемнадцатилетия кто-то из психологов убедил папу в том, что после… э-э-э… того происшествия на яхте я стала бояться мужчин…

Макс еле слышно скрипнул зубами, и от этого звука девушке стало настолько тепло на душе, что она окончательно отбросила все оставшиеся сомнения и словно растворилась в его сочувствии:

– Знаешь, я действительно боялась. Поэтому не оставалась наедине ни с одноклассниками, ни с одногруппниками, ни с телохранителями, сжималась в комок даже от случайных прикосновений и, ты будешь смеяться, пролистывала любовные сцены в тех книжках, которые читала…

– Смеяться я не буду… – еле слышно выдохнул Вересаев и как бы невзначай сдвинул поближе к себе руку, мизинец которой касался ботинка Ольги. – Потому что могу себе представить, что ты тогда испытала…

Говорить о том, что его она совершенно не боится, девушка постеснялась. И продолжила повествование с того места, на котором остановилась:

– В общем, когда вокруг меня, как по мановению волшебной палочки, стали появляться до безумия вежливые, предупредительные и безупречно одетые парни всех цветов и размеров, я поняла, что попала. И что если я не продемонстрирую нормальных девичьих реакций на кого-нибудь из них, мне, конечно же, «совершенно случайно», начнут включать жесткую эротику или подсунут в постель какого-нибудь жиголо…

– Но они работали на твоего отца, поэтому договориться с ними было нереально, – догадался Максим. – А Влад…

– А Влад клеился ко мне по своей собственной инициативе… – снова пригубив коньяка, кивнула девушка. – Вернее, не ко мне, а к тем деньгам, которыми от меня пахло. Присмотревшись к нему получше, я как-то раз улизнула от охраны и, затащив красавчика в кладовку, открытым текстом предложила взять его на содержание…

– Твоего парня должны были разложить на молекулы и…

– Разложили. И не только: когда папа узнал, что я спуталась с этим ничтожеством, родители Влада вдруг решили переехать в Красноярск. Но, получив прощальную эсэмэску, я позвонила папе и заявила, что человек, которого он пытается вырвать из моего сердца, – единственный, с кем я буду встречаться…

– Дальше понятно: твой отец посоветовался с психологами, а те предложили использовать Влада как лекарство, которое поможет тебе сделать первый шаг к… выздоровлению… – перевернувшись на спину и закинув руки за голову, подытожил Максим.

– Ага… – тихонечко хихикнула Фролова. Затем решила, что лежать лучше, чем сидеть, допила коньяк и тоже вытянулась во весь рост. – Влада вернули в Москву, объяснили, как себя правильно вести в моем присутствии, и взяли под круглосуточную охрану…

– Потом ты ушла в экстремальный спорт с головой, отвоевала чуть больше личной свободы и постепенно научилась справляться со своими страхами…

Надежда, прозвучавшая в этих словах, была настолько искренней, что Ольга перевернулась на правый бок, обняла Максима за шею и, положив голову на его грудь, сказала то, что не говорила никому и никогда:

– Нет. Я научилась всего лишь демонстрировать храбрость и безбашенность. А на самом деле боюсь мужчин так же, как в первые дни после того, как… не стало мамы…

Снайпер затаил дыхание и словно окаменел.

Поняв, о чем он думает, девушка вжалась в его тело и тихонечко добавила:

– Всех. Кроме папы и тебя…

Глава 29

Максим Вересаев

…Прощаться с Фаттаром о-Лемайном и его людьми «великому и ужасному» было западло, поэтому, как только Альвьен приволокла обещанное шмотье, Табаки развернулся на месте и величественно поплыл к опушке. Хлопать ушами мне, бездарю, было не положено. Пришлось вздохнуть, игриво подмигнуть Аррашке, тщетно пытавшейся скрыть недетское удовлетворение, забросить за спину увесистый сверток с приобретенными вещами и ломануться за хозяином. А через десяток шагов обернуться, чтобы еще раз проститься взглядом с моей «наградой за верность».

Увы, изобразить все положенные эмоции не получилось, так как девушка, ускоренная чьим-то шлепком по заднице, как раз влезала в фургон. Зато удалось убедиться в том, что ни купец, ни его охрана не целятся нам в спину из арбалетов.

В эфир вышел секунд через тридцать. Когда душераздирающий скрип несмазанных колес разорвал относительную тишину, и небольшой караван тронулся с места:

– Пятерка, я Единичка! Мы – все! Как слышишь меня? Прием!

Ольга не ответила. Ни голосом, ни щелчками.

Я вызвал ее еще раз и, не дождавшись ответа, с большим трудом заставил себя продолжать движение по прямой. Налево свернул только тогда, когда углубился в редколесье достаточно сильно и гарантированно перестал быть виден с дороги. Сверток с «покупками», естественно, с собой брать не стал, а отдал его Табаки.

За несколько минут, потребовавшихся мне на то, чтобы, соблюдая все меры предосторожности, добраться до Фроловой, я успел передумать всякое. Поэтому, увидев, что она лежит ничком, уткнувшись головой в пенополевый коврик, и не шевелится, первым делом описал широкую дугу за ее позицией, выискивая следы того, кто ее подстрелил. А потом, на подходе к ней, ломал глаза, пытаясь углядеть в редком подлеске змею, насекомое или еще какую-нибудь ядовитую дрянь.

Ничего опасного поблизости от нее обнаружить не удалось, и я, бесшумно присев рядом с девушкой на корточки, двумя пальцами прикоснулся к ее шее:

– Оль, ты в порядке?

– Не трогай меня! – глухо выдохнула она и, не дожидаясь, пока я уберу руку, откатилась в сторону.

Презрение, непонятно с чего прозвучавшее в ее словах, больно резануло по натянутым нервам:

– Амулеты сработают послезавтра вечером. Шансов взять штурмом замок ап-Риддерка у нас нет. А ты сказала, что…

– Логику твоего поступка я понимаю! – не дав мне договорить, выдохнула Фролова. – И помогу, чем смогу. Просто… держи дистанцию, ладно?

Демонстрировать готовность выполнить свое обещание Ольга начала практически сразу же после моего кивка – вскочила на ноги, поинтересовалась, нужна ли нам эта стрелковая позиция и, получив отрицательный ответ, начала снимать с ветвей маскировочную сетку. Я вышел в эфир, приказал Табаки ломиться к нам и тоже поучаствовал в сборах.

Переход к схрону, где я оставил снаряжение, и мое переодевание прошли в молчании. Двухчасовое мотание по лесам неподалеку от деревеньки под названием Верхние Лоскуты и поиск подходящей поляны – тоже. А во время обустройства «лагеря» начались проблемы: увидев, что я оборудовал всего два «односпальных» места, а на подходах к дереву поставил очень уж много ловушек, Ольга помрачнела и задумалась. А когда я начал откладывать в сторону МОНки, взрывчатку и все остальное, что собирался взять с собой на ночную прогулку, ощутимо побледнела:

– Собрался куда?

Я утвердительно кивнул.

– Надолго?

– Вероятнее всего, до утра…

– Я иду с тобой!

– Это небезопасно…

– Я иду с тобой!!

– Оля, завтра тебе пона-…

– Я иду с тобой!!!

Плющило девушку не по-детски, но я попытался достучаться до ее разума еще раз:

– Меня не видно и не слышно, а ты…

– Нитки и иголки у меня есть! Дай мне пару кусков маскировочной сетки и немного времени – и я сошью себе такой же маскхалат, как у тебя! – протараторила она. А когда я набрал в грудь воздуха, чтобы продолжить, решила продемонстрировать свои успехи в освоении шага разведчика: закрыла глаза, согнула ноги в коленях и бесшумно двинулась вперед.

Шла толково. Намеренно демонстрируя оба варианта[103] постановки стопы. И пусть не очень быстро, но действительно бесшумно. Попавшееся на пути дерево таранить не стала, а обошла. После чего притерлась щекой к ветке, усеянной солидными колючками. Поцарапалась не слабо, но не издала ни звука. А когда прошла еще метров двадцать, остановилась и повернулась ко мне:

– Знаю, что медленно. Зато тихо!

Тащить ее с собой было неразумно, но я чувствовал, что она на грани срыва, и сдался:

– Хорошо, уговорила. Пойдем вместе…

– Карабин заматывать?

– Нет. Пойдешь с «ПСС-ом»…

– Сколько у меня времени?

– Выйдем через два часа после заката…

…Объяснив Ольге, как шить самый простой вариант костюма Гилли – накидку-пончо, – я пришел к выводу, что пришло время «разбрасывать камни». И, свистнув ап-Куерресу, отправился к полянке, из-за которой мы остановились на ночевку именно в этом месте, а не где-нибудь еще.