Бездарь. Охота на бессмертного - Василий Горъ

– Она того стоит.

– О как! – восхитился воин, шлепнул по руке, подставленной белобрысым здоровяком с коротенькой и очень ухоженной бородкой, а потом задумчиво подергал себя за ус. – Интересно, а как ты это определил?

Табаки неторопливо подошел к Ольге и приказал открыть рот:

– Как тебе ее зубы?

Воин текуче переместился поближе к девушке и удивленно выгнул бровь:

– Неплохо…

Его друзья, шагнувшие следом, ограничились кивками.

– Теперь посмотри на ее руки… – бесцеремонно взяв Фролову за правую кисть, маг перевернул ее ладонью кверху и задержал в таком положении.

Седовласый подошел еще ближе, прикоснулся к основанию первых фаланг и удивленно прищурился:

– Она что, училась мечевому бою?

– Нет. Поднимала тяжести, чтобы мышцы выглядели красивее… – ничуть не удивившись такому вопросу, ответил Табаки.

Воин не понял, поэтому нахмурился:

– Какие мышцы?

– Повернись к нам спиной и встань на носки! – приказал маг, а когда Ольга выполнила его распоряжение, приподнял подол ее платья: – Как тебе ее икры?

– Хм…

– Все остальное тело – такое же плотное, подтянутое и красивое!

– Интересно…

– Интересно не только это: обрати внимание на ее ноги – на них нет ни одного волоска!

– Она что, чем-то болела?!

– Она совершенно здорова. А волос на ее теле нет потому, что в жилах этой девки течет кровь давно исчезнувшего, а потому малоизвестного рода Одвиниаров. Того самого, который упоминается в трактате Феттила ап-Саттервейла «Об особенностях Изначальных родов, силе их Дара и причинах, из-за которых их поглотила Вечность».

– Ты уверен?

Табаки оскорбленно фыркнул, затем попросил у одного из воинов нож и, подняв Ольгину руку, одним движением распорол платье под правой подмышкой:

– Видишь хоть один волосок?

– Нет!

– Так – везде…

– Квидд сказал, что у нее нет ни одной цертки… – подал голос белобрысый. – Это действительно так?

Маг подвел Фролову поближе к окну, заставил ее склонить голову и предложил убедиться самому. Естественно, не ему, а седовласому.

Тот попробовал. А когда не нашел, энергично шлепнул обеими ладонями по бедрам:

– Я хочу увидеть ее без одежды!

– Десять золотых – и она в твоем распоряжении.

– Я сказал «увидеть», а не «купить»!

– Поверь на слово: ее тело безупречно, кожа чиста, а слизистые здоровы…

– Я не привык верить на слово!

– Я – тоже. Поэтому давай сначала: я продаю очень дорогую и НЕВИННУЮ девку, которую НЕ ВИДЕЛ НИКТО, кроме меня и ее матери!

– И что с того?

– Скажи, ты бы потратил десять золотых за того, кого до тебя разглядывала и щупала сотня-другая досужих бездельников?

Воин побагровел, схватился за меч, а потом, услышав чье-то недовольное шипение, вдруг снял с пояса кошель и выложил на подоконник десять золотых монет:

– Уговорил, они твои! Теперь пусть раздевается!

– Э-э-э, нет! – покачал головой ап-Куеррес. – Она разденется только после того, как ты запечатлеешь на договорном кристалле и платежном обещании слепок своей ауры!

– Достаточно! – негромко выдохнул самый незаметный из четверки.

Табаки недоуменно выгнул бровь – мол, кто это тут еще раскомандовался, – вгляделся в переносицу черноволосого, чуть более худого и жилистого, чем его спутники, мужчины и, пожав плечами, снова повернулся к седовласому.

На губах проигнорированного воина заиграла довольная улыбка, а через миг воздух перед его лицом задрожал и явил всем окружающим истинный облик этого человека. В точности соответствующий рисунку из инфоблока и отличающийся от иллюзорного далеко не в лучшую сторону:

– Я – Уленмар ап-Риддерк! Беру эту девку для себя и даю слово, что если она действительно окажется невинной, заплачу присутствующему здесь Тарбаку ап-Куерресу десять золотых монет любым удобным ему способом!

Все это иллюзионист произнес громко, торжественно и предельно четко. Затем подошел к Ольге вплотную и принялся беззастенчиво разглядывать ее лицо.

Поймав его влажный, похотливый взгляд, девушка почувствовала, что ее сознание затапливает волна дикого, ни с чем не сравнимого бешенства. Поэтому опустила ресницы, вжала голову в плечи и на всякий случай сделала шаг назад, к окну.

– Куда ты? – насмешливо поинтересовался ап-Риддерк, потом, видимо, сообразил, что не услышал ответа от Табаки, и повернулся к нему:

– Маг, так каким будет твое слово?

Тот потер скулу под пустой глазницей и величественно кивнул:

– Условие приемлемо, и я, Тарбак ап-Куеррес, считаю договор заключенным!

– Замечательно! А теперь, когда мы договорились, ослабь Повод, прикажи девке раздеться и выйди в коридор…

Глава 31

Максим Вересаев

…Любопытная мордочка питтита[110] появилась из черного отверстия норы совершенно бесшумно. Осторожно раздвинула тоненькие фиолетовые побеги девятилистника, шевельнула длинными антеннами усов, втянула в себя дрожащий от жары воздух и испуганно застыла. Еще бы: к привычным ароматам степного разнотравья примешивались острые запахи паленой кожи и свежей крови.

Приподняв мордочку чуть повыше, зверек несколько раз повел черной пуговкой носа вправо-влево, но зловония крупных хищников не унюхал. Поэтому приоткрыл пасть, усеянную мелкими зубами, сделал пару шагов вперед и снова остановился, приподняв правую переднюю лапку, «затянутую» в ослепительно-белый «чулок». Принюхался снова. Едва заметно перенес вес на переднюю левую и, уловив запах человеческого пота, стремительно юркнул обратно в нору.

«Зря… – отрешенно подумал я, опуская веки и давая отдых начинающим жечь глазам. – Я бы тебя не тронул…»

Мысли питтит не читал. Или читал, но не по-русски. Поэтому на поверхности больше не появился. По крайней мере, из этого выхода подземного лабиринта.

Следующие несколько минут я убил на наблюдение за жуком-акулой, названным мною так по аналогии с жуком-оленем. Иллемарский «сородич» земного рогача[111] отличался длинным овальным телом с горбиком-рубкой в центре спины и какой-то хренью на заднице, один в один копирующей кормовое оперение подлодки проекта 941[112]. Передвигался он так же скрытно и уверенно, как и прототип. То есть пер в толще травы, не раздвигая траву, а подминая ее под себя. И не замечал даже такие значительные препятствия, как комки слежавшейся земли, невесть откуда взявшиеся в середине поля сухие веточки и мелкие камешки. Надкрылья цвета серый металлик не разводил, хотя, наверное, мог. Скорее всего, из-за того, что не хотел демонстрировать расположенные на спине крышки шахт БРПЛ[113]. А вот усами шевелил весьма энергично. Видимо, чуял поблизости конкурента: ТРПК «Ohio», «Vanguard», «Le Triomphant» или «Цзинь».

Увы, боевой курс вел жука-акулу не вперед, а в сторону. Поэтому в какой-то момент я, уперевшись взглядом в край амбразуры, был вынужден снова перенести внимание на постоялый двор.

Первые минуты две – две с половиной я чувствовал себя, можно сказать, неплохо: обожженная щека, лоб и левое ухо ныли более-менее терпимо, амулет на груди щипал, а не жег, а зрение не выкидывало никаких фортелей. Но стоило мне сосредоточиться на лице мальчишки, стоящего перед воротами «конюшни» и зевающего во все тридцать два зуба, как в глубине черепа заворочался раскаленный гвоздь, а глазные яблоки налились свинцовой тяжестью и запульсировали.

«Маги – зло! Даже необученные…» – мрачно подумал я.

Потом торопливо зажмурился, чтобы дать глазам отдохнуть от усиливающейся боли, мысленно выругался и вспомнил, как пришел к этому судьбоносному выводу.

…При первых же звуках чужой речи рефлексы, вбитые в подсознание, кинули меня в сторону. Поэтому шаровая молния, сорвавшаяся с ладоней иллемарца, прятавшегося за поленницей, пролетела мимо. Вернее, лизнула откинутый на плечи капю шон, правую щеку и ОНВ несколькими протуберанцами насыщенного апельсинового цвета, по идеально прямой линии унеслась в небо и, что самое неприятное, на несколько секунд лишила меня зрения.

Работать, ориентируясь лишь на силуэт, отпечатавшийся на сетчатке, мне было не привыкать, поэтому я с ходу врубил кулаком туда, где должны были находиться вытянутые вперед руки мага. И попал. Точно в неосмотрительно выпрямленные пальцы.

Вспышка боли в раздробленных или выбитых суставах на мгновение отодвинула момент возвращения оппонента в боевой режим. Что позволило мне еще чуть-чуть сократить дистанцию и нащупать его правое запястье. Дальнейшие действия я делал уже не на автомате, а в режиме онлайн: рванул оказавшееся неожиданно легким тело на себя, перехватил правое предплечье одним из классических движений какие-кумите[114] и ударил ребром ладони по гортани. А когда уверился, что атаковавший меня маг гарантированно не сможет ни кричать, ни петь в караоке, свернул ему шею, присел на корточки и, дотронувшись до тлеющего комбинезона, попытался понять, не пора ли вызывать пожарных…