Черное солнце - Александр Александрович Тамоников

– Судьба резидента. – Док саркастически хмыкнул. – Фильм такой есть.

– Дурак ты, боцман, и намеки у тебя дурацкие. Перенял повадки Шлыкова? Нет, правда, приезжайте. Гостям всегда мы рады.

Мартыш улыбнулся.

– Может быть, и приедем, – пообещал Док. – У тебя телефон в поселке есть?

– Конечно, есть, какая ж ментовка без телефона. – Мартыш достал салфетку и нацарапал карандашом на ней несколько цифр.

– Викингу докладывать? – спросил Док.

Мартыш слегка напрягся.

– Доложи. Какая мне теперь разница? Вот Дельфи жалко. Давай еще выпьем за упокой его души.

Допив бутылку и поговорив о том о сем, они расстались.

Когда в советское представительство принесли телеграмму со странным текстом, то все сначала восприняли ее за чью-то неудачную шутку, потом подумали, что на войне так не шутят, наконец, какой-то умник предположил, что телеграмма – секретное донесение, и ее переправили Шлыкову. Полковнику не надо было объяснять, кто отправил такой текст: Мартыш и Дельфи умерли – значит, Чича. И как он там очутился?

Шлыков задумался: «Либо он сбежал, либо его подослали в качестве агента – других вариантов нет. Сбежать при его способностях он в состоянии, завербовать Чичу сложно, но тоже допустимо, если его загнать в безвыходное положение. Это они умеют. Язык как шнурок развяжется, это зафиксируют и предъявят – прекрасный инструмент для вербовки».

Капитан «Казадора» доложил, что Чичу арестовали, а в чью сторону дальше телега покатится, Шлыков прекрасно себе представлял.

«Надо начать расследование, – продолжал думать полковник. – Маркина пока в курс дела не вводить, хотя он и сам узнает. Но узнает на уровне слухов. Надо кого-то послать в эту рефужию, ведь Чича однозначно обозначил место своего пребывания».

Шлыков вызвал Хосе Домингуша. Когда тот неожиданно появился в представительстве, его сразу же подвергли жесткому допросу. О ликвидации Лебедева к тому времени уже знали. Он рассказал о ходе операции, о предательстве голландца.

– Только Чича нас в самом конце кинул. Никого не предупредив, сменил место лежки и отработал. Если бы не назначенная встреча, то он бы ушел. Кто же думал, что Ди нас сдаст?!

«Чича думал, поэтому вас и кинул. Грамотно сработал», – мелькнула у Шлыкова мысль, а Хосе тем временем продолжил:

– Меня приняли прямо у голландца на квартире, приставили горелку к яйцам, и я указал место встречи – не думал, что Чича там появится.

– Яйца – это серьезно, – задумчиво проговорил Шлыков.

Тщательно проверив все показания Хосе, его реабилитировали, а сейчас полковник решил послать его к Чиче, чтобы получить необходимую информацию.

– Скажи, что он может переселиться на кубинскую базу, скажи, что его делом всерьез займутся. Только ничего не гарантируй. Это не те люди, которым можно мозги задуривать.

Точное место, где находится рефужия, Хосе узнал у Кати. Девушка в тот же вечер рассказала о расспросах Хосе Маркину. Тот сразу же вычислил ситуацию. Про странную телеграмму он краем уха слышал, но сам ее не видел и не придал значения. А тут конъюнктура высветилась совсем под другим углом. Маркин подумал и решил пока не вмешиваться в процесс. Захотят – привлекут.

Когда Хосе зашел в рефужию, Чичи там не оказалось. На столе он обнаружил транзисторный радиоприемник и начал крутить настройки, пытаясь поймать какую-нибудь музыкальную программу. Через некоторое время снаружи раздалось лошадиное ржание. Он выглянул из рефужии и увидел Чичу верхом на лошади и с карабином за спиной. Тот удивился столь неожиданному визиту, но виду не подал.

– Ну, что вылупился? С прибытием! – Чича развьючил кобылу и указал Хосе на два мешка: – Принимай поклажу.

Он разогрел чай и выложил из мешка на стол дорогие консервы и местные сладости.

– Хорошо живешь, – сказал Хосе, оценив закуску. – Выпить не предложишь?

– Предложу. – Чича выставил на стол квадратную бутылку шотландского виски. – Но сам не буду. А ты наливай.

Хосе не пришлось долго уговаривать – он быстро откупорил бутылку, налил полстакана и залпом выпил.

– Где деньги берешь на эти деликатесы?

– Охотой пробавляюсь, – ответил Чича, не раскрывая подробностей своего бизнеса. – Кто послал? – Он был, как всегда, конкретен.

– Шлыков. Ему нужна информация, он хочет разобраться с нашими похождениями. – Хосе вилкой подцепил из банки мидию и отправил ее в рот.

– Не хочет, а должен, по службе должен, – уточнил Чича. – Пускай разбирается, а я пока здесь поживу, собираюсь в город к подружке переехать.

– Шлыков сказал, что ты можешь переехать на кубинскую базу.

Хосе налил себе еще полстакана. Чича заглянул ему в глаза и спросил:

– Викинг в курсе, что я здесь?

Хосе пожал плечами:

– Не знаю.

– Я к тебе хорошо отношусь, Хосе. Мы вместе дело делали. – Чича налил себе чаю. – Но пока Викинг не даст добро, я пальцем не пошевелю. Шлыков лишь попутчик, временный начальник, а Викинг мой командир, давно командир и остается командиром.

Хосе за время совместных приключений изучил Чичу и знал, что тот редко бросает слова на ветер, поэтому он не стал его уговаривать.

– Как знаешь. Расскажи что-нибудь.

И Чича подробно поведал о своем пребывании в Кейптауне. Потом спросил:

– Сам-то как выкрутился? Ты закусывай, а то опьянеешь. Сначала закуси, а потом расскажешь.

Хосе последовал совету Чичи и начал интенсивно жевать. Насытившись, он утерся носовым платком и начал свой рассказ:

– Тот дом, где ты должен был исполнять, вскоре оцепили, но тебя не обнаружили. Мы ждали тебя в квартире у голландца, вернее, я ждал, а он-то знал, что тебя должны арестовать. Сдал он нас со всеми потрохами. Меня на следующий день в его квартире и приняли. Злые были, и я понял из разговоров, что с тобой ничего у них не получилось, а Лебедева ты исполнил. Хотели меня пытать, и я им и рассказал про газетный киоск, где мы должны были встретиться. Думал, что после акции ты туда не придешь, а сразу отправишься на корабль.

– Да, это был мой прокол, – согласился Чича. – Давай дальше.

И Хосе продолжил:

– Попал я к их спецслужбе, а что с меня стрясешь? Легенду я им изложил, а как ее проверишь? А потом не врал ни капельки, мол, за деньги обещал тебя отвести к голландцу, ну и отвел, знал, зачем ты прибыл, и сказал, что мне на этого Лебедева глубоко плевать. А что я еще мог рассказать помимо легенды? Разыграл из себя простака-дурака. Они проверили – все сходится. Поняли, что от меня толку нет, тем более к тому времени тебя взяли – об этом мне с большим удовольствием сообщил следователь. Передали меня полиции, а стражи порядка меня обвинили в пособничестве. Я и не отказывался, поэтому расследование быстро завершили и передали дело в суд. Я был очень зол на Ди, прикончил бы его на месте, но потом меня посетила светлая мысль. Я из СИЗО ему передал писульку. Почерк не мой, подписи нет, и никуда он с ней не сунется. Но он сразу понял, откуда ветер дует. Я ему