Дитя дьявола - Джорджетт Хейер

— В самом деле? — Леони слегка приподняла брови. — Вы хорошо осведомлены, мадам. Кто вам сказал, что месье маркиз уехал во Францию? Об этом знают очень немногие.

Миссис Чаллонер испуганно глянула на дочь.

— Я сказала, — угрюмо буркнула Софи.

— Вы меня заинтриговали, мадемуазель! Вы ведь полагали, что en effet[47] маркиз собирается увезти вас в Шотландию, а оказывается, он вам сообщил, что едет во Францию.

— Я вижу, вы обо всем догадались, ваша милость! — в отчаянии вымолвила мисс Чаллонер. — Софи, выйди из комнаты. Мне надо поговорить с ее милостью наедине.

— Не выйду! — взбунтовалась Софи. — Вы, матушка, хотите женить Видала на Мери, а это подло! Видал любит меня, меня, меня! Гадкая Мери хитростью увела маркиза у меня из-под носа, но она его не получит. Не получит, не получит! — Софи яростно притопнула в подтверждение своих слов и разразилась слезами.

— Ах, теперь и я уловила истину! — улыбнулась Леони. — Это мисс Мери Чаллонер похитила моего сына. Приношу ей свои поздравления.

— Ничего подобного! — вырвалось у миссис Чаллонер. — Увы, это правда, Софи собиралась уехать с милордом во Францию, как ни прискорбно мне это признавать. Софи поддалась заманчивым обещаниям его светлости, но у Мери было совсем иное на уме. Она решила спасти мечтательницу ценой своей чести, мадам!

Леони задумчиво проговорила:

— Мадам, я нахожу странным, что столь добродетельная девица не рассказала вам о намерениях своей сестры. Мать, воспитавшая дочерей в строгости, могла бы предотвратить беду, разве не так?

— Честно говоря, я не знаю, почему Мери не известила меня, мадам, но она всегда отличалась ужасной скрытностью и всегда полагала, что во всем разбирается лучше своей матери.

Леони встала. Она улыбалась, но ее фиалковые глаза гневно сверкнули.

— Так вы не знаете? Тогда я вам скажу. Мне совершенно ясно, что именно мадемуазель Мери задумала стать маркизой, а не ее сестра. А это меняет дело. Вы сказали леди Фанни, что устроите огромный скандал. Vous pouvez vous éviter la peine, madame[48], я сама устрою скандал. Я не имею никакого желания, чтобы мой сын вступил в liaison[49] с вашей дочерью, поскольку она представляется мне девушкой не вполне comme il faut[50]. Я немедленно еду в Париж и доставлю вам Мери во всей ее непорочности. Если вы будете столь неразумны, что поднимете крик, будто мой сын увез вашу дочь, то окажетесь в еще более глупом положении, чем сейчас, так как общество убедится, что я вернулась вместе с маркизом. Думаю, если я скажу, что путешествовала вместе с сыном, люди скорее поверят слову герцогини Эйвон, чем слову некоей мадам Чаллонер. Que pensez vous, madame?[51]

Миссис Чаллонер вскочила и яростно выкрикнула:

— Вы полагаете, ваша милость, это у вас получится? Неужели моей бедной обманутой девочке не найдется что сказать в ответ на эти уловки? Она объявит ваши слова ложью, ибо я заставлю ее это сделать и позабочусь о том, чтобы весь свет узнал правду!

Леони презрительно усмехнулась.

— Vraiment?[52] Думаю, мадам, услышав эту историю, люди скажут лишь «quel tas de bêtises»[53] и не поверят вам. А я объявлю, что ваша Мери сама навязалась моему сыну. И можете, мадам, не сомневаться, поверят мне, а не вам.

Она слегка поклонилась миссис Чаллонер и вышла вон, даже не взглянув на Софи, которая изумленно таращилась на нее. Миссис Чаллонер словно окаменела.

Софи волчком закрутилась по комнате.

— Так-то, милая матушка! Вот к чему привели ваши глупые планы! Боже, я сейчас лопну от смеха!

Пронзительные вопли дочери вывели миссис Чаллонер из столбняка. Почтенная матрона заткнула уши. Софи шлепнулась в кресло и в голос зарыдала, а ее матушка, не обращая внимания на дочь, бросилась к окну. Грум в роскошной ливрее распахнул перед ее милостью дверцу кареты. Миссис Чаллонер процедила сквозь зубы:

— Нет, Софи, я еще не сдалась! Посмотрим, ваша милость, кто будет смеяться последним! — Она обернулась. — Я должна ехать! До моего возвращения ты поживешь у дяди Генри, и смотри, веди себя умно!

В белом особняке на Керзон-стрит леди Фанни с нетерпением ожидала возвращения Леони. Как только ее милость вошла в будуар, миссис Марлинг, сгорая от нетерпения, набросилась на нее с вопросами. Леони развязала тесемки своей изящной шляпки.

— Ох, quelle vieille guenon![54] — сказала она. — Я слегка припугнула ее, а тебе, Фанни, скажу: я ни за что не позволю Доминику связать себя с дочерью такой вздорной и тщеславной мамаши. Я немедленно еду во Францию, чтобы уладить это досадное недоразумение.

Леди Фанни пристально посмотрела на нее.

— Дорогая, ты слишком разгорячилась. Не лучше ли подождать, пока ты хоть немного остынешь?

— И вовсе я не разгорячилась, — уверенно возразила Леони. — Я спокойна как никогда, просто мне ужасно хочется убить эту наглую особу.

— Можешь мне не говорить, моя милая, ты вне себя от гнева! Ты вставляешь слишком много французских слов, а это верный признак нервозности; хотя я никак не могу понять, почему тебе надо переходить на французский, когда ты выходишь из себя.

Леони подошла к каминной полке, взяла в руки вазу и как бы между прочим уронила драгоценный сосуд. Леди Фанни подстреленной птицей метнулась к ее милости в тщетной надежде предотвратить неизбежное.

— Это же севрский фарфор! — простонала она.

Леони опустила пристыженный взгляд на разлетевшиеся по полу куски фарфора.

— К несчастью, я так и не смогла восполнить пробелы в своем образовании, — сокрушенно пробормотала она. — Я не знала, что это севрский фарфор. Да и вообще эта посудина была на редкость безобразной.

Фанни непроизвольно хихикнула.

— Просто чудовищной, дорогая. Я ее терпеть не могла. Но, честно говоря, мне казалось, что ты научилась обуздывать свой бешеный нрав. Что такого тебе наговорила эта гнусная интриганка?

Леони рассвирепела.

— Все подстроено! Главное — любой ценой заставить Доминика жениться на этой девице. Старая карга надеялась запугать меня, но вышло так, что напугала ее я! Доминик ни за что не женится на этой… этой… salope[55]!

— Леони! — вскричала леди Фанни, проворно заткнув уши. — Как можно?

— Так оно и есть! — ярилась ее милость, кровожадно разглядывая еще одну семейную реликвию. — А мамаша этой дряни не кто иная, как entremetteuse[56]! Я таких особ отлично изучила! И она собирается стать belle-mère[57] моего Доминика, hein?[58] Нет, нет и еще раз нет!

Леди Фанни решила оставить в покое свои целомудренные уши.