Конец капитализма? 14 антидотов от болезней рыночной экономики - Филип Котлер

В высокоиндустриализированных экономиках конкуренция стимулирует технологическое развитие, которое повышает производительность труда и уменьшает затраты. При увеличении производительности труда для производства одних и тех же самых товаров требуется меньше людей. При остановке экономического роста увеличивается уровень безработицы, семейный доход падает, снижается спрос, и вся экономическая система идет в направлении рецессии и депрессии.

Отсюда мы сталкиваемся с неразрешимой дилеммой роста. Он в своей сегодняшней форме непостоянен. Но его уменьшение в настоящих условиях сократит потребление, увеличит безработицу и приведет к рецессии.

Одна из возможностей – это перенаправить инвестиции от потребительских товаров. Мы уже видим некоторое уменьшение среди производителей потребительских товаров и продавцов, таких как Sears, J. C. Penney, BestBuy и других. Требуется больше инвестиций для создания решений по выработке энергии и питьевой воды, восстановления необходимой инфраструктуры, например мостов, дорог, портов и канализации.

Корпоративная поддержка устойчивого развития

Сегодня компаниям необходимо уделять больше внимания тому, как их работа влияет на окружающую среду. Некоторые критики ВВП утверждают, что ВВП слишком завышен. Мы должны вычесть из него уровень выбросов, загрязнения и другие потери, которые создали компании, но не заплатили за них. В таком случае чистый ВВП упадет вдвое от официально заявленного.

По крайней мере, компания не должна загрязнять воздух и воду. Одно только это требует от организаций установку приборов контроля загрязнения окружающей среды. Кроме того, компания должна выбирать поставщиков и дистрибьюторов, которые также ведут бизнес, бережно относясь к природе. Фирма может также выступать за введение федеральных законов по защите окружающей среды, которые будут касаться всех организаций, и, таким образом, ни у кого не будет конкурентного преимущества за счет отказа от «зеленых» расходов. Однако что можно сделать, если иностранные компании откажутся следовать мерам устойчивого развития? На свете нет такой силы, которая могла бы, условно говоря, выровнять поле для бизнес-игр во всем мире.

Вспомним, как Пол Полман, генеральный директор Unilever, решил вдвое увеличить компанию, однако при этом сократить ее негативное влияние на окружающую среду. Прав ли он, думая, что может объединить цели «роста» и «защиты природы»? Возможно, следуя «зеленым» целям, сокращая отбросы и организуя больше ресайклинга, компания надеется по-настоящему сэкономить огромные суммы денег.

Пока что Полман успешно справляется с поставленными целями роста и устойчивого развития Unilever. Они сокращают выбросы вредных газов от производства, перевозки и заморозки продуктов, сокращают отходы и потребление энергии в производстве и благодаря ресайклингу используют меньше упаковок.

Компании наподобие Unilever, для которых важно не причинять вреда окружающей среде, представляют четкие критерии для направления разработки программ новой продукции, все больше инвестируют в повторное использование и ресайклинг, а также убеждают всех заинтересованных лиц – сотрудников, дистрибьюторов, поставщиков и инвесторов – соблюдать баланс между целями роста и устойчивым развитием. Таким компаниям, возможно, придется изменить объемы заработной платы, чтобы мотивировать менеджеров к поиску лучшего баланса между целями роста и устойчивым «зеленым» развитием. Генеральные директора должны получать зарплату не только по итогам достижения запланированного роста, но и по итогам запланированного снижения экологических затрат.

На самом деле каждой компании следует ставить свои собственные цели развития, принимая во внимание темпы роста отрасли, страны и другие факторы. Каждая компания должна составить бизнес-план для достижения необходимой цели роста. Однако тут возникает вопрос: почему компания всегда должна расти? Не может ли она, оставаясь в том же размере, продолжать получать хорошую прибыль?

Фактически многие малые и средние компании не выбирают в качестве своей основной цели рост. Как-то раз я ужинал в одном превосходном маленьком ресторане. Я выразил свой восторг владельцу и спросил его, где он планирует открыть второй ресторан. «Да нет, я доволен одним рестораном. Два будут для меня головной болью, а три – вообще катастрофой», – сказал он. Владелец этого ресторана выбрал для себя стабильность, а не рост.

Малые компании должны быть осторожны, становясь на агрессивный путь погони за ростом. Такие фирмы имеют, как правило, очень хорошее представление о местных рынках. Однако, чтобы выйти на другие рынки, им необходимо нанять больше персонала, провести качественное маркетинговое исследование территории и принять во внимание увеличение затрат на рекламу. Им предстоит столкнуться с крупными конкурентами, у которых более серьезные бюджеты. Возможно, мудрее будет использовать деньги для нахождения более приемлемых способов расширения на местных рынках.

Глава 14. Производить счастье наряду с товарами

Неосмысленная жизнь не стоит того, чтобы жить.

Предположим, что экономика поддерживает высокий и стабильный рост ВВП. То есть мы говорим об идеальной экономической системе. Это означает, что производительность на душу населения возрастает и на каждого гражданина приходится больше потенциально возможных товаров и услуг. Но можно ли сказать, что граждане от этого станут счастливее? Будут ли они находиться на более высоком уровне благосостояния?

Французский экономист Даниэль Коэн из университета Париж-Дофин задается вопросом: «Почему сложнее стать счастливым, несмотря на то что развитые страны повышают уровень благополучия? Почему деньги не делают нас счастливыми?» Он отмечает, что граждане Франции стали на треть менее счастливыми по сравнению с 1950 годом, хотя уровень их доходов вырос в два раза. Коэн отвечает на свой вопрос следующим образом: экономика фокусируется на конкуренции, тогда как счастливыми нас делает сотрудничество и благотворительность. Он также задумывается о том, не пришло ли время для развитых стран отказаться от идеи роста. Мы должны различать воздействие экономического роста на уровень счастья и уровень благосостояния. Намного сложнее измерить уровень счастья, так как он может меняться каждый день: например, снижаться из-за значительных изменений, таких как потеря работы, развод или тяжелая болезнь. Либо, напротив, уровень счастья возрастает, если у человека есть хорошие друзья, он занят важной работой или положительно влияет на жизнь других людей.

Мы можем попросить людей оценить их уровень счастья по пятибалльной шкале, где 1 означает «очень несчастлив», а 5 – «очень счастлив». В целом вы бы назвали себя очень несчастливым (1), или очень счастливым (5) человеком, или чем-то средним (2, 3 или 4)»? Тогда бы мы могли увидеть зависимость уровня счастья от различных личностных факторов, таких как окружение, религия, род деятельности, возраст, доход и т. д.

В 1974 году экономист Ричард Истерлин выпустил знаменитую работу, которая называется «Положительно ли влияет экономический рост на судьбу человека?» (Does Economic Growth Improve the Human Lot?){220}. Он сравнил размер дохода на душу населения с оценкой людей их уровня счастья в некоторых странах, но взаимосвязи не нашел. Более того, Истерлин обнаружил некоторые страны, где живут одни из самых бедных людей в мире, являясь в то же время и самыми счастливыми. В его дальнейшем исследовании он выявил, что в отдельно взятом обществе очень бедные люди обычно несчастливы, а очень богатые довольно счастливы, но связь между доходом и положительным настроем человека в промежуточных уровнях была мала. Количество счастья на национальном уровне перестает расти с увеличением богатства, после того как индивидуум получил возможность удовлетворить свои базовые потребности.

Во-первых, уровень счастья частично зависит от генов человека, так как некоторые люди рождаются с позитивным, а другие с негативным или пессимистичным взглядом на жизнь.

Во-вторых, уровень счастья частично зависит от религии и культуры в стране. Позитивный взгляд на жизнь может быть связан с тем, является ли человек приверженцем католицизма, протестантства, иудаизма, индуизма, ислама или иной другой религии. Также уровень счастья может зависеть от того, насколько трудно в том или ином обществе найти работу и зарабатывать себе на жизнь.

Если доход американской семьи приближается к $ 75 000, то уровень счастья возрастает. Она меньше обеспокоена тем, чтобы покупать необходимую для жизни еду, одежду и платить за крышу над головой. Но как только доход становится больше $ 75 000, уровень счастья перестает зависеть от дохода. Миллионер может быть несчастлив, потому что он хочет зарабатывать намного больше. Миллиардер может быть несчастлив, так как ему требуется много времени, чтобы управлять своими деньгами и быть уверенным, что его сотрудники не обманывают его.