Луны волшебное сияние - Рэчел Линдсей

— Может, все-таки приляжешь? — предложил Колин. — Я поговорю с администратором, чтобы подыскал номер для тебя.

— А ты поднимешься, посидишь со мной? Не хочу оставаться одна.

Колин качнул головой и посмотрел на вход.

— Нет, лучше подожду здесь. Администратору ведь может не понравиться, если мы будем наедине в номере.

— Тогда я не пойду!

Подошел официант с чайником свежезаваренного чая, и, понимая, что дольше капризничать уже нельзя, Джейн позволила Колину налить чаю и приняла две таблетки, проглотив их с некоторой опаской, надеясь не заболеть и в самом деле. Официант все еще стоял перед столиком, а когда ушел, она заметила в дверях светло-желтый костюм. Все-таки ее расчеты оказались верны! Смуглый человек приближался к их столику, словно намереваясь сесть за соседний, но, проходя мимо, замешкался и остановился.

— Простите, — произнес он на ломаном английском, — не вас ли я видел недавно в Акрополе?

— Да-да, нас, — ответил Колин, — однако что-то не припоминаю…

— Я как раз был у храма, когда вашей жене стало плохо.

Колин улыбнулся.

— Не жене — приятельнице. У нее ужасно разболелась голова.

— Действительно, какая неприятность. Могу ли я чем-нибудь помочь?

— Нет, спасибо, — торопливо отозвалась Джейн, — разве только выпьете с нами чаю.

— С удовольствием. — И человек не заставил просить себя дважды.

— Какое счастливое совпадение, что вы последовали за нами в отель, — заметила Джейн.

— Я вовсе не следовал за вами, — человек повернулся к ней, и Джейн заметила, что у него на носу крупные поры, а лоб усеян бисеринками пота, — но это действительно счастливое совпадение, как вы изволили выразиться, ибо позволит мне попрактиковаться в английском.

И он придвинулся поближе к Колину, а Джейн наблюдала, раздумывая, попытается ли Колин передать алмаз или же они намерены договориться о другой встрече. Однако такое их близкое соседство становилось все более опасным, и Джейн была почти уверена, что алмаз вот-вот сменит хозяина. А получив заветную драгоценность, человек, конечно, тут же исчезнет, и, если господин Аристофанес еще не получил сообщение… Нужно быстрее что-то предпринять, неважно, что, лишь бы задержать человека.

И, судорожно взмахнув руками, со стоном: "О, моя голова!" — она повалилась грудью на стол, опрокидывая на Колина чашку с чаем.

— Осторожнее! — Колин вскочил, но было уже поздно: по пиджаку расплывалось огромное пятно.

— Прости, ради Бога, — заохала Джейн, — но это была такая боль… я просто ослепла.

И она принялась тереть пятно носовым платком.

— Оставь, Джейн, ты только портишь. — Колин расстроенно смотрел на себя. — В каком я виде!

— Боюсь, тебе придется вернуться на теплоход и переодеться.

— Это невозможно. Вещи уже упакованы.

— Упакованы? Как, разве ты покидаешь судно?

— Да. — Он снова уселся и заставил сесть ее. — Я решил это в последний момент — буквально минувшей ночью.

— И даже словом не обмолвился! — Джейн изо всех сил старалась выглядеть расстроенной. — Раз тебя не будет, я тоже не хочу оставаться.

— Если из-за Стефена, то можешь не беспокоиться. Я слышал, он тоже покидает судно.

— Нет, все-таки непонятно, зачем было делать из этого тайну, — прошептала Джейн.

— Никакой тайны нет, — самообладание уже начинало изменять Колину. — Я намеревался сказать в Акрополе, но тебе ведь стало плохо.

— Понятно.

Она заметила, как смуглый человек с нетерпением смотрит на часы, явно спеша.

— А где же тогда твой багаж? Если хочешь — поезжай и переоденься, а я подожду здесь.

— Я еще не отправил его в отель. Он… он на вокзале.

Тут подошел официант убрать посуду, и Колин замолчал, с плохо скрытым нетерпением наблюдая, как тот вытирает стол.

— А, по-моему, тебе все-таки лучше отправиться в номер и лежать, пока головная боль не пройдет. Если же не хочешь оставаться одна, я… я скоро приду.

Не в силах изобрести никакого нового предлога, Джейн медленно поднялась. Колин откинулся на спинку, хорошее расположение духа явно возвращалось к нему. В одной руке сигарета, другая рука — в кармане пиджака. У Джейн сердце забилось в горле судорожными толчками, вызывая тошноту. Что же делать? Надо хоть что-то придумать! Вырвать алмаз и броситься бежать? Нет, это глупо. При всем своем добром отношении к ней лично, Колин все же опасен: по его приказу был убит человек. Мысли кружились в голове, как сухие листья на лугу, пока она тянулась за сумочкой.

— Не проводишь меня, Колин? А то я не знаю, куда идти.

Его рот сжался в жесткую суровую линию.

— Ради Бога, перестань изображать беспомощную маленькую девочку. Ты больше не дочь Белтона. Спроси у администратора, коль не знаешь, а я зайду чуть позже.

На подгибающихся ногах она пошла по устланной коврами гостиной и, уже дойдя до двери, заметила четверых вошедших мужчин: по наружности троих, высоких, плотного телосложения, можно было безошибочно определить сыщиков, четвертый отличался маленьким ростом и седой гривой. Джейн кинулась к нему.

— Господин Аристофанес?

— К вашим услугам. Мисс Берри?

Джейн кивнула и поспешно оглянулась.

— Они вместе пьют чай. Я пыталась задержать события, но, по-моему, дело уже сделано.

Аристофанес сделал знак одному из спутников.

— Подождите здесь, мисс Берри. Это не займет много времени.

Легким быстрым шагом, словно не касаясь ковра, он влетел в гостиную, а Джейн, охваченная чувством облегчения, отошла в дальний угол и уселась в кресло с высокой спинкой. Из гостиной донеслись треск ломающейся мебели, вопль гнева и выстрел. Джейн судорожно вздохнула от безумного желания убежать и от страха сделать хоть шаг. Какой-то частью сознания она уже представляла, что за сенсация это будет для "Морнинг стар", в то время как другая часть, напрочь отказывалась воображать подобное. Ничего, оказывается, радостного не было в том, чтобы содействовать аресту человека, с которым сидела за одним столом, танцевала и смеялась, на плече у которого выплакивала свои горести. Правда, доброе его отношение диктовалось интересом к драгоценностям Белтонов, но и потом, поняв, что кража слишком рискованна, Колин продолжал относиться к ней хорошо.

Из гостиной вышли трое полицейских: двое вели человека в желтом костюме, что-то кричавшего им по-гречески, а третий — Колина в наручниках. Его бело-розовое лицо хранило всегдашнюю невозмутимость, на губах играла легкая улыбка. Джейн сжалась в кресле, больше всего на свете желая остаться незамеченной. Однако явно недооценила господина Аристофанеса, который, проходя мимо, обратился к ней по имени. Колин остановился, и Джейн, сгоравшей от желания провалиться сквозь землю, пришлось подойти.