Легенды Соединённого Королевства. Величие Света - Владимир Игоревич Ашихмин

«олнечное сплетение, мне посчастливилось ослабить его хватку на моих рёбрах – в следующую секунду я уже стоял на ногах. Но и ликантропам уже удалось прийти в себя. Отразив Альдбригом нападение первой, воняющей мускусом бестии, я, перекрутив Лик Эбенового Ужаса, саданул им по другой мохнатой голове. Гавканье, вой, визг и мои стоны слились жуткую какофонию звуков. Меня всего исцарапали, но укусов, что принесли бы мне «радость» почувствовать, как живётся ликантропу, пока не было.

На луну набежали грозовые облака и от этого многие оборотни (их осталось штук двадцать) впали в лёгкое недоумение. Их «пупырчатый блин» скрылся в небесном мареве, и подействовало на людей Нальда отрезвляюще. Самый крепкий ликантроп прижался к почве и проговорил:

– Калеб… Это я, Элми… Мне трудно… Я и Илва… задержим своих… Разберись с Комодрианом!

После этих слов Элми–оборотень страшно зарычал и вместе с другим, более изящным ликантропом, кинулся на своих собратьев. В это же время на меня рухнул корноухий Комодриан.

– Ты меня начинаешь бесить, – прогнусавил он мне сверху вниз.

– Это взаимно! – отозвался я, напрягая мышцы.

Катание по полу мне изрядно надоело. Засунув гарду Альдбрига в розовое горло, я вогнал острие Лика Эбенового Ужаса в волосатый живот. Только вот покончить с ликантропом одним единственным ударом не так–то просто. От боли Комодриан едва не перекусил мне меч напополам. Его когтистые пальцы завозились по моей мантии, награждая меня всё новыми и новыми рубцами. Терпя жуткие муки, я правой, держащей посох рукой, надавил на брюхо жреца–оборотня в два раза сильнее. Он охнул, но не обмяк. Пользуясь всеобщей «катавасией» ликантропов, я попробовал запугать Комодриана:

– Если ты сейчас же не произнесёшь контрнаговор, который снимет с гвардейцев Нальда твою мерзкую порчу, то я подкопчу твои кишки своим посохом!

Жрец–оборотень заскулил, однако напора на меня не ослабил.

– Ну же! Даю тебе последний шанс! – проорал я, прокручивая в сером брюхе Лик Эбенового Ужаса.

Серьёзная рана и моё яростное сопротивление повергли Комодриана в исступление. Он заюлил и с остервенением замельтешил по мне когтями, однако при этом только сильнее насаживался на металлическую основу посоха.

– Калеб… Быстрее… Луна выходит! – услышал я сдавленный крик Элми. Он растопырил лапы и как ветряная мельница отгонял от меня страшно воющих ликантропов.

– Мне… – прохрипел Комодриан.

Он обмяк и спустя секунду превратился в человека. Его бледная кожа наглядно показывала, сколько он потерял крови, впрочем, и я её лишился немало… Голова кружилась, но я сделал над собой усилие и, схватив жреца перчаткой за горло, повелительно произнёс:

– Читай свой «контрнаговор» или прощайся с жизнью!

– Ну, хорошо! Хорошо. Ты победил… – пролепетал Комодриан, простирая дрожащие пальцы на ночное светило.

Его губы беззвучно заходили на лице и… спустя секунду яркая вспышка озарила звёздное небо. От луны как будто оторвался маленький кусочек. Ликантропы попадали ниц, и тут же обременительные метаморфозы затеребили их вздрагивающие тела. Пока оборотни очеловечивались, я, умудрённый опытом, приставил остриё Альдбрига к шее Комодриана.

– Я тебе, что? На дурака похож? То, что ты сейчас вернул гвардейцев в их прежний вид – ещё не значит, что ликантропия более не висит над ними!

– Ах, ты паразит, ишь, что смекаешь…

– Приму твою фразу за комплимент, – устало хмыкнул я. – Теперь займись тем, чем должен.

– В обмен на возможность уйти…

– Договорились, но только без фокусов!

Дрожа и постанывая, Комодриан встал, после чего взял свою трость и, под нажимом Альдбрига, стал водить ею над встающими воинами. В воздухе закружись малюсенькие искры. Их становилось все больше и больше и в конце концов образовалась целая лавина всполохов, которые оплели стонущих гвардейцев Нальда. Когда чародейство закончилось, и ко мне направились прихрамывающий Элми и растрёпанная Илва, я схватил собирающегося уйти Комодриана за ворот.

– Не так быстро, мой дорогой!

– У нас был уговор! Им больше не придётся обрастать шерстью! – содрогаясь от возможности скорой встречи с Элми и остальными гвардейцами Нальда, возопил Комодриан.

– Уговор в силе. Только вот одно «но». Завтра настанет новая ночь, и вдруг как–то так случится, что ликантропия никуда не ушла. Что тогда? Нет, я проконтролирую ситуацию. Денёк ты посидишь в Нальде, и если всё будет «ладушки», пойдёшь на все четыре стороны.

– Он снял с нас свои чары?! Дай мне теперь убить его! – это доковылял до нас Элми.

– Нет! – воскликнул я, перехватывая руку с занесённым клинком. – Прояви здравомыслие! Если вы всё ещё больны ликантропией, то через двадцать четыре часа вновь станете оборотнями! Надо поместить Комодриана под стражу, и ко ли случиться неприятность, я смогу «убедить» его исправить положение.

– Запрём его в самой глубокой и сырой темнице, – вставила подоспевшая Илва.

– Справедливо, – согласился я, кидая Комодриана в железную хватку Элми.

Следом я переломил об колено отобранную у Комодриана волшебную трость – прежде всего у змеи надо вырывать её клыки. При помощи магического оружия можно много всего натворить – уж я-то знаю. Придерживая рану рукой, жрец одарил меня таким взглядом ненависти, что я понял – поступил правильно.

Пока я, Элми, Илва и пленный Комодриан следовали в Нальд, идущие рядом со мной гвардейцы полушёпотом благодарили меня за их освобождение от волчьих оков. Всё моё тело изнывало от причинённых ему увечий, но я улыбался – в историю об отвратительной болезни можно вписать пару новых строк.

Ненавистный Волчатник остался позади, а впереди нас встречали распахнутые настежь ворота. Быстренько пройдя сквозь их проём и сомкнув за собой створы, мы спустились в подземелье. Крепостной лекарь бережно перевязал мне порезы, а затем с большой брезгливостью, халтурно обработал увечье Комодриана. Состояние его здоровья было не из лучших. Он тяжело дышал и всё время просил пить. Как оказалась, Лик Эбенового Ужаса продырявил ему печень, и без должного ухода жрец был обречён вскоре отойти в могилу. Уговорить лекар, врачевать Комодриана «по-нормальному» я не смог, поэтому с разрешения Элми воспользовавшись незатейливой алхимической лабораторией. Сделал из подручных материалов два пузырька со снадобьями – одно останавливало кровь, другое снимало болевые ощущения. Конечно, в составлении животворных препаратов мне до Эмилии далеко, однако кое–что я тоже умею. Взяв приготовленные эликсиры с собой, я навестил тюремную камеру Комодриана. Дежуривший возле неё Элми скептически на меня посмотрел:

– Ты несёшь ему яд?

– Сам знаешь, что нет. Мне нужно с ним поговорить.

– Только смотри, чтобы он тебя не укусил.

– Когда ликантроп находиться в людском обличии, его зубы угрозы не представляют, придерживая себя за подштопанный бок, с кривой улыбкой отозвался я.

– Надеюсь, ты знаешь, о чём говоришь, Калеб, – отпирая мне дверь, промолвил Элми.

Жрец встретил меня без всяких эмоций. По всей вероятности, он решил, что я не стану сдерживать данное мною обещание и приготовился умереть, не прося о жалости. Глупец! Калеб Шаттибраль никогда не опускается до нарушения своих зароков!

– Я