Год крысы - Павел Верещагин

В несколько мгновений в голове Папы все сложилось в единую картину: разговор в бане, предложения военного, собственный отказ, люди, собравшиеся на химическом заводе, тонны ядовитого вещества в непосредственной близости от реки, решительная толпа и готовый к действиям ОМОН. Понял Папа и другое: если военный, рискуя быть разоблаченным, не убегает и не пытается скрыться, если он уверено и даже нахально смотрит в глаза, — значит, за ним стоят по-настоящему серьезные люди и было бы глупо сталкиваться с этими силами лоб в лоб на глазах у тысячи разгоряченных людей.

И еще. Папа понял, а скорее почувствовал, что молодой человек, который пытается вызвать его на откровенность, — не профессиональный провокатор и не политик. Это человек случайный и непрактичный, явный дилетант, у тому же настроенный романтически, его цели, наверняка, наивны и не ясно определены.

Кожей ощущая, как сотни и сотни глаз неотрывно следят за малейшим движением его лица, Папа равнодушно, как ни в чем не бывало, отвернулся от военного.

— На площади много людей, пострадавших невинно — пояснил Родион, заметив сомнения губернатора. Он начинал волноваться. — Здесь много женщин и стариков. Будет несправедливо, если они станут жертвами грязной политической игры.

Губернатор выжидал, все еще не зная, как поступить. И в эту минуту в воцарившейся над площадью тишине в губернаторском кармане вдруг отчетливо зазвонил мобильный телефон.

Это было более чем странно. Номер телефона был известен очень узкому кругу доверенных людей. Кто из них мог звонить Папе в эту ответственную минуту? Губернатор достал телефон, посмотрел на экран, пытаясь рассмотреть номер звонившего, и приложил телефон к уху:

— Слушаю.

Кто был на линии и что сказал тот человек, навсегда осталось тайной. Заступался ли он за военного, говорил ли, что это свой человек, который погорячился, убеждал ли губернатора, что военный раскаивается и готов мирно урегулировать вопрос, — теперь этого уже никто не узнает. Но когда Папа дал отбой и спрятал телефон в карман, на лице его больше не было сомнений.

Он поджал губы и сухо посмотрел на Родиона.

— Если тебе что-то известно, следует рассказать об этом следователю, — губернатор кивнул головой куда-то назад, себе за спину, в сторону черных машин. — Дело ведет грамотный человек, он во всем квалифицированно разберется. Но если ты просто хочешь раскачать ситуацию и помешать нам мирно решить вопрос — берегись. Тебе не поздоровится!

Родион смертельно побледнел. Он все понял: губернатор отказался от него. Папа не захотел идти по пути правды, который предлагал Родион, а выбрал интересы своих, тех, кто знает номер его мобильного телефона. Для Родиона это означало катастрофу.

Папы демонстративно отвернулся от Родиона, показывая, что вопрос решен, и, прищурившись, оглядел окружающих.

— Так что же мы теперь будем делать? — спросил он.

Толпа зашевелилась.

— Нужно вернуть наши деньги! — выкрикнул неуверенный женский голос. — Городские власти должны вернуть нам наши деньги!

Эх, Родион, Родион! Закрыть бы сейчас глаза, как будто уснул… А открыть их тогда, когда уже все закончится.

— Как это вернуть? — сдвинул брови губернатор. — Вы, значит, вляпались в историю, а отвечать должны налогоплательщики?

— А где раньше была милиция? Власти тоже виноваты!

— Если немцы — мошенники, почему их сразу не остановили? Об аммоните уже неделю писали газеты и рассказывал телевизор…

— Милиция сработала топорно, а мы расплачивайся!

Губернатор развел руками:

— Город не может отвечать за всех проходимцев. Меня не поймут, если я начну разбазаривать деньги направо и налево! Деньги-то государственные.

Конечно, государственные! Чего тут не понять. Если направо и налево — то не поймут. Но на то вы и власть, чтобы выдумать для этого дела правильный соус… Не робей, братцы, пошел процесс. Торгуется губернатор, явно торгуется! Не пропадем!

— Но ведь можно найти украденные деньги! — выкрикнул Родион. — На площади находятся люди… Люди, которые…

— Да! — поддержала его Ксюша. — Деньги можно найти!

Их уже никто не слушал. Кому нужна правда, когда под рукой есть спасительный обман.

— Всем вернуть деньги, видимо, не удастся… — не обращая внимания на Родиона, продолжал губернатор. — Но в части случаев… если ситуация критическая… Если жертвой обмана стал инвалид… или человек нуждающийся … Короче, мы выделим определенную сумму из городского резервного фонда, а вы сами создадите комиссию и будете решать, кому возвращать деньги, а кому нет.

Ага, вот это уже дело! Сумму бюджет выделит, и судя по всему не малую, а уж кто из нас нуждающийся — там видно будет. Знаем мы эти комиссии. Кто захочет, тот получит.

Губернатор знал природу людей и знал, что предлагает. Он знал, что в возбужденной толпе опасность представляют, как правило, не более двух десятков человек — наиболее решительных и горластых. Если нейтрализовать этих людей, запугав или, наоборот, подкупив, толпа лишится волевого стержня. И после этого престанет быть опасной.

— Ну, верите, что я хочу решить ваш вопрос? — спросил он.

— Верим, верим!

— Согласны на мое предложение?

— Согласны, согласны!

— Нет, не согласны! — раздался над толпой звонящий от напряжения голос.

Все головы обернулись на голос, и люди увидела Родиона, который стоял на борту баржи, возле самого края.

— Нет, мы не согласны!

— Что?! — губернаторские брови поползли вверх.

— Нам не нужно подачек, которые достанутся только самым ловким. Мы хотим, чтобы это дело расследовали по-настоящему! И чтобы люди узнали правду.

— Да ты в своем уме?!

— Мы требуем, чтобы этим делом занялся сам президент!

— Кто?!

— Президент! Или его полномочный представитель!

Ну, дает, парень! Эк, куда хватил! Но, посмотрите, он, кажется, не шутит!

На глазах тысячной толпы Родион выхватил из кармана руку, поднял ее над головой, и все увидели черную лимонку, зажатую в его кулаке. Вторая рука взметнулась вверх и выхватила из лимонки чеку.

Родион шагнул к борту и ногой столкнул в воду доску, соединяющую баржу с пирсом.

— Стойте! Эта баржа… Там на барже… — закричала Ксюша.

— Что?

— На барже…

Пояснить, что такое страшное было на барже, Ксюша не успела.

Где-то у ворот вскрикнула женщина, потом еще одна, офицер ОМОНа обернулся и замер на месте, как вкопанный.

Все глаза устремились в одном направлении. По улице со стороны центра в сторону заводских ворот от края и до края мостовой бежала живая серая река. Насколько хватало глаз, были видны лишь подпрыгивающие на бегу крысиные спины. Крысы бежали плотной беспокойной толпой, толкаясь боками и наскакивая друг на друга. Они деловито трусили — плечо к плечу, голова к голове, опустив головы и закидывая на ходу зады. В воцарившейся гробовой тишине отчетливо слышался приближающийся шелест — это тысячи и тысячи коготков торопливо цокали по асфальту.

Наконец, командир ОМОНа справился с невольной растерянностью. Прозвучала команда, бойцы поспешно развернулись и из двух колонн перестроились в шеренгу. Встав плечо к плечу и сомкнув щиты, они перегородили улицу на пути крыс и приготовились остановить поток.

По мере того, как крысы приближались, людей все больше и больше охватывали неосознанный ужас и смятение. Дело в том, что это были не просто крысы. Это были очень большие, невиданно большие крысы. Даже самые меленькие из них были гораздо больше любой из крыс, каких когда-либо видели люди.

Впереди, хищно щерясь, бежало животное размером никак не меньше молодого поросенком. Бежала оно как-то боком, отставив крупную голову влево — справа голову подпирало нечто вроде горба или чудовищно разросшейся опухоли. Опухоль тряслась на ходу и была так велика, что крыса даже припадала на правую ногу.

Толпа оцепенела.

Крысиная река достигла омоновского кордона. Раздался сочный удар крысиной морды о щит, за ним сразу еще один и еще. Первый боец не выдержал натиска десятков навалившихся на его щит тел, сделал шаг назад, оступился и упал. За ним еще один. Потом еще… Шеренга ОМОНа пыталась сопротивляться еще несколько секунд, потом была прорвана и сметена.

Прорвав запруду, крысиный поток смешался, а потом хлынул на завод.

Над толпой раздался истошный женский крик, потом еще один, и еще… В следующее мгновение толпа очнулась, наконец, от оцепенения, дрогнула, качнулась в одну сторону, потом в другую, кто-то, получив толчок в спину, вскрикнул и упал, это послужило сигналом остальным, люди заметались и бросилась врассыпную.

А в это время в губернаторском кабинете высшие городские чиновники заслушивали экстренное сообщение ученых.

После того, как губернатор в сопровождении руководителей силовых структур срочно уехал на химический завод, совещание в его кабинете само собой закончилось и было перенесено на другое время. Часть совещавшихся разъехались по своим делам, а члены комиссии по борьбе с крысами остались для того, чтобы узнать, что же такое удивительное вызвало беспокойство ученых.