В никуда - Нельсон Демилль

Моя похвала, кажется, благоприятно подействовала на этого маленького ублюдка.

– Так оно и есть, – буркнул он. – Только не рассказывайте, что вы приехали в такую даль лишь для того, чтобы отдохнуть на море.

– Я был там в шестьдесят восьмом году.

– Верно. В это место ездили в увольнительную боевые пехотинцы.

Я снова промолчал. А полковник курил одну за одной. Воздух стал спертым от дыма, влажности и запаха пота, не исключено, что моего. Манг сделал еще одну пометку.

– Когда прибудете в Нячанг, обратитесь в иммиграционную полицию и сообщите ваш адрес. Если не найдете где остановиться, тоже сообщите. – Он поднял на меня глаза. – Вас устроят на ночлег.

Я решил, что он говорит о тюрьме, но Манг продолжал:

– До некоторой степени мы можем влиять на гостиницы.

– Не сомневаюсь, – отозвался я. – Благодарю за помощь и не смею больше задерживать.

– Это я вас задерживаю, мистер Бреннер, – криво усмехнулся вьетнамец. Отхлебнул чаю и спросил: – Как вы намерены добираться из Нячанга в Хюэ?

– Любым доступным способом.

– Об этом вам тоже следует сообщить иммиграционной полиции Нячанга.

– Они могут помочь с билетами?

Манг пропустил мимо ушей мой сарказм и коротко бросил:

– Нет. – Посмотрел на меня и задал главный вопрос: – У вас пять дней между отъездом из Хюэ и прибытием в "Метрополь" в Ханое. Что вы намерены делать в это время?

Я должен был отправиться с секретным заданием в Тамки, но хотел бы улететь в Вашингтон, чтобы свернуть Карлу шею.

– Я вас слушаю, мистер Бреннер.

– Рассчитываю проехаться по побережью на поезде или на автобусе и таким образом в конце концов оказаться в Ханое.

– Железная дорога не будет действовать с понедельника четыре дня, а автобусы не годятся для белых людей.

– В самом деле? Тогда найму машину с шофером. Естественно, через "Видотур".

– Почему вас тянет путешествовать по земле, а не по воздуху?

– Познавательно посмотреть бывший Северный Вьетнам по дороге в Ханой.

– Что вы хотите узнать?

– Как живет народ. Традиции и обычаи.

Манг задумался.

– Десять лет люди на севере страдали и умирали от американских бомб и обстрела с ваших вертолетов. Рекомендую осмотреть тоннели Винмок, где жители города в течение семи лет прятались во время американских бомбардировок. Хотя скорее всего там к вам не отнесутся так же дружелюбно, как здесь – в вашем бывшем марионеточном государстве.

Полковник Манг мог бы стать превосходным экскурсоводом в Замороженном мире.

– Что ж, – отозвался я, – об этом мне тоже полезно узнать.

Вьетнамец о чем-то размышлял. На месте полковника Манга я бы не стал давить на господина Бреннера по поводу изъяна в плане поездок между Хюэ и Ханоем, поскольку если мистер Бреннер замыслил что-то нехорошее, он вознамерится это совершить именно в эти дни.

Манг посмотрел на меня и сказал:

– Можете ехать из Хюэ в Ханой любым законным способом.

Контакт состоялся – каждый из нас понимал, что мы оба городим чушь.

Манг сделал еще несколько записей, и хотя я натренирован читать вверх ногами, по-вьетнамски не пойму ни слова, даже если мне поднесут страницу под нос.

– В Хюэ вы, видимо, намереваетесь прокатиться по окрестностям, где некогда стояла ваша часть? – спросил полковник.

– Хочу на денек съездить в Куангчи, посмотреть бывший лагерь базы, – ответил я.

– Пожалуй, вы будете разочарованы. Города Куангчи больше не существует. Только маленькая деревня и никаких следов военной базы. В семьдесят втором году все уничтожено американскими бомбами.

Я не ответил.

– Сообщите о своем приезде в иммиграционную полицию Хюэ, – продолжал вьетнамец, закуривая очередную сигарету и глядя на меня сквозь дым. – Как провели время в Хошимине?

Я больше не намеревался выводить его из себя прежним названием города и сказал:

– В Хошимине я видел много замечательных мест. Кстати, воспользовался вашим советом и посетил Музей американских военных преступлений.

Манг как будто не очень удивился, и я подумал: неужели за мной все-таки следили?

– Видел, что произошло с южанами и горцами, которые не сложили оружия после капитуляции, – продолжал я. – Им пришлось заплатить высокую цену, но надо было вместе с другими миллионами людей испытать воспитательные лагеря, чтобы выйти из них счастливыми гражданами Социалистической Республики.

Полковника Манга насторожили мое преображение и мой энтузиазм. Сознаюсь, я, пожалуй, перебрал, но останавливаться не хотелось.

– Вечером я ужинал в ресторане на крыше гостиницы, где кутили американские генералы, в то время как их солдаты умирали в джунглях и на рисовых полях.

Мы встретились с ним взглядами. Судя по счету, он давно мог догадаться, что я ужинал не один – уж слишком много съел. Но Манг только смотрел на меня и молчал.

– В воскресенье я осмотрел президентский дворец, где, словно императоры, жили Дьем и Тьеу, а в это время их народ страдал и умирал.

И опять я не понял, знал он об этом или нет. Но решил, что считаю его опытнее, чем он есть на самом деле.

– Должен сказать, что потрясен тем, что видел и слышал. – Я вел себя как заключенный воспитательного лагеря, которому не терпится выбраться на волю.

Полковник Манг слушал мои речи новообращенного и кивал. Неужели заглатывал? Жаль, я не купил те сандалии с тропы Хошимина. Сейчас положил бы ноги на стол. Но и без реквизита у меня получалось удачно.

– В тот же день я ездил смотреть тоннели Кучи, – продолжал я.

Манг подался вперед.

– В самом деле? Вы ездили смотреть тоннели Кучи? – Вьетнамец понял, что выдал свое удивление, хотя должен был хранить непроницаемость. – Как вы туда попали?

– Купил автобусный тур. Это просто потрясающе: две сотни километров тоннелей, вырытых под носом южновьетнамской и американской армий. Куда девали всю эту грязь?

Вопрос был риторическим, но полковник Манг на него ответил:

– Землю выкидывали в реки и в воронки от бомб. Верные крестьяне рыли по километру за раз. Все возможно, если люди работают как один.

– Понятно... Что ж, это было очень познавательно и изменило мои представления о войне. – Пора поскорее отсюда сваливать, подумал я.

Полковник Манг помолчал.

– Почему вы путешествуете один?

– Потому что не сумел найти себе компаньона.

– А почему не захотели присоединиться к группе ветеранов? За плечами этих людей одинаковый опыт, и чтобы окунуться в прошлое, они заказывают организованные туры.

– Я слышал об этом. Но захотел приехать сюда на Тет и принял решение в самый последний момент.

Манг сверился с моей визой:

– Выдана десять дней назад.

– Вот видите – решение в последнюю минуту.

– Американцы обычно все планируют за месяцы.

Безусловно, это бросилось в глаза пограничникам во время паспортного контроля. Вернусь и тресну как следует Карла по шее.

– Я в отставке: еду куда хочу и когда хочу.

– Вот как? Однако ваш паспорт выдан несколько лет назад, но в нем нет ни одного штампа о пересечении границ.

– Я путешествовал по США и Канаде.

– Ясно. Значит, это ваш первый зарубежный вояж?

– С тех пор как мне выдали паспорт.

– Так. – Взгляд полковника Манга явно говорил, что его смущает сбивчивость моих ответов. Тем не менее он переменил тему и спросил: – Вы женаты?

– Это личный вопрос.

– Личных вопросов не бывает.

– Бывает – там, откуда я приехал.

– Серьезно? И вы можете отказаться отвечать полицейскому?

– Могу.

– И что происходит, когда вы отказываетесь отвечать?

– Ничего.

– Я слышал об этом, но не могу поверить.

– В таком случае поезжайте в Соединенные Штаты и сделайте так, чтобы вас арестовали, – посоветовал я.

Моя шутка не показалась ему смешной. Манг принялся перебирать на столе документы, но среди них я не заметил своего паспорта.

– Вы заметили, как много в Хошимине проституток? – спросил он.

– Как будто.

– Они обслуживают иностранцев. Вьетнамцы никогда не ходят к проституткам. Проституция во Вьетнаме вне закона. Вы заметили караоке-бары и массажные салоны? Видели, как продают наркотики? Ощутили упадническое западное влияние? И наверное, решили, что полиция теряет контроль. Что революция дала трещину. Так?

– Так.

– В этом месте одновременно сосуществуют два города: Сайгон и Хошимин. Мы позволяем Сайгону жить, потому что он нам полезен в данный момент. Но настанет день, и он исчезнет с лица земли.